Чем ближе к дому подъезжаю, тем сильнее настроение портится, мысли безжалостны, перед глазами быстро проносится все мое существование в этом мире, несколько последних нет, что я здесь провел, и я завидую Финну, он свободен, волен своей судьбой распоряжаться, а я загнал себя в кабалу.
Добился того, на что у других полжизни уходит, но стал ли счастливее?
Нет, на шее висит ярмо.
Паркуюсь возле забора, хлопаю дверью.
Иду к крыльцу и столбенею.
На ступеньках сидит она.
Черное платье, русые волосы, стройные ноги в босоножках на толстой подошве.
Ангелина.
Или Ада?
Неспешно подхожу ближе и память напрягаю, вспоминаю, в чем она была одета на пляже и не могу, я лишь о ее теле думал, желанном, оно магнитом манило, я порвать на куски тряпки хотел, что меня отделяли от нее, я не помню одежду.
Она поднимается на ноги.
- От пляжа до моего дома двадцать минут пешком, - подхожу почти вплотную. - Я доехал за пять.
Но еще минут пятнадцать торчал там и трепался с Финном, так что все сходится, это может быть Ангелина, я хочу думать, что это она, хоть и понимаю.
Она бы не пошла ко мне.
Но смотрю в ее бледное лицо с большими глазами.
И обманываться рад.
- Впустишь? - она кивает на дверь моего дома.
- Я не один живу.
- Тогда это проблема, Алекс, - она тянет гласные, ее голос льется. Ее ладонь касается моей груди. - Я думала, ты сам решаешь, с кем хочешь ложиться в постель.
Перевариваю ее намек. Перехватываю ее руку.
- У Ангелины хватает воспитания подобные вопросы не поднимать.
- Или не хватает духу сказать мужчине в лицо, что она о нем думает, - она вертит руку в моей, и я сильнее сжимаю ее запястье.
Смотрю в голубые глаза, в них плещется море, пухлый рот приоткрыт, губы призывно блестят, у меня шансов нет устоять перед этой стервой, тянет к ней нечто, что выше меня, с чем справиться я не в силах.
Наклоняюсь, приближаюсь к ее губам.
И громко хлопает дверь дома.
И еще громче кричит Даша:
- Попался, скотина!
Ангелина
Ночь южного, курортного города не бывает тихой и уединенной. Вот и сейчас на улицах много пьяной веселой молодежи, и никто не обращает внимания на странную девушку, одетую в длинную футболку и туфли, и прижимающую к себе длинное платье, которым от мира отгородиться бы.
Боже, какая я дура! Отомстила Финну, называется, вот только хуже я себе сделала.
Финн отряхнется, и пойдет дальше, а я… а что я? Как мне теперь?
- Дура, - шепчу, мчусь со всех ног домой, радуясь этой самой пьяной молодежи. Попробовала бы я пройтись в родном городе в таком виде – засмеяли бы, или что похуже сделали, а здесь всем плевать.
Я тоже хочу, чтобы мне было плевать!
Хочу, чтобы больно не было, вот только вряд ли это возможно.
- Предатель, - всхлипываю, и падаю на кровать, оказавшись дома. – Чертов предатель!
Ноги гудят от быстрой ходьбы, нужно в ванную, в порядок себя привести нужно – и телесный и душевный, но сил никаких нет, я в полнейшем раздрае, и сама себя ненавижу.
И Финна.
И Алекса за то, что не отказался в этом участие принимать.
Но, Боже мой, как сладко мне было! Я, должно быть, ужасный человек, раз получала удовольствие, но себя не обманешь – мне хорошо было, как никогда в жизни.
В окно стук раздается… в окно второго этажа. Поднимаюсь на локтях, заплаканное лицо с покрывала поднимаю, и вглядываюсь туда, откуда стучат, но из-за слез и темноты не вижу ничего. Зато слышу знакомый голос того, кого убить хочется:
- Лина, открой.
Финн.
Подскакиваю, распахиваю окно, злая, как легион демонов ада, и толкнуть его хочу, чтобы упал на землю, чтобы больно было. Мне ведь больно, так почему я одна должна страдать? Но Финн ловит мою руку, ловко запрыгивает на подоконник, а затем и в комнату, и резко притягивает меня к себе.
- Пусти! Пусти, кому говорю… мерзавец, - всхлипы вырываются вперемежку со словами, вырваться пытаюсь, бью этого негодяя в грудь, а он лишь к себе прижимает, не позволяя отстраниться.
И пахнет так знакомо, по-родному пахнет, любимым человеком.
- Прости, девочка моя, ну прости меня, - глухо шепчет мне в макушку, щекоча, грея своим дыханием, и еще крепче сжимает в объятиях.
- Прости? Хорошо, прощаю, а теперь выметайся! Ну? – поднимаю лицо на Финна, и даже в темноте вижу, что ему тоже хреново, почти как мне. – Я ведь простила, ты за этим же пришел, а теперь вон уйди, умоляю!
Но Финн лишь головой качает. Секунда, и я уже на его руках, влекомая… черт, он что, думает, что теперь все можно? И в любой момент можно прийти ко мне, а я на все соглашусь?
- Ненавижу тебя, понял? Не смей, я больше не стану с тобой спать. И с твоим мудаком-братом тоже! – я в бешенстве, рычу, бью по плечам несущего меня к кровати парня, но несет он меня не к ней.
А в кресло. Садится, и меня к себе на колени сажает, по-прежнему удерживая от побега.
- Лина, я козел.
- У меня другие эпитеты есть, ты слишком мягок к себе!
- Да как хочешь называй, я соглашусь. Прости, постарайся хотя бы, - Финн прижимает палец к моим губам, не позволяя себя перебить. – Я уверен был, что ты лжешь, привык не доверять никому. Видишь ли, не встречал я таких, как ты, а таких как Ада знал в огромном количестве: стерв, притворявшихся милыми девушками. А тут ты, и… ну сорвался я, взбесился, понимаешь? Подумал, что ты такая же, как остальные, и всего лишь роль отыгрывала. Не поверил, что Ада с Алексом была, вообще не поверил сначала, что она объявилась.
- И ты потому устроил все это? С… Алексом? – голос при упоминании этого имени подрагивает, сердце переворачивается точно также, когда о Финне думаю.
И обоих люблю, понимаю это. Разные, непохожие ни друг на друга, ни на кого бы то ни было из знакомых мне парней, да и знаю я этих братьев всего ничего, а вот поди ж ты, влюбилась!
Дура я, дура. Нашла в кого влюбляться.
- Я ведь уже сказал, что козел, и… да. Поэтому я и позвал к нам Алекса, - в голосе Финна вина, в глазах тьма раскаянья. – Зол был, как черт, и наказать решил. Думал, что раз ты играешь, раз тебе одного меня мало, то получай обоих. Крыша совсем съехала, любимая, я виноват, и больше никогда не обижу, обещаю тебе. Клянусь! Веришь?
Не знаю. Верю, не верю… а вот что я знаю, так это то, что хорошо мне в объятиях Финна, правильно, пусть и обидно и больно от недоверия. И я нескоро смогу простить его в мыслях своих, но нужно признаться: я могла отказать. Могла их обоих послать к черту, уйти, и не стали бы меня принуждать ни Финн, ни Алекс.
А я осталась с ними.
- Я люблю тебя, Лина, - Финн нежно проводит пальцем по моей щеке, очерчивает исцелованные губы. – Пожалуйста, дай мне шанс, хотя бы один, и я докажу, что изменился. Верить буду каждому твоему слову. А насчет Алекса не переживай – он больше никогда к тебе не прикоснется.
На этих словах я всхлипываю, и роняю голову Финну на грудь.
Алекс женат.
Алекс ко мне больше никогда не притронется.
Жаль…
Финн
- Обратно тоже придется через окно, - сообщает Ангелина, развалившись на кровати.
Она в длинной футболке, и та задралась почти до бедер, голые ноги манят, взгляда не могу оторвать.
- Финн, - Ангелина натягивает на себя одеяло, - внизу живет хозяйка. И выйти через дверь не получится.
- Так может мне остаться? - подхожу к кровати, сажусь на краешек.
- Нет, - она встряхивает волосами и кутается в одеяло до подбородка.
- Ведь ты же меня простила? - тяну край на себя.
- Простила, но...перестань, - замечает она мои манипуляции и шлепает по руке. - Финн, мне нужно выспаться, утром в театр, мне нужно разобраться, наш худрук...- ее голос становится тише, глаза слипаются.
- Понял.
Вздыхаю.
Тянусь к ее лицу, убираю русую прядку со щеки. Она и в самом деле ангел, такая невинная, мое сокровище, я себя повел, как ревнивый дурак, и чуть не потерял ее.
