И протягивает — прошение об отставке.
— Как только ты подпишешь, он покинет гарнизон.
Лэйтис кривится, как от зубной боли, обхватывает руками голову, глядя на белый листок.
— И что он собирается делать? Он тебе сказал?
— Поживет пока у родителей, а там видно будет.
— И что, даже к Тинвейде в оруженосцы не перебежал? — ядовито спрашивает она.
Ньярра обходит стол и садится на столешницу рядом с нею. Столешница жалобно скрипит, но держит.
— Зря ты так с парнем, леди-капитан, — говорит мягко Ньярра. — Он с Тинвейдой-то из-за тебя связался. Ну, поначалу.
Она молчит, раскачиваясь в кресле. Говорит наконец:
— Вот ты мне скажи, дружище. Что мне делать? Он от меня гулял, и я же получаюсь виновата.
Ньярра разводит руками.
— Лэй, ну я-то почем знаю.
— Другая бы на моем месте хлыстом бы его отходила, и все дела.
— Ну, вряд ли так можно что-то исправить.
— Да не хочу я исправлять, — она ложится лбом на скрещенные руки. — Видеть его больше не могу. Тварь, дешевка. На любой член кидается.
— Слушай, ты что, хотела его всю жизнь на коротком поводке держать? Шаг влево, шаг вправо — стреляю без предупреждения? Это не любовь, когда заставляешь плясать под свою дудку.
— Я его разве заставляла? Он сам пришел! — огрызается она.
— Если человек сам пришел, это еще не повод вытирать об него ноги.
— А по-моему, повод, — бурчит Лэйтис.
— Вот ты сейчас, наверно, сидишь и ждешь, что он раскается и прибежит прощения просить?
— Ни черта подобного, — говорит она, хотя надежду такую питает.
— Может, хватит дергать его за поводок?
И с этими словами Ньярра уходит, оставляя Лэйтис в тяжелом раздумье.
«Если бы я хотела его вернуть, я бы знала, что делать, — думает она. — Рано или поздно приходит время, когда уже ничего не склеишь. Но где я допустила ошибку? Где все пошло не так?»
Ответа она не знает.
На следующий день к ней приходит капитан Тьерри Тинвейда — подчеркнуто официальный, одетый с иголочки.
— Леди-командир, хочу вам сообщить, что мое прошение о переводе в крепость Шахш удовлетворено. Соответствующие бумаги поступят в вашу канцелярию завтра утром.
— Шахш? Это же задница мира, — не сдержавшись говорит она.
— Там освобождается должность командира гарнизона, и я надеюсь ее занять.
— Ну, желаю удачи, капитан, — и добавляет неофициальным тоном, подмигивая. — Нам тогда придется встречаться на всяких совещаниях в столице, может, пожмем друг другу руки и забудем о наших разногласиях?
Они обмениваются рукопожатием.
— Когда думаешь отбыть? — весело говорит она.
— В конце недели. Вещи у меня уже собраны, и… И Дэнна едет со мной. Оформи его переводом, если еще не подписала отставку.
— Что за чушь? Что ему там делать?
— Я договорился, его устроят связистом, на постоянный контракт.
— Дьявольское пламя, такие вещи не делаются через голову начальника! Я сейчас же с ним поговорю…
— Не надо, Лэйтис, — Тинвейда заступает ей дорогу. — Так или иначе, он покинет гарнизон Селхира, и законным порядком, чтобы не быть обвиненным в дезертирстве.
— Пусть сам мне это скажет.
— Он уже написал прошение о переводе, оно в канцелярии. Чего тебе еще надо?
— Он что, боится со мной встречаться?
— Он не хочет, чтобы ты заставила его изменить решение.
— Да что я, пытать его буду, что ли?
Капитан Тинвейда молчит, а потом выдает неимоверно любезным тоном:
— Тебе когда-нибудь говорили, Лэйтис, что в личных отношениях ты куда более безжалостна и требовательна, чем в кавалерийском рейде?
— Я не позволю тебе вот так просто его увезти! — кричит она, вдарив кулаком по столу.
— Он не будет больше твоей игрушкой. Между прочим, Дэнна способен на большее, чем застилать постель тебе или кому-нибудь другому.
Уезжая, Дэнна оставил для нее письмо. Она носила его при себе целый день, прежде чем решилась распечатать.
Письмо короткое. Дэнна никогда не отличался умением выражать свои мысли на бумаге.
«Прости, что уезжаю, не попрощавшись. Это единственный способ вырвать тебя из сердца. Пожалуйста, не пиши мне и не пытайся связаться. Так ты только сделаешь мне больнее. Я никогда тебя не забуду; наверное, никогда не смогу разлюбить. Но быть с тобой рядом я не могу.
Это все равно, что отгрызть лапу, попавшую в капкан. Но иначе не станешь свободным».
* * *
Они встретились снова только один раз — в Трианессе, жарким летом 2002 года, когда Лэйтис под предлогом служебных дел приехала вытаскивать кавалера Ахайре из затяжной депрессии.
Они столкнулись в Генштабе армии. Молодой лейтенант в мундире связиста почтительно ей поклонился. Она рассеянно кивнула и только пройдя шагов пять, сообразила и развернулась резко:
— Дэнна?
Он изменился. Возмужал, раздался в плечах, начисто утратив юношескую прелесть и свежесть. Просто молодой мужчина, каких она видела тысячи. Прежнего Дэнну напоминали, пожалуй, только волосы — все те же красивые льняные кудри, собранные в хвост. Сколько лет прошло, шесть, семь?
Стараясь скрыть разочарование, она оживленно спросила:
— Как ты здесь оказался? Перевели из Шахша?
— Приехал сдавать экзамен, — он щелкнул по лейтенантскому эполету. — У меня нет титула, так что пришлось сдавать экзамен здесь. Ну, грех жаловаться, заодно и столицу повидал. Я тут знаю за углом одно заведение. Ты позволишь угостить тебя пивом, леди-полковник?
Она хотела было отказаться, сославшись на дела, но неожиданно согласилась. То ли по умыслу Дэнны, то ли по чистой случайности заведение оказалось домом свиданий. Не «Цветок страсти», конечно, но вполне прилично.
Они взяли пива, и она, наконец, расслабилась и стала расспрашивать Дэнну. Улыбаясь, глядя ей в глаза открыто и прямо, он отвечал на вопросы. Такой спокойный, уверенный в себе. Такой умиротворенный.
— Ты случаем не женился?
— Нет. Я живу с Тьерри. Он перевез в Шахш жену и сына, они живут раздельно.
— Ну и как, ты счастлив? — с вызовом спрашивает она.
— Можно сказать и так, — он улыбается, глядя на нее, и эта улыбка озаряет его лицо будто бы светом, на миг возвращая ему обаяние юности.
Словно зачарованная, она склоняется к нему, и он тоже подается вперед, и губы их встречаются. Ощущение странное — совершенно незнакомое, словно они касаются друг друга первый раз в жизни.
Они бегом поднимаются наверх, будто бы боясь передумать, и падают прямо на покрывало, не расстилая кровать. Секс хорош, но не более. Даже с ним когда-то бывало и лучше. Это не начало чего-то нового. Это не поставленная семь лет назад точка в отношениях.
