— Как это случилось?
— Инфаркт. Его новая жена сказала, что отец много пил в последнее время. Отмечал успешные сделки, вот и доотмечался, — кривит лицо предатель.
Я не могу уйти сейчас. Не могу оставить его наедине с этой болью. Даже несмотря на то, что у меня внутри болит все из-за его поступка.
— Сам не думал, что меня так размотает, если честно. Вливал в себя вискарь, а меня вообще не брало. Ни в одном глазу не было. А в какой-то момент просто отключился. Совсем не ожидал тебя увидеть, когда глаза открыл. Думал, меня уже на органы пустили, а тут ты. Вся такая будто из моего сна.
— У меня не получилось уйти до твоего пробуждения. Так бы ты и не узнал, что я вообще здесь была. Мне, кстати, помог бармен из того места, не за бесплатно, разумеется.
— Я тебе верну все.
— Себе верни, — фыркаю. — Стала бы я на тебя еще свои деньги тратить. Мы вскрыли твой телефон, пароль в виде твоего лица — вещь очень не…
— Останешься? — перебивает меня предатель.
Вскидывает голову и смотрит внимательно в мои глаза. Мне становится неловко.
— Останусь. Если ты не будешь трогать меня.
— Динь… — тяжело вздыхает Мирон. — Этого больше не повторится, я клянусь тебе. Лучше обе руки себе отрублю, чем еще раз обижу тебя, зефирка.
— Ты уже весь замерз. И я заодно, — вру, потому что о себе предатель сейчас думает в последнюю очередь. — Закрой окно, пожалуйста.
— Как скажешь, моя маленькая командирша.
После этого Мирон наливает полный стакан воды и осушает его одним махом. Кадык на его шее дергается с каждым большим глотком, и я залипаю на это зрелище.
Я не хочу сближаться с этим человеком еще раз, но мне все больше начинает казаться, что никуда предатель из моей головы и не уходил. И из сердца тоже.
— Ты все испортил, — выпаливаю под натиском эмоций. — Зачем ты это сделал?! Боже, зачем только нужно было все это…
Не успеваю отшатнуться, прежде чем Мирон меня обнимает. Так крепко, что не вырваться. Но я все равно колочу его по спине кулаками, вымещая всю свою обиду. Не сдерживаясь. Со всеми силами, на которые только способна.
— Тише, Динь-Динь. Ручки себе не повреди, — он зарывается пальцами в мои волосы, массирует затылок. Нас обоих трясет то ли от холода, то ли от бушующего внутри груди урагана. — Хочешь отмутузить меня на ринге?
— Хочу… — я цепляюсь за возможность. — Подожди, где?
— На ринге в тренажерном зале. Купим тебе розовые перчатки, покажу пару приемов и буду поддаваться по полной программе. Хочешь?
— Не хочу розовые.
— А какие?
— Красные. Чтобы под цвет твоей крови.
— Кровожадная такая, я тебя уже боюсь.
Сложно оставаться серьезной, когда предатель переводит все в шутку, сглаживая таким образом острые углы. Эмоции захлестывают, и я не могу нормально себя контролировать. Такое чувство, будто я балансирую в открытом океане без сил, и мне приходится отплевываться от каждого нового витка волны, накрывающего с головой.
Помощи ждать неоткуда, даже никакая коряга рядом не проплывает, чтобы можно было зацепиться за нее. Так и остается держаться лишь на собственном упрямстве.
— Спать хочешь?
Я отрицательно мотаю головой. Совсем не хочу. У меня прилив адреналина, из-за которого я теперь, кажется, до утра не сомкну глаз.
— Тогда посмотрим что-нибудь?
— Мелодраму.
— Диан…
— Самую слезливую, какую только можно найти.
— Если учесть, что из моей крови еще не выветрился весь алкоголь, я смогу это пережить.
На диване мы устраиваемся далеко друг от друга. Я нахожу в поиске действительно что-то очень романтичное и слезливое и уже к середине фильма начинаю подшмыгивать носом, обнимая подушку, чтобы мои руки нечаянно не потянулись к предателю.
Помню, как раньше мне всегда нравилось что-то смотреть, притулившись к нему под бок. Даже Агата закрывала на это глаза и спокойно разрешала мне использовать Мирона в качестве большой теплой подушки, на которую можно закинуть и руки, и ноги. У нас были абсолютно невинные теплые объятия, я скучала по ним очень долго, когда предатель исчез из моей жизни.
— Думал, ты будешь обходить меня десятой дорогой, — внезапно признается Мирон.
— Я пыталась. Но почему-то все дороги ведут к тебе. И я осталась только потому, что тебе сейчас плохо. Утром я уйду, и мы оба забудем об этом. Занесу твой телефон в черный список, чтобы больше никто мне с него посреди ночи не звонил.
— А мне казалось, что ты уже выросла из этих глупостей в виде черного списка.
— В каком смысле? — я даже отрываю голову от подушки.
— Уже забыла, как ни с того ни с сего отправила меня туда?
— После того, как ты написал мне то ужасное сообщение! Это ты сказал, что устал от меня! А я всего лишь решила облегчить тебе жизнь. Мне нужно было сидеть и ждать твои рассказы о…о…одругих? Я бы не смогла так.
— Ты что несешь, фея? Надышалась от меня? — Мирон подается вперед и облокачивается о свои колени. Поворачивает голову, наблюдая за тем, как я тоже сажусь, забившись в угол.
— Катись ты…от меня подальше, — я моментально спрыгиваю на пол, потому что мне обидно все это слышать.
Предатель пытается выставить меня дурочкой, а я устала защищаться от него.
— Стоять.
Я слишком активно размахиваю руками, поэтому Мирону не составляет труда перехватить запястье ладонью. Его пальцы обжигают подобно раскаленному клейму. У меня в голове щелкает какой-то переключатель, и я впадаю в оцепенении от его касаний.
Меня здесь нет. Нет, нет, нет…
— Эй, Диан? Тш-ш, не трогаю я тебя. Видишь? Ты можешь уйти.
Но давление с запястья не пропадает, а я по-прежнему стою, как приклеенная, на том же месте.
— Смотри сюда, — Мирон встает передо мной. — Мои руки. Я тебя не держу. Ну же, зефирка, возвращайся.
Глава 25
Мирон
Я не прикасаюсь к Диане, но она продолжает дрожать. В глазах — ничем не прикрытый страх, взгляд напоминает раненую косулю. Она никак не может успокоиться, а я понятия не имею, какие слова подобрать в этой ситуации.
— Динь-Динь, пожалуйста. Это чертовски пугает, — я отхожу еще на шаг, чтобы дать фее больше личного пространства.
Примерно через минуту напряженной тишины она отмирает. Часто хлопает ресницами, выражение на лице становится осмысленнее. Но подходить к зефирке я все равно не решаюсь, чтобы ненароком не спровоцировать еще один приступ паники.
— Я просила больше не трогать меня, — едва не всхлипывая, шепчет Диана. — Ты обещал.
— Прости, малышка, это вышло на автомате. Я всего лишь хотел тебя остановить, — сажусь обратно на диван и киваю на место рядом, намекая Диане присоединиться. — Что ты там говорила про сообщение, которое я тебе отправил?
— Ничего.
— Диан… — устало выдыхаю я. — Ты просила относиться к тебе серьезно, я предлагаю поговорить по-взрослому. Но ты упорно сопротивляешься, уходишь в отказ и убегаешь от меня.
— Что ты хочешь услышать? Как будто ты не помнишь, о чем сам писал мне.
— Я не «не помню», я не знаю. Понятия не имею, о чем ты сейчас говоришь.
— Ты написал, что я тебе надоела. Что тебе надоело нянчиться со мной. Сказал, что между нами все кончено и ты хочешь найти себе нормальную девушку, а не переписываться со мной.
— Найти нормальную девушку? А ты в курсе, что мы как бы и не встречались официально? Динь, ты вообще когда-нибудь от меня слышала что-то подобное? Я никогда не ставил никакие рамки на то, что происходило между нами. Да я в принципе их не ставил никогда.
— Это меня немного смутило. Но какая разница? Я думала, что ты это специально для меня сказал, потому что в наших разговорах я несколько раз поднимала эту тему.
— А я всегда с нее съезжал, — усмехаюсь, сверля взглядом надувшуюся зефирку.
Диана всегда злилась на меня за это, а я не хотел, чтобы она зацикливалась на мне. Думал, что малышка должна жить полной жизнью, вместо того чтобы часами пропадать в телефоне и упускать из-за этого все прелести столичной жизни в выпускном классе.
