— Нет-нет, если говорит — то только правду.
— Но имя…
— Да-да, господин. Мисс, советнику интересно, почему вы не говорите, какое имя дали вам при рождении. У вас нет семьи, чтобы бояться за нее, зачем тогда скрывать, кто вы на самом деле?
— Я давно уже никто.
— Но когда вы родились, у вас было имя. Как вас звали тогда?
— Это неважно, потому что я умерла много лет назад.
— Но не на самом же деле!
— Мое имя написано на надгробной плите и больше никогда не должно прозвучать для живых.
— Вы себе могилу сделали, Роза? — зудел Шон. — Клим, да она точно ненормальная!
— Да не кричи же, советник! — устало пробурчала я. — Хватит. Голова болит. Можно хотя бы воды, раз кофе нет?
— Позже, мисс. Сначала ответьте на все наши вопросы.
— У вас глупые вопросы. Я бы задала интереснее.
— Например? — молодой человек присел на корточки напротив меня. Хотела потрепать его за щеку, но вовремя вспомнила, что должна зачем-то делать вид, что у меня связаны руки. Не помню, для чего, но это было важно. — Что бы вы спросили?
— Почему березы белые?
— Что?! Сил больше нет слушать ее бред. Дайте-ка кляп, Клим, и оставьте нас с Розой вдвоем. Допрошу ее лично.
— Заткнете рот и допросите, господин советник?
— Не ерничайте. Вы же знаете, что ваш дядя не станет злиться, что бы мы с ней не сделали. Все равно он подпишет смертный приговор.
Молодой мужчина тяжело вздохнул, глядя на меня.
— Прощайте, мисс Мышка.
— До свидания, Клим. Заходи еще. Только придумай вопросы поинтереснее.
36. Теперь я задаю вопросы
Сознание частично прояснялось. Я в тюрьме, это комната для допросов: стол, два стула и факелы на стенах, увешанных то ли для устрашения, то ли для прямого использования цепями и какими-то пыточными приспособлениями, которых даже в библиотеке Грира не было. Соображать трудно из-за порошка правды. Надо вытошнить его, иначе забуду обо всем. Из угла в угол ходит Мирт и назойливо что-то талдычит. Ему лишь бы поговорить. Голова болит.
— Нет, не думайте, что я жалею, что арестовал вас. Вы давно мне как кость в горле. Не наемник, а сплошная проблема. Пусть ни черта герцог вам не рассказал, я рад, что избавлюсь от вас. Пожалуй, и суд не нужен. Вдруг этот мальчишка — Мышкой назвал, чертов слюнтяй! — разжалобит дядю, и тот передумает вас убивать. Мне будет неспокойно, даже если вы останетесь до конца своих дней в тюрьме. Только когда вы ляжете в свою пустую могилу, я буду счастлив. Сейчас заберу должок, а потом позову своих ребят, они стоят за дверью и ждут, когда вам можно будет отрубить вашу хорошенькую головку, исторгающую яд. Айзеку мы скажем, что это была самооборона. Вы меня слышите, Роза? Понимаете, о чем говорю?
Остановился рядом и внимательно уставился. Кивнула.
— С кляпом во рту вы мне даже нравитесь. И зачем господь дал женщинам возможность говорить? Вам точно следовало родиться немой.
Тебе бы следовало вообще не рождаться, Мирт.
— Так, давайте не будем терять время до прекрасной минуты, когда вас не станет. Хм… Где бы поудобнее вас пристроить? На пол?.. Нет, там холодно, не хватало еще простудиться из-за какой-то шлюхи. Так, встаньте и ложитесь на стол.
Я повиновалась, поднялась со стула, сделала пару неуверенных шагов и легла животом на прохладную дубовую столешницу, повернувшись к советнику задом.
— Нет-нет, ложитесь на спину! Мне нужно видеть ваши дерзкие глаза, когда буду делать то, чего вы так не хотели.
Что ж, так будет даже удобнее. В голове, несмотря на туман и слабость, рождался план. Простой, но, хочется верить, действенный.
Я покорно легла на стол.
— Да, именно так! — он подошел и задрал робу, провел рукой по обнажившейся груди. — Какая красота пропадет, даже жалко убивать. Хотя вы и заслужили. Раздвиньте ноги! — скомандовал, приспуская штаны. — Вот она, ваша сладкая дырочка… — внутрь скользнул палец. — Не знаю, кто был у вас первым — наверняка какой-нибудь похотливый деревенский дурачок, но для меня честь стать последним у такой женщины.
Советник навис надо мной, одной рукой облокотился на стол, другой взял в руку член, готовясь войти. Я обхватила Мирта ногами, он поднял изумленный взгляд.
— Мышка, а теперь, вы, кажется, сами проявляете инициативу, это очень приятно, потому что…
Не успел договорить, как я выгула спину, высвободилась из расстегнутых кандалов, одним движением сорвала повязку со рта и обхватила пальцами толстую шею. Советник этого точно не ожидал. Он выпучил глаза — сперва от удивления, а потом и от недостатка воздуха, захрипел, задергался, замахал руками, пытаясь высвободиться, но я всю силу и желание жить вложила в то, чтобы удерживать толстую тушу ногами и руками.
— Не смей называть меня так! — стиснула его горло еще сильнее. — Пикнешь — голову сверну, — сообщила севшим голосом. — А я это умею.
Мужчина просипел что-то в ответ.
— Надеюсь, это было: «Я все понял, госпожа».
Резко села, лбом боднула Мирта в нос. Он стал заваливаться назад, но я удержала.
— Мне тоже нужно видеть твои глаза, — сообщила буднично, заглядывая в красное перепуганное лицо. Из ноздрей тонкими ручейками бежала кровь.
Каких сил мне сейчас стоило его удерживать, лиловая дымка не хотела рассеиваться окончательно, все тело ныло от слабости. Но Мирт не должен понять, что мне не многим лучше, чем ему.
— Ннннн…
— Что?
— Эээээ…
— Ничего не понимаю, говори поразборчивей.
— Ууууу…
— Ладно, давай договоримся: я отпускаю твое горло, но ты ведешь себя тихо и не зовешь на помощь. Да, твои мордовороты меня прикончат, но ты-то сдохнешь быстрее.
— Хххх…
Разомкнула пальцы с облегчением. Мирт хватал ртом воздух и тер побелевшие следы от моих рук на коже.
— Не убивайте меня! — с трудом проговорил он. — Я помогу вам выйти отсюда. Скажу королю, что мы смогли договориться. Что угодно сделаю! Если вы убьете меня, то и вам конец! Вы же понимаете…
Трус!
— Я просто хочу поговорить, неуважаемый. Ты же любишь говорить.
— О чем? — взгляд наполнен ужасом.
— О жизни.
— Что? Роза, если вы…
— Порошок у тебя? Я хочу откровенности.
Он достал дрожащими руками из внутреннего кармана камзола пузырек и продемонстрировал его мне.
— Глотай давай, все до последней гранулы.
Повиновался, даже не думал спорить или сопротивляться. Спешно опрокинул содержимое склянки в рот и вновь уставился на меня, причмокивая губами. Несколько секунд — взгляд затуманился. Выпустила Мирта из захвата — в таком состоянии точно не убежит. Главное, чтобы орать не додумался.
— Присаживайся на стул. Можешь, кстати, штаны надеть, — великодушно разрешила я, вставая на пол.
Советник опять подчинился. Пока он возился, я, не выпуская его из виду, засунула два пальца в рот и извергла из себя едкий желудочный сок с отвратительно сладкими вкраплениями порошка. Потом еще раз и еще, пока кишки сами не запросились наружу. Сознание хоть как-то прояснилось. Надеюсь, что теперь действие зелья прекратилось, и память не сотрется. Жаль, что не расспросила алхимика о том, как нейтрализовать снадобье, когда еще была возможность.
— Итак, — все еще чувствуя мерзкий вкус на языке, начала я. — Сейчас, Мирт, у тебя появится возможность высказаться, и я, что бывает крайне редко, порадуюсь этому.
— Вы что-то хотели, Роза? — советник рассеяно глядел на меня, а потом стал разглядывать само помещение. — А мы сейчас где?
— У меня дома, глупыш. Ты пришел, чтобы рассказать о том, что скрывает король.
— Правда? Ох… Надо же. Странно. А почему я решил это сделать?
— Да кто ж тебя знает, — вздохнула я. — Наверное, Айзек приказал сообщить про войну…
37. Месть — это блюдо, которое подают с кровью
Мирт какое-то время сидел, сжав виски, и сосредоточенно бормотал под нос, я наблюдала и не торопила его: пусть соберется с мыслями, если нужно.
