Мастер посмотрел на Аполлона и, видно, уловил на его лице некоторую растерянность.
– Да ты не бойся, – подбодрил он новичка, – через пару смен асом будешь.
Михаил Иванович подошёл к стоящему у стены ведру с бурой густой жидкостью.
– Иди сюда.
Аполлон подошёл.
– Знаешь, что это? – спросил мастер, указывая в ведро.
– Нет.
– Это барда… А чего ж ты самогон-то никогда не гнал?
– Да я, вообще-то, не пью, – чувствуя, что говорит что-то неприличное, пролепетал Аполлон.
– Это хорошо, что не пьёшь – другим больше достанется… Короче, Есенин, это отходы производства. Спирт – продукт, его отвозим в Хутор, на базу, а барда – для скотины в самый раз.
Они снова подошли к разварникам.
– При каждом спиртзаводе, – продолжал мастер, – откормсовхоз, потому как барды – залейся… В нашем совхозе три тыщи бычков, и всем хватает, и ещё всей домашней скотине хватает, и ещё остаётся. Вот так-то! Понял? Это тебе не самогонный аппарат!
Аполлон согласно кивнул.
– Ладно, пошли наверх – покажу, как загружать надо.
Они поднялись по металлической лестнице на верхнюю площадку. Михаил Иванович указал на какие-то огромные то ли мясорубки, то ли кофемолки рядом с загрузочными бункерами.
– Это дробилки. Это не твоё, это Зинкино хозяйство, – он повернулся к бункерам. – А вот это – твоё. В эти бункера идёт картошка, или зерно, или бурак с мойки. Этим Петя занимается…
– Это который "И-най, и-тай"? – оживился Аполлон.
– Что, уже познакомился?.. Он самый. Он в своём деле ас, хорошо работает… Ну вот, а твоя задача…
Аполлон бросил взгляд с площадки вниз. С металлической лестницы, расположенной у противоположной стены, спускалась… Катя, в белом халате, с осиной талией, и с небольшим деревянным ящичком с пробирками в руках.
Аполлон бросил быстрый взгляд на мастера. Тот что-то говорил, указывая на люки разварников и жестикулируя. Его рот открывался и закрывался, но Аполлон его не слышал – в ушах у него стоял шум бешено разгоняемой сердцем крови.
Катя лёгкой грациозной походкой пересекла цех и вышла в одну из дверей.
Аполлон думал, что он следит за девушкой украдкой, но понял, что ошибается, когда услышал вопрос мастера, который, как выяснилось, уже добрых полминуты выжидающе смотрел на его затылок:
– Я кому рассказываю, Твардовский?
Аполлон повернул голову и рассеянно посмотрел на мастера:
– Мне… Да-да, я слушаю, Михаил Иванович… В эту дырку, – Аполлон указал на задвижку в конусе бункера, – сыплется картошка, или дурак…
Мастер покачал головой:
– Да-а-а, Байрон… Тоже присох… Если в эту, как ты выразился, дырку всыпать дурака, хороший из него супчик получится… Ладно, не отвлекайся, рифмоплёт… Рассказываю дальше…
Аполлон сделал вид, что внимательно слушает мастера, а сам искоса поглядывал вниз за металлические перила на дверь, за которой исчезла Катя.
Катя появилась из двери с ящичком с заполненными какой-то жидкостью пробирками, подошла к лестнице у противоположной стены, и начала подниматься по ней. Под халатом Кати соблазнительно двигались круглые аппетитные ягодицы.
Аполлон как завороженный следил взглядом за девушкой.
Катя ступила на последнюю ступеньку и исчезла за дверью, на которой висела табличка с надписью "Химлаборатория".
– …Ну вот, – послышался голос мастера, – теперь ты всё знаешь. А если какие вопросы возникнут, зови меня.
Аполлон предельно сосредоточенно, но, на самом деле, предельно рассеянно, посмотрел на мастера:
– Да-да, конечно, Михаил Иванович.
Михаил Иванович указал на широкую открытую дверь в стене, рядом с бункерами, за которой, в глубине, виднелись ещё две двери.
– Там баня, можешь помыться после смены. А рядом – выход наружу, к мойке, к Петиному хозяйству… Там уборная, если приспичит по нужде. У Пети спросишь, он покажет… Ну, я думаю, мы сработаемся. Если что, я в солодовне.
Выходя в противоположную дверь прямо с площадки, мастер весело подмигнул Аполлону.
Аполлон быстро сбежал вниз по лестнице и бросился к той лестнице, по которой поднялась Катя. У самых ступенек он остановился в нерешительности, повернулся и с задумчивым видом пошёл к своим разварникам.
Та "бомба", что выгружалась, уже почти не подавала признаков жизни. Новоиспечённый варщик выпустил остатки пара из разварника через специальный клапан и поднялся на площадку загрузки. Там, у "мясорубок", он заметил ещё какие-то чаны, о которых у него, отвлечённого появлением Кати, было представление только в виде фразы "это не твоё", а возле них – пожилую женщину в сером, таком же, как у него, халате, которая подметала металлический пол, собирая просыпавшееся проросшее зерно ("солод", как объяснил Михаил Иванович). В женщине Аполлон узнал свою соседку, которая утром скликала цыплят.
– Здравствуйте, – Аполлон широко улыбнулся.
– Здравствуйте, – распрямилась женщина и тоже приветливо заулыбалась. – А вы наш новый генцевар?
– Кто?.. А-а-а, да. Пока Макаркин в больнице.
– Не повезло Юрику, – сочувственно произнесла женщина, – пар не сбросил, что-то там с клапаном случилось, полез загружать, – она кивнула на торчащие рядом верхушки "бомб" с загрузочными люками, – тут его паром и обдало. Хорошо ещё, успел глаза рукой прикрыть. Так вы, смотрЗте, осторожней будьте.
– Да уж меня Михаил Иванович проинструктировал. Я и в журнале по технике безопасности расписался.
– Мы с вами, вроде, как уже знакомы, только звать не знаю, как… Меня – Евдокия Романовна. Можно просто тётя Дуся. А вас как?
– Аполлон.
– Прямо как американская ракета, – засмеялась тётя Дуся.
Аполлон понял, что от родных американских ракет ему не отделаться при каждом новом знакомстве, и, обречённо вздохнув, согласился:
– Да, как американская ракета.
– Значит, мы кругом соседи – и дома, и на работе. Я тут в солодовне работаю, – тётя Дуся махнула рукой в сторону двери, через которую вышел Михаил Иванович. – А тут, на дробилках, моя подруга Зина работает, она отпросилась на сегодня – в Сенск поехала зуб рвать… Так я тебя тогда Полей буду звать?
Тётя Дуся снова простодушно засмеялась.
– Зовите Полей, тётя Дуся.
Спустившись вниз и подойдя к первому разварнику, свистящему и шипящему от загнанных в него паровых атмосфер, Аполлон взглянул на манометр.
Стрелка прыгала по всей шкале безостановочно и подрагивала в такт дрожанию трубы, на которой был установлен прибор.
"Дьявол, сколько же там атмосфер?! Может, уже все десять?".
Аполлон струхнул. Быстренько завинтил подачу пара, взял пробу. Консистенция была та, что надо – как в туалете после слабительного. Открыл выгрузку и подошёл к только что загруженному картошкой разварнику. Потихоньку стал откручивать подачу пара, поглядывая на манометр. Стрелка сначала стояла на месте, как вкопанная, потом дёрнулась, затем прыгнула в конец шкалы, возвратилась назад, задёргалась в мелкой дрожи и, наконец, запрыгала со всем размахом.
