Вблизи она еще более захватывающая. Я поражен тем, насколько она молода. Молодая и уязвимая, но идеальная. Она среднего роста, с мягкими формами, ее пышная грудь выпирает из нелепого наряда. Ее кожа гладкая и кремовая, и даже без макияжа ее лицо великолепно с миндалевидными глазами, в которых, кажется, ничего не упущено.
У меня сжимается грудь от осознания того, что сегодняшний день для нее ничем хорошим не закончится.
— Пожалуйста, не делай мне больно, — хрипит она, поднимая руки в знак капитуляции.
Я мягко улыбаюсь. Мне не нужно ей угрожать. Пистолет в моей руке представляет собой достаточную угрозу.
— С этого момента я буду тем, кто будет предъявлять требования. Для начала опусти руки. Это не ограбление банка. — Когда она подчиняется, я киваю. — А теперь скажи мне, кто ты.
— Я здесь работаю. Я горничная, — говорит она, изо всех сил стараясь сохранить голос ровным.
Я ухмыляюсь и указываю на ее наряд.
— В такой одежде мне трудно поверить, что ты можешь много заниматься уборкой.
— Это униформа, которую он заставляет нас носить. — Уловив мое сомнительное выражение лица, она издает раздраженный вздох. — Я не… проститутка, если ты так думаешь.
— Я думаю, что ты именно она. Так как насчет того, чтобы сказать мне правду? Продолжай играть в игры, и ты присоединишься ко мне и моим людям внизу. Поверь мне, когда я говорю тебе, у нас есть несколько забавных способов заставить людей говорить.
Ее пальцы сжимаются в кулаки, а красный румянец заливает ее лицо и стекает вниз к груди. Мой взгляд останавливается на переполненных сиськах, когда что-то привлекает мое внимание.
— Не двигайся. — Я прижимаю пистолет к ее ребрам, а другая рука скользит по ее платью. Я чувствую мягкую кожу, пышную грудь и что-то еще. Она задыхается, когда я вытаскиваю пачку денег из-под ее лифчика.
— Интересно. — Я наклоняю голову и изучаю ее более внимательно. — Очень интересно. Думаю, тебе пора заговорить, krasotka. Начни со своего имени.
— Джорджия, меня зовут Джорджия Дукас. — Ее слова звучат на удивление убедительно. — Деньги принадлежат Олегу. Я взяла их из-под его матраса, но, клянусь, ничего не знаю. Пожалуйста, просто отпусти меня. Я уйду и никому об этом не скажу.
— О, нет необходимости быть сдержанной. Я хочу, чтобы Олег знал, что за этим нападением стояли Козловы. — Признание освещает ее глаза. Козловская Братва пользуется дурной славой на территории трех штатов. Моя семья такая же влиятельная и связанная, как и Антоновы. Тем более, что после убийства моего отца я занял пост пахана. Мы не кричащие и не громкие, но мы правим железной рукой.
Наступает тишина. Она моргает, глядя на меня, но не шевелит ни единым мускулом. То ли страх, то ли просто глупость заставляет ее молчать, я не знаю, но я теряю терпение.
— У меня нет времени на это дерьмо. — Я подношу пистолет к ее голове. — Ты явно его трахаешь, а это значит, что ты что-то знаешь. Так как насчет того, чтобы сказать мне, где он, и мы покончим с этим?
Она тяжело сглатывает, вздрагивая от пистолета, прижатого к виску.
— Не имею представления. Я правда…
— Не ври мне, блядь, — рычу я, щелкая предохранителем пистолета.
— Пожалуйста, я не сплю с ним. Я для Олега никто, — задыхается она, трясясь, как лист. — Мой отец взял у него деньги в долг и не смог погасить кредит. Я отрабатываю долг своей семьи. — Когда я поднимаю брови, она добавляет: — Как горничная. По крайней мере, я согласилась, но он хотел большего. Мне нужно было уйти отсюда.
Части головоломки встают на свои места. Деньги, пистолет.
— Ты пыталась сбежать, — говорю я прямо. Хотя побег не доказывает ее невиновность. Я уверен, что все любовницы Олега в тот или иной момент пытались от него сбежать.
Ноздри Джорджии раздуваются.
— Да. Я здесь всего несколько недель. Я ничего не знаю, ничего не видела. Я буду для тебя бесполезна.
— О, я бы так не сказал. — Я улыбаюсь по-волчьи. — Я думаю, ты могла бы оказаться мне очень полезной.
Ее страх сменяется гневом, когда она смотрит на меня кинжалом. Я почти аплодирую ее духу, противостоящему большому плохому бандиту. Есть в ней что-то — интенсивность ее взгляда, то, как она высоко держит голову, упрямый угол подбородка — что меня интригует. И для меня нет большего удовольствия, чем забрать то, что Олег считает своей собственностью.
— Новый план, — говорю я ей. — Ты пойдешь со мной.
— Что!? Нет! — Ее тело напрягается в панике. — Зачем я тебе?
— Я пока не знаю. Но я чувствую, что ты будешь полезна.
Несмотря на ее свирепое выражение лица, слезы текут по ее щекам. Но я невосприимчив к слезам, как невосприимчив ко всем проявлениям эмоций. Моя рука крепко сжимает ее руку.
— Ты можешь либо пойти со мной, либо спрятаться в чулане, пока мы превращаем этот дом в ад. Твой выбор.
— Это действительно дерьмовый выбор, — кипит она. Опять этот дерзкий дух. Влечение бурлит к жизни. Я не знаю, стоит ли мне отшлепать ее по заднице или поцеловать. Хотя оба варианта звучат одинаково убедительно.
— Тик-так, дорогая. Твое решение?
— Какое решение? — Голос раздается позади меня. Повернувшись, я вижу Даниила, моего младшего брата, пристально наблюдающего за нами из дверного проема. — Ну-ну, кто это? — Взгляд плотского интереса, который он бросает на Джорджию, сжимает мой желудок.
— Это Джорджия. Она была горничной Олега. Теперь она пойдет с нами.
— Горничная, да? — Даниил с веселым видом рассматривает ее едва надетую форму. Судя по тому, как усмехается Джорджия, ей нравится откровенное разглядывание моего брата не меньше, чем мне, то есть совсем не нравится. — Как бы мне ни хотелось остаться и поболтать, я пришел сюда, чтобы сказать тебе, что нам пора закругляться.
— Ты это слышала? — Я поворачиваюсь к Джорджии, стоящей неподвижно, как доска. — Нам пора идти.
Даниил поднимает бровь, когда понимает, что я серьезно намерен взять с собой Джорджию, но ничего не говорит — он знает, что лучше не подвергать сомнению мой авторитет перед посторонним. Когда мы одни, это другая история. Быстро кивнув, он говорит:
— Я пойду впереди.
— Я не пойду с тобой. — Она вырывает руку из моей хватки и бросает взгляд на открытую дверь позади Даниила, как будто собирается сбежать. Даже если бы мы с Даниилом не были оба тяжеловооружены, она бы далеко не ушла. Но, похоже, ей нужно напоминание, что мы здесь главные.
— Прикрой меня, — говорю я брату, засовывая пистолет в кобуру. Я тянусь к Джорджии, прижимая ее к своему телу, позволяя ей почувствовать каждую унцию мужской твердости, которой я обладаю. Румянец заливает ее щеки, и она перестает сопротивляться, когда я завожу ее руки за спину, связывая ее запястья вместе стяжкой-молнией.
— Ты такой же, как он. Монстр, — выплевывает она, яд покрывает каждое слово.
— Нет, krasotka, я на него не похож. — Я хватаю ее за подбородок, поворачивая ее лицо к себе, чтобы она не пропустила ни слова. — Тебе чертовски понравится, когда мои руки будут на тебе. Ты будешь просить у меня большего, за все, что я могу дать. — Мой большой палец скользит по ее щеке, вниз по ее губам, когда она испускает прерывистый вздох, который больше похож на возбуждение, чем на страх.
— Нам нужно двигаться, Андрей. — Нетерпеливый голос моего брата прерывает напряженный момент между нами. Словно его слова призвали их, вертолеты оживают.
— Какое твое решение, printessa? Останешься здесь, пока мы сожжем это место, или присоединишься к нашей компании веселых людей? — Даниил фыркает, но я игнорирую его, наблюдая, как Джорджия пытается принять решение.
— Ты сумасшедший, — рычит она, затем направляется к двери.
— Кажется, она довольно быстро тебя поняла, — язвит Даниил.
— Отвали.
Я догоняю Джорджию в коридоре и хватаю ее за руку выше локтя. Несмотря на то, что все люди Олега мертвы или находятся под нашей охраной, Даниил обеспечивает прикрытие, пока мы пробираемся по длинным коридорам, а моя рука ведет Джорджию к площадке парадной лестницы. Зная, какой вид ждет нас внизу, я останавливаюсь и поворачиваю ее лицом к себе.
