— Ты обещала, что не умрёшь, — сказал он.
Неа.
— Я обещала, что сделаю всё возможное, чтобы не умирать. Если бы время не поджимало, я бы нашла другой способ, — я помедлила, боясь задать вопрос, но отчаянно нуждаясь в ответе. — Кристофер? — мой голос слегка дрогнул.
— Жив. Как только лезвие пронзило твоё сердце, я его спустил. Мы успели в последний момент, — мрачно добавил он.
Я задрожала от облегчения.
— Он что-нибудь сказал? Он узнал того, кто сделал это с ним?
Лукас держался напряжённо, и я уже знала, каким будет его ответ.
— Он в плохом состоянии, так что мало что мог сказать. Наши лучшие люди занимаются им, но допрашивать его слишком рано, — он гневно смотрел в окно. — Это не помешало детективу Мюррею звонить каждый час и проверять.
— Он мне не нравится, — тихо сказала я, — но он просто делает свою работу.
— Я не меньше его хочу услышать, что скажет Кристофер. Я хочу поймать ублюдка, который это сделал. Но Кристофер пока не может говорить. Как только он заговорит, мы все это узнаем, — в голосе Лукаса тлела едва сдерживаемая ярость, хотя я знала, что это чувство направлено не на меня или Мюррея. Его ярость приберегалась для несостоявшегося убийцы Кристофера.
Я обхватила себя руками.
— Это было ловушкой с самого начала. Он знал, что мы отследим фургон и найдем то чертово здание. Он хотел, чтобы мы его нашли, чтобы он мог заснять, как мы срезаем Кристофера и в процессе убиваем его. Он хотел превратить это в шоу. Он хотел видеть наши лица, когда Кристофер умрёт.
— Он почти этого добился, — пробормотал Лукас сквозь стиснутые зубы.
Я уткнулась в его плечо. Его руки обвили меня.
— Он не добился успеха, — сказала я. — Он не победил.
— Но и мы тоже не победили, — Лукас крепче обнял меня. — И Кристофер тоже. Трое погибли, один покалечен на всю жизнь. Если это соревнование, то два убийцы одерживают победу.
Мысль о победе в состязаниях заставила меня задать другой вопрос.
— Лукас, Кристофер бывал в «Фетише»? Ты сказал, что он жаловался на клуб, но бывал ли он там лично? Он участвовал в играх?
— Его имя есть в списке, переданном Джонасом.
Я выругалась.
— Вечно всё сводится к тому проклятому клубу.
— И, — ответил Лукас низким голосом, — всё вечно начинается с той проклятой Кассандры.
— Я не думаю, что она одна из наших убийц, — сказала я. — И ты тоже.
— Возможно, нет. Но либо её видения правдивы, и тогда нам нужно держать её под рукой на будущее, либо, что более вероятно, убийцы подкидывают ей информацию. Ключ — она, а не клуб.
— У тебя есть предубеждения против неё из-за того, кем она является.
Он не спорил.
— Да, есть. Прости, если тебе от этого дискомфортно, но мои предубеждения не меняют того факта, что она так или иначе замешана. Ты не можешь отрицать, что нам нужно её найти. Мне нужно её найти.
— Лукас…
Он отстранился и посмотрел мне в глаза.
— Ты веришь, что я ей наврежу?
Нет. Его неприязнь к Заре тревожила меня, но я знала, что он не станет намеренно вредить ей, будь то физически или эмоционально. Я покачала головой и вздохнула.
— Она такая же личность, как ты и я. Она не может повлиять на то, кто она, Лукас.
— Если только она не врёт насчёт того, что видит, — он поморщился под моим взглядом. — Ладно. Ты хочешь найти её и поговорить с ней?
— Конечно.
— Тогда когда я её найду, я не стану к ней приближаться. Я скажу тебе, где она, и ты сможешь поговорить с ней. Так лучше?
— Спасибо. Она в этой ситуации не является врагом.
— Но разве она не враг, если знала о Кристофере больше, чем сказала?
Я не отвела взгляд.
— Мы оба прекрасно знаем, что не надо опираться на «что, если».
Лукас криво улыбнулся, и улыбка не затронула его глаза.
— Что, если ты не найдёшь убийц? — я открыла рот, чтобы ответить, но он продолжал: — Что, если ты их найдёшь?
— Правосудие, — сказала я ему.
— Чьё правосудие?
На сей раз я не ответила.
***
Колкахун ответила с первого же гудка.
— Эмма?
— Привет, — ответила я слишком бодрым тоном, учитывая обстоятельства. Это был побочный эффект умирания и возрождения, который я не могла контролировать.
— О. Мой. Бог. Это реально работает. Вы реально не можете умереть.
Колкахун была сама на себя не похожа, и мне не нравился её благоговейный тон. Я предпочитала её мрачную, молчаливую сторону.
— Да, — отрывисто сказала я. — Есть такое.
— Невероятно. Я видела ваше тело. Вы были мертвы, чёрт возьми.
— Ну, а теперь не мертва, — сказала я. — Я смертна. Я всё равно старею и в какой-то момент умру по-настоящему. Все умирают, — а потом, поскольку надо было обсудить более важные вещи, я спросила: — Что у нас происходит?
К счастью, Колкахун поняла намёк.
— Да нихрена, — пробормотала она. — Компьютерщики проверяют камеру. Они знают, что запись куда-то транслировалась, но не могут сказать, куда. Примерно через двадцать секунд после твоей смерти трансляция полностью оборвалась.
Проклятье. Это вообще не помогало.
— Отпечатки? ДНК? Это большое старое здание. Что-то где-то должно было остаться.
— О, мы нашли целую кучу отпечатков. Они всюду и в здании, и в фургоне, и они совпадают с парой частичных отпечатков, найденных в доме Гилкриста Боаста. Но в нашей системе не находится совпадений с ними. Этот парень — призрак. Его определённо ни за что не арестовывали в прошлом, и он не служил в армии.
Не лучшие новости.
— А кофейня? — спросила я. — «Гринд Хаус»? Что насчёт их камер?
— У них нет камер. Владелец считает, что не надо вторгаться в личную жизнь его посетителей. Мы думаем, что именно там Купидон и Дуролом обменивались «подарочками». Но бариста не припоминает ничего подозрительного. Заведение оживлённое, они обслуживают много клиентов. И всё же Мюррей приказал тщательно обыскать место.
— И?
— И в одном из наружных мусорных контейнеров мы нашли бумажную салфетку, испачканную в крови. Она совпала с кровью Кристофера. Отпечатки совпадают с найденными в здании, но они принадлежат лишь одной персоне. Наша рабочая теория — напавший на Кристофера вырвал его клыки и оставил где-то снаружи кофейни. Может, он салфеткой вытер с них кровь, а может, кровь была на его пальцах. В любом случае, потом убийца Сэмюэля Брансвик забрал их, чтобы использовать в «Ярких Улыбках».
Моя ладонь крепче сжала телефон. Мы так много знали о том, как всё делалось, но так мало о том, кто и почему.
— Итак, у нас нет ничего, что привело бы нас к одному из убийц. Столько всего произошло, и у нас всё равно ничего.
— У нас есть «Фетиш». Мюррей привлёк больше людей к просмотру того материала, что ты получила, и он хочет пойти в клуб с тобой и поговорить с владельцем. Как там его звали? Кевин Джонас?
— Ага, — я сверилась с часами. От силы семь утра. «Фетиш» закрылся буквально два часа назад и откроется только вечером. Однако я без угрызений совести вытащу Джонаса из кровати. — Ладно, я могу сейчас поехать туда.
— Мюррей на встрече, которая может несколько затянуться. И, — сухо добавила она, — ему нужно пообщаться с прессой.
Ну естественно. И всё же это даст мне время пообщаться с Филеасом Кармайклом, чтобы он дал добро на визит. Я не обязана была получать согласие гремлина-юриста, но это поможет сохранить его — и Джонаса — расположение. Они оба прямым текстом просили ограничить участие полиции Лондона.
— Тогда в полдень. Я пообщаюсь с юристом клуба, затем уточню адрес для Мюррея и встречусь с ним там.
— Я дам ему знать. Есть что-то от Кристофера? — с надеждой спросила Колкахун.
— Он ещё не пришёл в себя. Как только я что-то услышу, вы узнаете первой, — пообещала я, крепко скрестив пальцы в надежде на то, что он скоро заговорит… и что у него для нас будет информация. Я не думала, что убийцы планировали остановиться, если только мы не доберёмся до них и не пресечём их больные игры. Моё нутро скручивало при мысли о новых убийствах.
