Мы с Даниилом выходим наружу. Тут действительно очень здорово. Свежий воздух, шум листвы, трели птах.
Я замечаю, что Сайто машет кому-то.
— Мои коллеги, — поясняет он нам. — Я подумал, мы покажем вам настоящее японское гостеприимство.
Я оборачиваюсь к Даниилу и робко беру его за руку.
Невысокий лысеющий человек приближается к нам и, кланяясь, протягивает визитку.
Сайто показывает, что тоже нужно поклониться в ответ и взять карточку двумя руками. Даниил вздыхает, но повторяет этот странный жест.
Персонал вежливо кланяется нам, когда мы входим в отель. За три недели я к этому уже привыкла.
Нам показывают комнаты. Пахнет сыростью и стариной и почему-то тянет холодом. Скрипят татами под почти невесомыми шагами провожатой, одетой в кимоно.
Она отодвигает перед нами дверь и оставляет одних.
Уныло мерцает лампа. В окна стучит дождь.
Пожалуй, это удачный момент для того, чтобы закончить утренний разговор. Из-за оговорки Даниила теперь я совершенно точно знаю, что знаю о нем не все. Мне остается полагаться только на свое чутье.
Неожиданно к нам врывается Инна и протягивает пакеты.
— Кимоно! Вы точно не догадаетесь, что с ним делать!
Я делаю шаг назад. Муж переводит удивленный взгляд на Инну.
— Японцы заморочены на традициях. Давайте!
Она жестом отсылает Даниила к Сайто, вручив ему пакет, и остается со мной. Сама подруга уже в традиционном японском платье.
Как выясняется, надеть кимоно — целая наука. Вниз идет халат из легкой ткани, само кимоно снабжено хитрыми завязками, хотя крой у него очень простой — прямоугольник с вшитыми рукавами. Наверх повязывается пояс, оби.
У меня наряд простой. Фиолетовый с принтом из маленьких желтых квадратиков.
Инна поправляет на мне пояс перед зеркалом.
— Ты красотка, — говорит она со вздохом. — Из-за этого весь сыр-бор. Ты отвечаешь представлениям японцев об иностранцах. Светлые волосы, голубые глаза, большой нос.
Я поднимаю брови.
— Да-да, наш нос кажется им просто огромным. Но у тебя еще узкий подбородок, верхняя губа в форме буквы «М» — это считается здесь очень милым. Как картинка из аниме.
«Kawaii» — вспоминаю я возгласы японцев. Инна смотрит мне в глаза.
— Ичиро известный охотник на иностранцев, гайдзин-хантер. Ты для него красивая куколка.
— Ничего, что Даниил сбросил его в пруд?
— Сайто сказал это ужас во всех смыслах.
Без скандалов нам с мужем видимо никак. Инна отодвигает дверь, и я вижу за ней Даниила, одетого на японский манер.
Я не удерживаю нервный смешок. Россиянин в кимоно выглядит удивительно.
Пару мгновений мы с мужем молча смотрим друг на друга.
— Пожалуй мне не хватает, как это, танто? Или катаны. Как называется японский меч?
Это первые слова, сказанные между нами почти за сутки. Мне становится легче от того, что они именно такие и что мы снова говорим. Я не готова отпустить его прямо сейчас. Это я знаю точно.
Нас прерывает Инна:
— Тебе только катану дай, ужасный гайдзин, чтобы ты вообще всех распугал!
Когда мы выходим в зал, там уже собрались несколько японцев в традиционных костюмах.
Сайто говорит, что это его коллеги с работы. Когда рядом наши друзья, все наконец идет верно.
Меня успокаивает восточная неторопливость.
Японцы с интересом и опаской поглядывают на Даниила. Я понимаю, что каждый из них наверняка слышал про выходку с проектором.
Ветер и дождь в это время крепчают.
Инна упоминает о том, что передавали штормовое предупреждение. С утра обещали плохую погоду, но сейчас стихия прямо-таки разбушевалась.
Коллега Сайто вдруг получает срочный звонок. Он откланиваются и говорят, что его срочно ждут дома.
Японцы собираются, а мы решаем остаться.
Сайто выглядит разочарованным.
— Если бы не происшествие, — бормочет он, когда мы прощаемся в дверях.
— Главное, чтобы все были живы, — вздыхаю я дома у японца что-то нехорошее произошло, судя по выражению его лица.
Через какое-то время дождь за окнами уже льет стеной. Гром гремит так, что мне кажется трясутся стены здания.
Мы сидим в зале около брошенных угощений. Сайто торчит в телефоне.
— Черт! — наконец говорит он Инне. — Грозовой фронт движется прямо на нас! Директор уехал в такую непогоду!
И тут выключается след.
Сайто вскакивает в полной темноте. Я вижу только его черный силуэт.
— Я обязан позвонить!
Он удаляется, и мы слышим только раскаты грома. Наконец японец возвращается:
— Он поднял трубку и сказал, что дерево упало на дорогу. Очень сильный шторм. Вперед не проехать, назад тоже. Вода размывает насыпь. И связь не работает. Я успел только выяснить, где это. В отеле говорят, там уже не первый год такое в сильный дождь!
Даниил вскакивает.
— Едем!
Я не успеваю ничего сказать, как оба мужчины уходят в комнаты.
— Алин, — говорит мне Даниил на прощание, — мы привезем их обратно. Не переживай.
Мы смотрим в глаза друг другу. Я очень волнуюсь за Даниила, но понимаю, то, что он делает сейчас и есть выбор настоящего мужчины: если кто-то где-то не может выбраться из беды без его помощи важно не отступить. Я не должна ему мешать.
— Хорошо, — я целую мужа в губы. — Возвращайся быстрей.
— Даниил хороший мужик, — слышу я голос Инны, когда спина моего мужа тонет в ночи.
Я вижу свет фар, рев мотора тонет в шуме дождя. Машина немного буксует в размокшей почве, а затем срывается с места.
«Действительно хороший», — думаю я, теряя контур автомобиля за стеной воды. Ни один подлец не продержался бы так долго, не оступившись. Я повидала подлецов. Сейчас никто не просил Даниила рисковать собой. Для мужа во всем этом не было никакой выгоды. И я вдруг четко понимаю — он вовсе не выслуживает передо мной. Он нормальный. Если даже раньше Даниил и вел себя как негодяй, он изменился. Я ему верю.
Вскоре стихия разыгрывается так, что ветер колотит в окна, бросая в них пригоршни воды. Дом как будто шатает невидимая сила. Японцы потихоньку молятся своим богам при свете свечей.
Мы с Инной жмемся друг к другу, ожидая возвращения мужчин в холле отеля.
Но их нет ни через час, ни через два.
Связь по-прежнему не работает. В полночь я решаюсь выйти на улицу, но оказываюсь неспособна даже найти дорогу. Ничего не видно из-за сплошной стены дождя.
Персонал отеля насилу уговаривает меня вернуться.
Промокшая до нитки и продрогшая я смотрю в окно, не в силах произнести ни слова. Я не собираюсь никуда уходить из фойе, пока снова не увижу мужа.
По радио передают, что стихия разыгралась не на шутку. Есть несколько жертв.
Что если сегодня я в последний раз говорила с Даниилом?
Я должна была хотя бы сказать мужу о том, что верю в то, что он хороший человек, что хочу быть с ним и подарить ему счастье.
Глава 32
Согревшись, я ненадолго засыпаю.
Во сне я стою на краю обрыва и в воздухе передо мной кружится тот самый счастливый билет, который протянул мне накануне Нового Года таксист. Ветер вырвал клочок бумаги из рук, и я все никак не могу ухватить его.
Я просыпаюсь в холодном поту. Инна дремлет рядом.
Сердце стучит в висках.
Теперь я понимаю: счастье невозможно сложить усилиями одного человека. Даниил сделал все, что от него зависело: бросил то, к чему привык, смирился с тем, что окружающие сочли его сумасшедшим, признал ошибки.
А я так и не решилась пойти ему на встречу. Это значит, я недостойна человека, настолько отчаявшегося и отчаянного, что он был готов подарить мне сказку в обмен на любовь.
Хватаю легкую куртку и срываюсь на улицу, не слушая протестов персонала отеля. Дождь еще хлещет, сотрудники быстро теряют меня за водяной стеной.
Если я прямо сейчас не отправлюсь искать Даниила, это конец. Бросаюсь вперед.
