Он наклоняется, как будто собирается поцеловать меня в губы.
От него пахнет медом и водкой, дыхание хриплое, взгляд голодный. Он облизывает губы, глядя на мой рот, затем окунает мой палец в мед и проводит кончиком пальца по моему соску.
Блять.
Я задыхаюсь, когда он опускает голову, обхватывая, сжимая, разминая мою грудь, потом всасывает сладость с затвердевшего соска.
Я таю у него во рту, таю у себя между ног. Запрокидываю голову назад, смотрю на небо, на это утреннее небо, выпячивая грудь вперед, пока он пожирает меня, облизывает и дразнит.
— О боже, — шепчу я.
Я упаду на колени, если он будет продолжать в том же духе.
И все же я не хочу, чтобы он останавливался.
Он стонет мне в грудь, затем стягивает с меня топ, обнажая обе груди.
— Пиздец как это прекрасно, — бормочет он, сжимая их в ладонях и облизывает языком.
Затем он внезапно останавливается.
А я страстно хочу поддаться вперед.
Он отстраняется и кладет одну руку мне на затылок, удерживая на месте, прижимаясь своим лбом к моему. Его глаза зажмурены, он тяжело дышит. Пытается держать себя в руках.
Я больше не хочу, чтобы он сдерживался. Он и так уже слишком много всего натворил.
Может быть, все дело в водке. Или в мёде. Или в радости от того, что нас скоро спасут.
Может быть, в том, что это Тай Уэйкфилд, человек, который меня покорил и стал моей одержимостью.
Но я отпускаю руку, банка падает на песок. Мне плевать.
Кладу ладони по обе стороны от его лица, ощущая грубую щетину, которая скоро станет бородой.
Я жду, пока он откроет глаза. Посмотрит на меня.
— Трахни меня, — говорю охрипшим от удовольствия голосом.
Я вижу борьбу в его глазах. Здравомыслие заставляет сказать «нет», а желание — сказать «да».
И желание побеждает.
Как и у меня.
В мгновение ока он разворачивает меня так, что я с силой прижимаюсь к пальме, шершавая кора впивается мне в затылок.
Он целует меня грубо, с нетерпением, зубами, губами, языком, создавая ураган, который с радостью поглотит нас. Сначала он сжимает меня за соски, а потом хватает мои волосы в кулак. Затем его ладони скользят по моим бедрам, и между ними.
Поцелуй углубляется. Жаркий, грязный, такой поцелуй, от которого у меня закатываются глаза, а пальцы ног поджимаются на песке. Он отодвигает мое нижнее белье, уже промокшее от океана и от моей собственной смазки.
Я уже практически умоляю, когда его палец скользит по моему клитору.
Ах…
Как же я хотела это почувствовать.
Я вскрикиваю ему в рот, нуждаясь в большем, раздвигая ноги.
— Черт, — бормочет он мне в губы. — Ты промокла насквозь.
— Это не должно тебя удивлять.
Он ухмыляется. Я знаю, что он вспоминает мой сексуальный сон, медленно просовывая палец внутрь меня.
Теперь пути назад нет.
Я задыхаюсь, стону, как в порнушке, и сжимаюсь вокруг него.
Потом он добавляет еще один палец. И еще один.
— Сколько тебе нужно? — спрашивает он, теперь уже губами касаясь моей шеи, оставляя быстрые поцелуи. — Сколько нужно твоей киске?
Я хрипло смеюсь.
— Очень много, но твой член подойдет.
— Потерпи, моя рыжая бестия, — говорит он, облизывая мочку уха, отчего я дрожу. Он ласкает еще одну точку на моем теле, которая меня возбуждает. У меня мурашки бегут по коже.
— Думаю, я уже долго терплю, — с трудом выговариваю я.
— Может быть, — он начинает медленно двигать пальцы внутрь и наружу. — Я хочу, чтобы ты кончила мне на руку. Хочу знать, каково это. Хочу, чтобы ты сделала это прямо здесь.
Мои колени начинают подгибаться,
приспособиться к его движениям.
когда
я
пытаюсь
— Тогда тебе придется меня ловить, если я упаду от оргазма.
— Я готов, — говорит он, двигая пальцами быстрее, наклоняется и берет мою нижнюю губу зубами, потом медленно втягивает ее в рот.
Дразнит языком.
Если он будет так…
Все мысли вылетают у меня из головы, когда его большой палец трется о мой клитор.
Давление внутри переходит все границы.
Моя кожа вспыхивает, как будто я в огне, а потом…
Я срываюсь.
Прислоняюсь к пальме.
Кончаю в его руку.
Кончаю сильно.
С моих губ срываются едва различимые звуки, а тело словно разрывается от наслаждения. Я дрожу и трепещу, прижимаясь к Таю, пока все вокруг превращается в кометы и падающие звезды, а мое сердце и душа будто просвечиваются сквозь призму.
Не хочу, чтобы это заканчивалось.
В конце концов, каким-то образом, я возвращаюсь к реальности.
Солнце так ярко светит, а Тай все еще нежно гладит меня своей большой рукой, расслабляя умелые пальцы. Он кусает губы, улыбается мне, его глаза мерцают дикостью и желанием, которые теперь усилились.
Я все еще пульсирую, когда он вытаскивает свои пальцы из меня.
Мои глаза едва фокусируются, когда я смотрю, как он облизывает свои пальцы.
— Не знаю, что слаще, — хрипло произносит он. — Ты или мёд.
Этот человек хорош в своих репликах.
И тоже заслуживает хорошего.
С ленивой, удовлетворенной улыбкой на губах я тянусь и хватаю его член, толстый, длинный и твердый. Его рот приоткрывается, из него вырывается стон.
Опускаюсь на колени в песок, расстегиваю липучку на его шортах, затем стягиваю их, член выскакивает наружу.
Чуть не ударив мне по лицу.
Но, боже мой, это великолепно. Я видела много членов, чтобы быть своего рода экспертом, и, может быть, я немного предвзята, но у Тая — самый идеальный член, который я когдалибо видела.
Настолько большой и пугающий, насколько это возможно, но не так, чтобы раздолбить к хренам женскую матку. Он массивный, средний и красивый.
Импульсивно я наклоняюсь и облизываю кончик, наслаждаясь соленым вкусом его предэякулята. Кулаком сжимаю его ствол, но у меня маленькие руки, и я едва могу его обхватить.
— Черт возьми, — ругается Тай, обматывая мой хвост вокруг своей руки.
Я пристально смотрю на него, убеждаясь, что он наблюдает, и начинаю.
Глава 16
Тай
Я не думаю, что когдалибо видел более прекрасное зрелище, чем Дейзи Льюис на коленях, пристально смотрящей на меня своими большими глазами, и свой член, который она твердо обхватывает в своей крошечной руке.
Все сомнения, которые у меня были по этому поводу, теперь полностью уничтожились, когда она открыла свой дерзкий маленький ротик и просунула кончик внутрь.
Что такое «сомнения»? Что такое «жизнь»?
Я зажмуриваюсь и стону, не в силах сохранять хладнокровие.
Отчаянно хочется схватить ее затылок и начать трахать в рот, но я же джентльмен, и знаю, что мне нужно сохранить эту дикость на потом.
Но сейчас я дергаю ее за хвост, показывая, что хочу большего.
Она слушается.
Стягивает с меня плавки, хватает за голую задницу и впивается в нее ногтями. Ласкает член языком, пока я не забываю свое имя, скользя в ее влажный рот и обратно, ее хватка очень крепкая. Она чуть
прикусывает, вызывая еще один задыхающийся стон из глубины моей груди, а затем сосет кончик.
Я долго не протяну, если она будет продолжать в том же духе.
— Стой, — с трудом выговариваю я.
У меня такой голос, будто я умираю. Мое тело борется против меня, желая, чтобы она продолжала, чтобы выстрелить спермой прямо в заднюю часть ее горла.
Я не могу терпеть. В конце концов, я так долго ее ждал.
Дейзи не слушает.
Я смотрю на нее сверху вниз, и она смотрит на меня со злым блеском в глазах.
— Не заставляй меня, — хрипло говорю я, используя ее конский хвост как рычаг и дергая ее голову назад. Струйка слюны тянется от кончика моего члена к ее рту.
Черт возьми.
Я, должно быть, сумасшедший, раз останавливаюсь, но у меня другие планы.
— Ты хочешь, чтобы я прекратила? — ласково спрашивает она, хотя в ее глазах мелькает тревога, как будто она думает, что я ее отталкиваю. Я не виню ее за такие мысли.
— Что ты мне сказала до этого?
