Хлоя снова закрыла глаза, спрятавшись за Лукой, не в силах больше смотреть на то, как разбито сердце Амо. Она попыталась слиться с Лукой, надеясь исчезнуть.
Может быть, она и спасла ему жизнь, но все равно казалось, что она его убила.
Мне так жаль, Амо.
***
Амо пришлось отвести взгляд от любимой девушки, не в силах смириться с тем, что она прикасается к другому мужчине. До сегодняшнего дня он прикасался к ней всего один раз, когда она бросилась к нему в объятия. Теперь она не могла дождаться, когда он отпустит ее, не могла вынести его прикосновений. Она была полностью отбита, отпрянула от него, как будто он причинил ей боль, как будто он был чудовищем, как будто он держал ее в плену.
Однако этого не произошло, когда она прикоснулась к Луке.
Он чувствовал, как она ускользает сквозь его пальцы.
Амо всегда считал себя на шаг впереди Луки, подружившись с ней, скрывая семью и то, что делало его солдатом, показывая ей только хорошее. У него даже было преимущество - он был ближе к ней по возрасту и защищал ее в школе. Теперь он был уверен, что Лука всегда была на шаг впереди него.
Драго подтолкнул его, заставив идти быстрее по лестнице.
— Это просто пиздец, что он делает; что ты делаешь с ней, — сплюнул Амо человеку позади него.
Драго снова толкнул его.
— Заткнись, блядь. Ты даже не знаешь, о чем говоришь, парень.
— Я знаю, что она ни за что на свете не согласилась бы прийти сюда. Она его боится.
— Как ты думаешь, она его боится? — спросил Драго.
Молчание было ему ответом.
— По-моему, она боялась тебя... когда ты прикасался к ней.
Амо перестал идти. Его челюсть сжалась.
— Не будь тупицей. Я надеру тебе задницу, и эта девчонка не сможет меня остановить. — Он толкнул Амо в плечо, чтобы тот снова начал идти.
— Я убью его, — сказал Амо под дых.
Драго быстро втолкнул его в кабинет, закрыв за ним дверь.
— Ты гребаный тупица, раз даже подумал об этих словах, не говоря уже о том, что они вырвались из твоего гребаного рта, — сказал он Амо с предупреждающим видом.
— Что, ты собираешься сказать ему? Лука - это твоя семья?
Драго схватил его за куртку.
— Собери свое дерьмо. Тогда, может быть, когда он спустится сюда, он избавит тебя от твоей гребаной жизни.
Амо плюнул ему в лицо.
— Он поганый кусок дерьма, который не должен быть рядом с ней. Он забрал девушку, которую я люблю, и ты сумасшедший, если думаешь, что я уйду отсюда без нее.
Отпустив его, Драго рассмеялся ему в лицо.
— Тебе лучше молиться Богу, чтобы эта девушка сделала все возможное, чтобы спасти твою задницу.
Ублюдок! Мысль о том, что Хлоя там, наверху, трогает Луку, привела его в ярость.
Амо хотел ударить Драго, но тот схватил кулак Амо, сжав его так сильно, что Амо почувствовал, как его кости начинают сгибаться.
— Ты облажался, прикоснувшись к ней. Тронешь ее еще раз, и он убьет тебя. Хлоя - его. Вбей это в свой гребаный череп, пока тебя не убили. Когда Драго услышал, как что-то щелкнуло, он отпустил его.
Амо прижал свою покалеченную руку к груди.
— Я вижу, как это бывает. Семья над семьей. Думаю, теперь Лука - твоя кровь.
— Ты не понимаешь, да? Думаешь, он сделал все это только для того, чтобы украсть твою школьную влюбленность? — Драго начал уходить, открывая дверь, но потом приостановился и оглянулся. — Он – босс. Ты - солдат. Знай свое гребаное место.
Амо хотел сказать последние слова, прежде чем Драго успел закрыть дверь.
— Спасибо за совет, дядя.
Тридцать один
Кошмар, от которого ты будешь умолять меня не будить тебя
Даже после того, как Драго закрыл за ними дверь, Хлоя продолжала держать Луку, не желая, чтобы он передумал и пошел за Амо. Теперь, когда она осталась с ним наедине, ее сердце гулко билось в груди. Она не знала, чего от него ожидать, поскольку он продолжал оставаться неподвижным. Все, что она знала, это то, что он был неподвижен. Слишком неподвижен.
Тепло его тела начало согревать ее. Она чувствовала, как внутри него закипает тьма. Как бутылка, которую слишком часто трясли и которая вот-вот лопнет. Каким-то образом она должна была попытаться сдержать ее, чтобы сохранить жизнь своему другу. К сожалению, она знала, что за это придется заплатить.
Лука вдруг зашевелился, развернулся, схватил ее и прижал к стене комнаты. Хлоя задохнулась от того, как быстро он все перевернул. Теперь весь этот жар и тьма были направлены на нее.
Он прижал ее своим телом, удерживая в клетке. Обе руки крепко обхватили ее бедра, и он наклонился вперед, положив голову ей на шею и делая глубокие вдохи.
Она стояла неподвижно, боясь пошевелиться. Впрочем, за себя она не боялась, зная, что Лука никогда не причинит ей вреда. Даже тьма не сможет.
— Что ты собираешься с ним делать? — смогла вымолвить она.
— Он прикасался к тебе. Я сказал тебе, что я сделаю, если кто-нибудь хоть пальцем тебя тронет, —окончательно заговорила Лука.
— Он не сделает этого снова. Я не позволю ему подойти достаточно близко, если это потребуется.
— Детка, я больше никогда никому не позволю так близко подойти к тебе. — Он убрал руку с ее бедра и осторожно взял запястье, которого касался другой мужчина, подняв его на уровень глаз. — Он сделал тебе больно?
Она знала, что ее реакция на прикосновение Амо создала впечатление, что он сделал это, и в каком-то смысле так и было, но это не причинило ей физической боли. Это было только мысленно.
— Нет, просто это было... странно.
— Как это?
Она уставилась на его большой палец, которым он проводил взад-вперед по ее запястью. Почему с ним ничего подобного не происходит?
— Как будто это было неправильно.
Он поднес внутреннюю сторону ее запястья к своим губам, его прохладное дыхание коснулось чувствительной области.
— Хорошо.
Хлоя сильно прикусила губу, точно зная, что он собирается сделать, и когда его губы коснулись ее кожи поцелуем, ее сердце заколотилось от его нежности. Он словно пытался заменить чужое прикосновение, смыть все следы другого мужчины. Она ожидала этого, готовилась к тому, что будет больно, ведь никогда прежде мужские губы не касались ее, но этого не произошло.
Ее разум оттолкнул прикосновение Амо, но принял прикосновение Луки. Он не должен был принять ни то, ни другое, поскольку ее разум уже много лет принадлежал дьяволу.
Однако, когда он поцеловал ее запястье, она почувствовала, что старые цепи, державшие ее разум, ослабли и сломались. Это был лишь вопрос времени, когда ее разум наконец освободится от дьявола.
Она протянула руку, которая была в нескольких дюймах от его губ, и слегка коснулась его призрачно прекрасного лица, лаская.
— Ты отпустишь его ради меня?
Отпустив ее запястье, он вернул его ей на бедро.
— Он видел тебя, дорогая. Он знает, что ты сейчас здесь. Если я отпущу его, это подвергнет твою жизнь риску, большему, чем он уже подверг, придя сюда.
Продолжая прикасаться к нему в надежде, что это поможет Амо избежать смерти, она провела пальцами по его щетине, грубая текстура которой покалывала кончики ее пальцев.
— Мария пришла сюда: ты дал ей знать, что я здесь.
— Это было стратегически важно. Мария также знает, что я убью ее, если из-за нее кто-нибудь узнает, что ты здесь. — Он подвинул голову, чтобы глубже прижаться к ней.
— Амо никому не скажет, если это может навредить мне. Ты знаешь, что он не скажет. Пожалуйста, просто отпусти его.
— Почему я должен? — Глаза и голос Луки потемнели, давая понять, что ей не понравится то, что будет сказано дальше. — Что я получу от этого?
Рука Хлои опустилась с его лица, ее тяжелая грудь стала еще тяжелее, отчего стало еще труднее дышать.
— Чего ты хочешь?
Лука наклонился, приблизив свои губы к ее уху и вызвав дрожь по позвоночнику. Затем он прошептал: — То, чего я хочу от тебя, дорогая, вызовет у тебя кошмары, таких, каких у тебя еще никогда не было. Кошмары, в которых ты будешь умолять меня не будить тебя.
