— Ну, — шепчет она. — Давай решайся, пока Банзай не пришел.
Ее язычок скользит по его уху. Прикол дергается, словно от удара током.
Она плюхается обратно на диван.
— Нудный ты, Прикол.
Некоторое время они молча пялятся в окно, представляя каждый свое. Прикол представляет, как лезет назад, срывает с нее трусы, подминает ее под себя и начинает драть, не обращая внимание на вопли со слезами. Валенсия представляет большой торговый центр, набитый шмотками и туфлями. А также маленькую сумочку, где лежит карточка с парой миллионов на карманные расходы.
Дверь минивэна со скрипом отъезжает. Внутрь, кряхтя, забирается Банзай. Кладет рядом серебристый кейс и обводит всех торжествующим взглядом.
— Ну что, мальчики и девочки. Могу нас поздравить. Улов прекрасный.
Он открывает кейс. Пачки тысячных и пятисоток уложены плотными рядами.
— Здесь миллиона полтора, — говорит Банзай. — Наш депутат ловил школьниц по-крупному.
— Прико-ол! — восхищается Прикол.
— Вот урод, — щурится Валенсия. — Мне двести кусков предлагал, а у самого полтора ляма валялось. Я так дешево стою?
— Дорогая, ты стоишь гораздо дороже любых лямов. — Он перекинул ей четыре зеленые пачки. — Твоя доля на сегодня.
— Надеюсь, ты выписал ему ежемесячный платеж за молчание?
— Увы, нет. Решил этого не делать. Если мы его будем доить, рано или поздно он сорвется и побежит жаловаться приятелю в ФСБ. А из-за разовой акции рисковать не станет.
— Все равно надо за ним следить. Наверняка продолжит. Такие не останавливаются.
— Это само собой. Но теперь он будет осторожнее. В машине пользовать перестанет. Снимет какую-нибудь халупу. — Банзай поскреб седоватую щетину. — Валенсия, детка. Прикрой ляжечки. Они меня возбуждают, а когда я возбужден, я нервничаю.
— Да, босс, — она накинула на ноги покрывало.
— У тебя сегодня еще один клиент.
— Ага. Школьный учитель. Но с него много не возьмешь.
— Нет. Я взял на себя смелость поменять тебе клиента. Резет по моей просьбе залез глубже учителю в соцсети и обнаружил, что он предпочитает рыжих худышек с маленькой грудью. Так что к учителю пойдет Настенька. А у тебя сегодня будет, — он достал из сумки планшет и показал ей, — вот этот гусь.
С экрана на нее смотрел седовласый джентльмен лет шестидесяти в смокинге, галстуке бабочкой и в очках с золотой оправой.
— Не, босс, — замотала она головой. — Ты же знаешь. Меня от стариканов блевать тянет.
— Придется сделать над собой усилие, дорогая. Этот старикан заказал именно тебя.
— То есть как?
— Прислал твои фотографии.
Банзай перелистнул страницу.
Сперва Валенсия даже не узнала себя. Потом вспомнила, как пару месяцев назад они с девками зарулили в стрип-клуб, где после десятого коктейля она сбросила с себя все тряпки и залезла на шест, показывать местным коровам мастер-класс. Толпа мужиков была в восторге. Потом ее кто-то драл в туалете, но там она уже ничего не помнит.
Банзай снова перелистнул страницу, и Валенсия даже покраснела.
Ага, вот и туалет. Она стоит раком, опустив голову чуть ли не в унитаз. Мужик в кадр не влез. Видны только волосатые руки, вцепившиеся в ее пухлую задницу.
— Интересно, как они это сняли? — пробормотала она.
— А мне интересно, почему я об этом случае не знаю?
— Да я сама сразу забыла. Столько выпили…
— Валенсия, солнышко. Если ты и дальше будешь себя вести столь безответственно в таких злачных заведениях, то рано или поздно наткнешься на людей, которым будет мало выебать тебя в туалете. И тогда мы тебя просто не найдем. Или найдем, но по частям.
— Да, босс, — опускает она голову.
— Короче, эти фотографии как-то попали в руки нашему гусю. И он готов заплатить за ночь с тобой вот эту сумму.
Банзай снова перелистывает страницу и показывает написанные от руки цифры с пятью нулями.
— Так мало?! — возмущается Валенсия. — За целую ночь?!
— Это сумма в евро.
Она производит в уме нехитрый подсчет, и глаза лезут на лоб.
— Поэтому никаких подстав, грабежей и вымогательств. Отрабатываешь честно, всю ночь, с огоньком и лаской. Подставляешь все, что ему захочется. Будет тошнить — сглатываешь вместе со всеми его выделениями.
— Фу, босс!
— Скорее всего, он иностранец. Сообщения писал с помощью гуглопереводчика. У тебя как с английским?
— Так себе. Но слова «фак», «асс», «сакс», «догги стайл» помню.
— Скорее всего их хватит. Если нет, с тобой поедет Носорог. Он знает другие слова.
Она хмыкнула, представив широкую морду Носорога с неоднократно перебитым носом. Разговаривать Носорог не любил, а свои мысли предпочитал доносить с помощью пудовых кулаков.
— Сейчас возвращаемся на базу, — говорит Банзай. — Отдыхаешь, подмываешься. Клизму сделай, вдруг ему «асс» понадобится.
— Босс, не учите мать ебаться. Лучше верните его фоточку.
Банзай перелистывает назад.
— Любуйся.
Валенсия склоняет на бок голову, рассматривая старикана.
— А он ничего. Даже симпатишный.
— Любой будет симпатишным, если платит сто тысяч евро за аренду пары дырок.
***
Щедрый дедушка ждал ее к девяти вечера в президентском люксе отеля «Мариотт».
Сперва Валенсия хотела одеть что-нибудь стильное и невзрачное, по примеру дорогих европейских проституток, которые стеснялись афишировать свою профессию. Платье в цветочек до пола. Или брючный костюм. Но в конце концов решила не заморачиваться.
Каблуки, чулки, маленькое черное платьице, едва прикрывающее лобок. Ярко-красная помада, делающая пухлогубый рот еще больше. Черные очки в пол-лица. Ходячая реклама провинциальной элитной проституции.
Цокая каблуками, целеустремленно прошагала через сверкающее фойе, мимо ресепшена, мимо группок постояльцев и туристов, чувствуя, как ползают по ее телу мужские взгляды.
Носорог взмахнул перед охранниками удостоверением, и она прошла к лифтам даже не останавливаясь.
Хромированный лифт вознес их на последний этаж.
В холле было пусто.
— Если что будет не так, — просипел Носорог, — ори.
И замер в любимой позе всех футболистов и охранников.
Валенсия протопала по толстенному ковру и постучала в единственную дверь.
— Входите, — послышался изнутри глубокий баритон.
Она потянула за ручку, проскользнула внутрь и замерла, разглядывая президентский люкс. Она бывала в разных люксах, но в президентском еще ни разу.
Вычурная мебель в дворцовом стиле, лестница из черного дерева на второй этаж. Огромные окна, за которыми сверкает огнями ночной город.
Дедушка, вытянувшись, стоял у камина. На нем был дорогой костюм, тот же галстук бабочкой и те же очки в золотой оправе.
— Мадемуазель Валенсия, полагаю?
По-русски он говорил с легким акцентом. Видимо, был из эмигрантов.
— Угадали, — показала она все зубы. — А вы?..
— Можете называть меня Мишель. Проходите, садитесь.
Он указал на низкий диван у окна.
Она процокала каблуками через всю гостиную и неловко опустилась на диван, так что коленки оказались на уровне ушей. Эти диваны специально делали так, чтобы девушкам приходилось задирать ноги.
— Можете снять туфли, если так будет удобнее.
Дедушка Мишель подошел к столику с бутылками и бокалами.
— Выпьете что-нибудь?
— Ага. На ваш вкус.
Он налил в фужер чего-то красного.
— Попробуйте. Великолепное бордо урожая 2013.
Она попробовала и восхищенно закивала. В урожаях она разбиралась меньше, чем свинья в апельсинах.
Себе дедушка наливать не стал
Сел на диван напротив и сцепил руки в замок.
— Давайте сперва расставим все точки над «и», — он достал две пачки пятисотенных евро и бросил их на столик между диванами.
— Ваш обещанный гонорар.
— Обычно платят после, — сказала она, пряча деньги в сумочку.
— Это плата за то, что вы сюда пришли. Я не собираюсь пользоваться… э-э… вашими услугами.
