— Прошу. — сделал широкий жест рукой, и проводил меня до двери подъезда, выудив из кармана куртки связку ключей, потом разгляжу на ней брелок в виде маленькой копии нашего питона Мули.
— Ой, а можно я? — протянула руку к ключам, когда поднялись на лифте, неудевительно, но на восьмой этаж и уже стояли у входа в квартиру.
Мне хотелось самой открыть двери, показать Роме, что я раду буду пожить и в квартире, а то, казалось, что он нервничает на этот счёт.
— Тебе всё можно Кира-а-а. — отдал мне ключи, а пока я открывала замки, проворно расстегнул мой плащ, пальцами провёл по животику, заставляя ощущать приятное томление в ожидании чего-то большего.
Когда я наконец-то открыла дверь, и мы зашли в прихожую, меня, как похотливого Кролика, интересовало только одно место в этой квартире.
— Спальня? — спросила Рому без всяких сантиментов, скидывая сапожки и плащ.
Он включил слабенькое освещение, как любитель полумрака, но в этом была такая романтика.
— Там. — указал мимолётным взмахом руки, томно глядя мне в глаза, с плотоядной, даже я бы сказала похотливой улыбкой.
Я шла в спальню, снимая с себя платье прям на ходу, Роман следовал за мной, чувствовала его горячий взгляд и с нетерпением ждала, когда же он коснётся меня. Уже и до кровати дошла, а он так ничего и не предпринял. Только когда повернулась, увидела, что он был занят. Раздевался.
Как только Рома лёг рядом, полностью обнажённый, я потянулась к нему и коснулась его мягких губ.
Нежный и ласкающий поцелуй постепенно набирал силу, становясь жадным и страстным. Оба, этим собственническим поцелуем заявляли друг другу о своей безумной любви. Наши языки сплетались, вновь и вновь, в ход пошли руки. Гладили друг друга, ласкали, изучали, горели в этом безумном желании соприкасаться. В какой-то момент Рома отстранился, провёл рукой по груди, расстегнул лифчик и неожиданно подул на грудь. Так приятно, тёплой струйкой воздуха по соскам, а я как заворожённая смотрела на это всё и его голодный взгляд на моё тело. Так он смотрел на меня всегда, и даже сейчас, когда я немного поправилась. Животик мой его не смущал, он, по-моему, наоборот, наглаживал бы его вечно, если бы не работа и прочие отвлекающие дела.
Притянула его к себе, чтоб продолжить наш поцелуй. На этот раз грубый, жадный с искусанными губами и нам обоим это нравилось. Рома уже был готов повернуть меня набок и войти, начал даже стягивать с меня колготки вместе с бельём, как я увлекла его лечь на спину. Сама разделась до конца, и уселась на мужа сверху. Он со стоном выдохнул, провёл руками по бёдрам нежно, чтоб следом впить в них свои пальцы. Страстно, больно, приятно, говоря мне этой хваткой о неудержимом желании.
И я вела себя сейчас соответственно, ответив Роме не меньшей по силе хваткой в его бока. Дразня, потираясь о его пах, размазывая влагу, чтоб дойти до конца, когда недовольное «Кира-а-а» сорвётся с его пересохших без поцелуя губ.
Следом из него вырывались непроизвольные стоны, его руки сжимали мои бёдра. Он прикрыл глаза и кончики ресниц лишь слегка подрагивали. Я медленно двигала бёдрами, получая от этих движений невероятное возбуждение, но неменьший кайф испытывала от Роминой реакции.
Он стонал, покусывал нижнюю губу, и он сходил с ума, несмотря на то, что я не срывалась на скорость.
По моему телу раскатывалась приятная тягучая словно мёд волна удовольствия. Соски болезненно, но чертовски приятно ныли. С каждым движением бёдрами, во мне росла энергия. Она металась и искала выход в сладостной истоме. Роман притормозил меня, я, даже не особо торопясь, быстро выдохлась. А нам обоим хотелось скорости, но меня и на медленные движения едва хватало. Я легла набок, Рома прижался ко мне сзади, откинула голову, и мы снова целовались в такт уже ускоренному движению, желая соприкасаться как можно больше друг к другу. Мы и так давно стали одним целым, сейчас лишь фактом этой целостности стала мощная одновременная разрядка.
Домой мы так и не поехали. Просто без сил заснули на кровати, а я так и не посмотрела квартиру. Даже саму спальню оценить не успела, но кровать мне точно понравилась.
24
Утром я проснулась одна, но разочароваться даже не успела, слышала даже через закрытую дверь спальни, что Рома чем-то гремит. Вот так меня ждало невероятное открытие. Мой муж, оказывается, умеет готовить.
Закутавшись в покрывало, отыскала кухню и замерла на пороге. Рома непросто готовил яичницу и тому подобные простые блюда для завтрака, а ваял какой-то ресторанный шедевр. По столу были разбросаны заморские фрукты, по раскрытому пакету с сахарной пудрой поняла, что Рома готовит десерт.
— Проходи, чего ты там стоишь? У меня уже почти всё готово. — не оборачиваясь, сказал Роман.
Я даже не удивилась тому, что он меня заметил.
— Доброе утро. — просеменила к столу.
Только сейчас оглядела кухню. Очень красивая, светлая, тёплая, спокойная кухня, в середине круглый стол. Но видно, что в квартире давно никто не живёт, а может быть и вообще никто никогда не жил.
— Доброе. — Рома повернулся ко мне, поцеловал в макушку, и выставил на стол затейливое пирожное.
— Спасибо! — похлопала в ладоши разглядывая мини-тортик сердцем, украшенный заморской ягодой и присыпанный белой пудрой, — Выглядит чудесно, даже есть жалко. — взглянула на Рому с улыбкой.
— Ешь. — строго сказал, кивнув в сторону кулинарного шедевра.
— Нет, я сначала сфоткаю на память. — вскочила с места и понеслась в прихожую под Ромино недовольное цоканье.
У меня это его недовольство вызывало лишь улыбку, так и подмывало сказать, что он ворчун.
Достала телефон из кармана плаща, и вернулась за стол. Тут уже стояла чашка с чаем для меня и кофе для Ромы. И себе, он, кстати, пожарил всё-таки яичницу, а для меня вот так расстарался.
— Как это пирожное называется? — спросила Рому, закончив фотосессию, и взялась за десертную ложечку.
— Романтика. — с придыханием и пафосом сказал Рома, взмахнув при этом рукою, а взгляд к потолку, потом вернулся в своё прежнее состояние и повторил строго; — Ешь. — но взгляд смеющийся.
— А это что? — подняла за сухой листик жёлтую ягодку, видела уже такие, на нашей с Ромой свадьбе, но было не до этого.
— Это физалис. Попробуй, он съедобный. Только листики не ешь. — ехидно уточнил Рома.
Вдохнула тяжко, и отправила затейливую ягодку в рот.
— Как земляничный помидор. — заключила я, а Рома рассмеялся.
— Почему как помидор то? — поинтересовался с искренним удивлением
— Потому что он как помидорка, но на вкус как земляника, а есть ещё? — впервые за долгое время, я переключилась на что-то сладкое, а не солёное.
А Рому моя тяга к солёному явно беспокоила, то и дело ворчал о вредности. Сладкое, видимо, в его понимании менее вредно.
— Есть. — довольный собой, Рома поднялся с места и выдал мне ещё две ягодки, — Больше нельзя, вредно много. А ещё вдруг аллергия у тебя. — резонно заметил Роман, но я знала, что на это ответить.
— На помидоры и землянику у меня аллергии нет. Можно заменить ими эту заморскую ягодку.
— Хитро. — прозвучало как похвала.
— А то! Чем мы займёмся сегодня? — такой редкий выходной хотелось провести вместе.
— Будем балдеть, смотреть телек, и ещё, нас ждёт очень важное мероприятие. — последнее он произнёс с невероятной загадочностью, с улыбкой глядя на меня.
— Что за мероприятие? — его улыбка не позволяла мне паниковать, но всё равно стало очень волнительно.
— Давай Кира думай. — лукаво произнёс и принялся поедать свою яичницу.
Я съела сердечко, напоминающее торт Птичье молоко, только более резкое на вкус, с горьким шоколадом, но всё равно очень вкусное. Съела, но так и не придумала, о чём может идти речь. Все мои варианты, от покупки детского комода, до организации Сониной свадьбы снисходительно отметались Ромой. А моя растерянность его забавляла.
