- Я… - растерянно отвечаю. - Можно не сегодня, пожалуйста?
Боюсь, что разговор зайдет о нашем разрыве. Я так счастлива сейчас… Не хочу вспоминать об этом.
- Конечно, я не буду тебя торопить, - успокаивает Матвей. - Просто полагаю, что прошлое еще не раз нас настигнет. Хочу, чтобы ты знала: мы со всем справимся. Ты и я.
- Ты действительно так думаешь? У нас получится? – прижимаюсь к нему ближе, словно хочу слипнуться.
В темноте ночи грезится, что вообще нет никаких проблем и подводных камней.
Это же так просто.
Вот он.
Вот я.
Мы любим друг друга.
Почему жизнь не может нас легко благословить? К чему эти испытания?! И когда они уже закончатся?
Вопросов хоть отбавляй. А ответов нет.
- Конечно, получится. Прости меня. Я слишком много всего совершил… тебе назло.
Сглатываю скопившийся ком в горле. Перед тем как задаю болезненный вопрос, с усилием зажмуриваю глаза:
- Например?.. Маша?..
Чувствую, как Матвей напрягается, словно я застала его врасплох. У меня у самой вдоль позвоночника ледяная волна разносится.
Господи, неужели я это вслух произнесла?! Зачем? Зачем мне знать подробности?!
- Блд, - выговаривает пораженно.
Крепче сдавливает в объятиях, словно опасается, что я сейчас выскользну.
- Прости, - шепчет коротко.
Его тело вибрирует и мне приходится вскинуть голову, чтобы посмотреть в горящие глаза.
- Я не хочу, чтобы ты извинялся, Матвей, - говорю ровно, чересчур равнодушно. Так, словно сама в это верю. – Во мне нет желания пристыдить тебя или каким-то образом сыграть на чувстве вины. Мы с тобой в тот момент не были вместе и фактически ты ничего мне был не должен.
- Перестань, - обрывает. – С каждым твоим словом мне становится еще противней от самого себя. Как ты узнала?
- Маша рассказала.
- Пздц…
- Было… неприятно, - закусываю губу до острой боли. - Если выразиться слишком мягко, конечно.
- Она знала про беременность?!
- Знала, само собой, - улыбаюсь, но уже чувствую, как глаза наливаются слезами.
Делать вид, что все хорошо не выходит.
- Пздц…
- Эй, - кулачком истерично ударяю в плечо. – Хватит материться.
Матвей затихает.
- Что бы я сейчас ни сказал, прозвучит как оправдание…
Моё молчание он расценивает по-своему, потому что начинает говорить. Не знаю, правильно ли я поступаю, вскрывая этот нарыв, но я должна…
По крайней мере, сверить их показания.
Наверное, Матвей справедливо заметил, что забыть такое невозможно.
- Я встретил Машу в ночном клубе, в Москве. Совершенно случайно. Сразу вспомнил о тебе. С ума сошел, когда понял, что она моя единственная ниточка к правде. Думал, что-то знает. Почему ты так повела себя? Как сейчас живёшь? Плюсом хотел выяснить, правду ли сказал Алексей.
- Выяснил? – спрашиваю язвительно. – Понравилось?
Мою щеку опаляет горячее дыхание, жесткие губы берут в захват, рот наполняется неповторимым вкусом Матвея. Целует требовательно, но при этом без использования силы.
- Не издевайся, - говорит, отстраняясь. - Нихрена я не выяснил. Нажрался в тот вечер в хлам, очнулся уже в её номере.
Черт.
Кровь закипает, когда воображаю эту картину. Мой Матвей с Машей и её силиконовой грудью в одной постели. Зачем-то представляю, как он трахает мою бывшую подругу. Неудержимая ревность бьет наотмашь, без предупреждения.
Скорлупа из страха изуродовать хрупкий мир раскалывается и мне хочется причинить ему физическую боль.
Веду по мышцам на груди, а потом резко вонзаюсь ногтями в разгоряченную кожу.
- Ай, дикарка, - хрипит Матвей и с трудом сдерживает смех. – Узнаю свою королеву, а то все эти «я тебя не виню» вводят в ступор.
Перекидываю ногу через его бедра и стремительно усаживаюсь сверху.
Не знаю, почему мне вдруг всё равно, что Маша рассказывала совсем другую историю. Я искренне хочу поверить Матвею.
А ещё сержусь на него. И жажду крови. Злость словно животное в клетке крутится в районе груди и требует выхода.
Тяжело дыша, захватываю его подбородок пальцами и сжимаю до боли. Затем наклоняюсь и целую, проталкиваю язык внутрь и взбешено танцую им внутри. После прикусываю нижнюю губу до явного соленого привкуса.
Матвей терпит и трудно дышит.
Чувствую, как его пах тяжелеет и упирается в промежность. Трусь об него с помощью поступательных движений, имитирующих секс.
- Блд, - тянет Матвей. – Пздц как заводит.
- Если ты когда-нибудь мне изменишь, я тебя придушу Андреев, - говорю, все еще фиксируя в руке широкий подбородок, а потом снова поглощаю его губы. Стону в рот, пытаясь наказать.
Яростно. Агрессивно.
Его пальцы сгребают мои ягодицы и больно стискивают. Это будоражит кровь еще хлеще. Хочется почувствовать его возбуждение внутри как можно скорее.
Резко привстаю и перехватываю резинку боксеров, нетерпеливо сжимаю окаменевший горячий член.
Матвей хрипит и с жадностью толкается в мою ладонь бедрами. Еще и еще. Затем сдвигает шелковую ткань и с натиском растирает клитор. Прихватывает нежную кожу пальцами, чуть оттягивает, выколачивая искры из моего рассудка.
Словно змея извиваюсь от этих манипуляций, пытаясь уловить наслаждение, которое всякий раз ускользает. Прогибаюсь в спине, помогая проделывать невообразимо похабные вещи.
- Хочу тебя, - хрипит Матвей, подставляет головку к промежности и резко насаживает мое тело на себя. Зажимаю рот ладонью, чтобы не разбудить сына.
Немного привыкнув, покачиваюсь, пробуя подстроить угол трения таким образом, чтобы стало в разы приятнее. Когда наконец-то получается, фиксирую положение тела ладошками на твердом прессе.
Намеренно оцарапываю чуть влажную кожу.
Матвей снова терпит, словно в наказание. Закинув руки за голову, ухватывается за изголовье кровати и размашисто работает бедрами с каждым разом пробиваясь глубже. Прикрыв глаза, искусываю губы, целиком и полностью отдаюсь ощущениям. Низ живота предательски разгорается, через пару фрикций Матвей в буквальном смысле слова выбивает из меня ошеломительный оргазм.
Чувствую, как между нами становится неприлично сыро, понимая, что кончили мы почти синхронно.
В изнеможении падаю на разгоряченную грудь, тело потряхивает. Пытаюсь восстановить дыхание. Когда вновь целую жесткие губы замечаю солоноватый привкус на языке.
- Пздц, - шепчет Матвей пораженно. – Что это было?
- Трансформация ошибки в опыт?!. – высокомерно пожимаю плечами.
Тело подо мной содрогается от смеха. Успокоившись, Матвей оставляет на виске легкий поцелуй и крепко обнимает.
Глава 35. Виктория.
Истинное счастье и сумасшедшая эйфория, которые в следующие две недели благодатно разливаются в моей жизни, заставляют забыть обо всем. Кажется, что и не было уже этих двух лет мучений и жутких испытаний.
А Матвей никуда не пропадал из неё.
Днём мы оба работаем, иногда обедаем вместе в соседнем кафе, вечером Матвей стабильно приезжает к нам, и мы часто вместе готовим ужин. Максимум времени уделяем Марку, потом наступает ночь и время, когда мы только вдвоём.
Начало декабря выдается морозное. Моя машина не выдержала таких температур и была депортирована Матвеем в автосервис. Теперь на работу и с неё, я езжу с личным водителем в лице любимого мужчины.
- Когда ты расскажешь ему об отце? – спрашивает Тая. Только что я отвела последнее занятие.
- Не знаю, - мотаю головой, подступая к столу. Провожу пальцем по нашей фотографии с Матвеем, которую мы, дурачась, сделали в фотоавтомате.
Вглядываюсь в счастливые лица. На мой взгляд, мы не смотримся как люди разного возраста. Да и я всего на восемь лет его старше. После пятидесяти-шестидесяти будет вообще неразличима. Косметология и волшебные нити мне в помощь.
Давлю смешок и креплю фотографию к органайзеру с помощью зажима.
- Ну, - продолжает допытываться Тая. – Ты ведь должна рассказать? Что тебя останавливает?
