Приподнимаю голову, чтобы взглянуть на моего мужчину. Мамочки… моего мужчину, перекатываю это словосочетание в мыслях, словно кусочек растопленного шоколада на языке и разве что не жмурюсь от удовольствия. В любимых глазах плещется нежность, обволакивая мое сердце теплом.
– Я знаю. Но от того, что ты меня предупредил, я не смогла выключить чувства, испытываемые к тебе, – признаюсь честно.
Дамир смотрит на меня несколько секунд, а потом произносит:
– Вот и я не смог.
Сердце заходится в щемящей тахикардии. Я крепче прижимаюсь к нему, утыкаясь носом в крепкую грудь и не скрывая счастливой улыбки.
Даже когда я получила долгожданную работу в галерее, я не чувствовала себя такой счастливой, как сейчас, хотя была уверена, что это самое яркое событие за последние несколько лет.
Нет же… самое яркое происходит со мной прямо сейчас, и я купаюсь в нем, подставляя себя всю, запоминая эти ощущения, чтобы не упустить ни одной крошечной эмоции.
Рука, покоившаяся на моем плече, перемещается на волосы и неторопливо перебирает подсохшие пряди. Мне настолько нравится, что еще немного и изо рта начнет вырываться счастливое мурлыканье.
Потершись щекой о грудь, в которой размеренно и неспешно бьется любимое сердце, я снова опускаю голову и засыпаю.
Утро встречает меня ярким солнцем, заглядывающим в окно и желающим самого доброго утра. Ощущение, будто я даже спала с улыбкой на губах, потому что первое что я чувствую это именно она – улыбка при взгляде на любимого.
Дамир лежит рядом. Такой спокойный, невероятно красивый. Несколько минут разглядываю смягчившиеся сном черты лица, изгибы мышц на руках и твердом животе, не прикрытом одеялом. Опускаю взгляд ниже и чувствую, как внизу живота собирается тепло. Одно только воспоминание того, как Дамир вчера брал меня на комоде, зажигает фитильки на нервных окончаниях. Он был таким несдержанным, сексуальным, когда вонзался в мое непривычное к занятиям сексом тело. Кажется, я за три года отсутствия половых отношений совсем одичала, потому что сейчас, смотря на черную дорожку волос, прячущуюся под одеялом, хочу, чтобы все это повторилось еще раз. А потом еще и еще.
Зажмуриваюсь, пораженная собственным голодом по любимому мужчине. Кажется, теперь я начинаю понимать слова Ксюши о том, что женщина может хотеть близости не меньше, чем мужчина. Раньше я не понимала её зацикленности.
Встаю с кровати и отправляюсь на кухню. Сегодня завтрак готовлю для нас я.
Разбив в миску яйца, смешиваю их с молоком, солью и специями, и отправляю смесь на разогретую сковороду. Одну половину сверху присыпаю еще немного перцем. Дамир любит поострее. Заметила позавчера, когда он добавлял в пасту черный перец. Нарезаю сыр с ветчиной, включаю чайник. Хочется, чтобы все было готово к его пробуждению. Вроде бы что здесь такого? Приготовить завтрак. Многие ежедневно делают это на автомате даже не подозревая, сколько упускают тем, что не придают значения этому обыденному действию. Когда есть для кого поджарить яичницу, когда ты делаешь это с желанием – день окрашивается в разноцветные краски. Три года я пила на завтрак кофе на работе. На ужин покупала готовую еду. Сейчас же мне хочется делать все это самой. Для нас с Дамиром. Это конечно, не значит, что я теперь стану частью кухни и только и буду что готовить сутками напролет, но сейчас мне хочется его порадовать. Сомневаюсь, что живя в одиночку, он часто для себя готовил.
Снимаю омлет со сковороды и раскладываю его на тарелки. Кусочек отламывается и падает на столешницу, поэтому приходится быстро поднять его, чтобы не обжечься, и положить себе в тарелку. На автомате облизываю жирные пальцы, а потом тянусь за чашками.
– Еще раз так сделай, – раздается неожиданно со стороны двери.
Вздрагиваю и оборачиваюсь, инстинктивно прикладывая руку к груди.
– Ты меня напугал, – выдыхаю с улыбкой, но тут же затаиваюсь, когда натыкаюсь на пристальный взгляд уже совсем несонных глаз.
– Сделай так еще раз, Маш, – повторяет Дамир, а я не понимаю, о чем он.
– Что сделать?
– Пальцы оближи.
Горячая волна опускается вниз, когда до меня доходит смысл его просьбы.
– Говорят, это плохая привычка, – произношу одновременно с тем, как подношу пальцы к губам. Облизываю кончик указательного, безотрывно наблюдая за тем, как прищуриваются карие глаза. – Никак не могу от нее избавиться.
– Я очень хорошо помню эту твою привычку, Маша.
Дамир входит в кухню, и пространство тут же уменьшается. Становится жарко от его приближения. Он словно хищный зверь охотится на меня. Грациозный, подтянутый. От красноречивой выпуклости под черной тканью его боксеров в горле моментально сушит.
– Помнишь? Я когда-то так делала?
– Делала – делала.
Подойдя ко мне, Дамир вдруг обхватывает мою талию руками и, развернув меня, опирает бедрами в стол. Спина вспыхивает от того, как он крепко прижимается сзади. Судорожно выдыхаю.
– Когда?
– Три года назад, – хрипло отвечает, сдвигая мои распущенные волосы в сторону.
Кожа горит под его губами, которыми он касается моего предплечья. Ласкает колечко позвоночника наверху, второе чуть ниже, третье. Пальцами медленно задирает футболку и тянет ее вверх, оголяя грудь.
– Завтрак остынет, – выдыхаю, откидывая голову на его плечо. Перед глазами плывет, стоит мужским пальцам сомкнуться на моих напряженных сосках. Погладить их, слегка оттянуть.
Боже! Выгибаюсь назад. Вольты напряжения внизу живота нарастают.
– Поедим холодный, – обжигает дыханием Дамир, и я молча соглашаюсь.
В поясницу упирается каменная твердость, а я как голодная самка жажду почувствовать его внутри.
Умелые руки, погладив грудь, съезжают вниз по животу, заставляя мышцы содрогаться от таких чувственных прикосновений. Большие пальцы Дамира ныряют под резинку шорт и спускают их вниз вместе с трусиками.
– О Господи… – неконтролируемый стон срывается с губ.
Обхватываю мужское бедро ладонью, сама не понимая зачем. Просто хочется ближе. Теснее. Дамир надавливает мне на спину, укладывая на стол. Пылающая грудь от соприкосновения со стеклом покрывается мурашками. Чувствую, как шорты скользят по ногам, а потом Дамир тянет мою лодыжку вверх, отрывая от пола. Шелест падающего белья заставляет прикрыть глаза от предвкушения.
– Маша, – некий рычащий восторг различается в голосе Дамира, прежде чем он сжимает ладонями талию, спускается ими на бедра и оглаживает ягодицы, – что ж мне делать с тобой, а?
Трепет накаляет каждую клетку. Подаюсь немного назад, бесстыдно натыкаясь на его член попой. Дамир успел спустить боксеры и от соприкосновения с его каменной эрекцией у меня между ног сладко сжимается.
– Любить, – шепчу тихо-тихо и в эту же секунду вскрикиваю, когда он входит в меня. Не как вчера – понемногу и бережно, а одним движением сразу на всю глубину.
Глаза машинально открываются, а скрип ногтей по столу раздражает перепонки.
– Это и собираюсь делать, – раздается над самым ухом, пока я уплываю в агонию из сладостного наслаждения, сплетенного из глубоких толчков внутри меня, растягивающих мою плоть так болезненно сладко, что сдерживать громкие стоны невозможно. Из поцелуев, покрывающих плечи, крепких захватов на моих бедрах и фейерверка экстаза, прокатившегося по телу вибрирующей волной.
Дамир догоняет меня спустя несколько мгновений, резко выходит, и я чувствую на ягодицах густую субстанцию его семени.
Восторг взрывается в каждой клетке. Мой мужчина… Он теперь действительно мой мужчина.
Рядом с головой опускается мужская рука. Это Дамир так опирается на стол, вероятно, после перенапряжения.
– Доброе утро, Маш, – усмехается, переводя дыхание.
– Доброе, Дамир, – расплываюсь в ответной улыбке.
41
Холодный омлет оказывается не так уж и плох. Вот только кофе мы варим новый. Маша суетится около микроволновки, колдуя над десертом, а я не могу перестать наблюдать за ней. После утреннего секса натянул на неё свою футболку вместо её топика и шорт. Так ей больше идёт. Футболка едва прикрывает подтянутые ягодицы, а когда Маша тянется за чем-то на верхнюю полку в холодильнике, и вовсе открывает её для меня во всей красе.
