Вставляет в меня один палец, второй и двигает ими внутри.
Чувствую, как по ноге течет капелька моей влаги.
– Встань коленями на кровать и наклонись, – слышу его приказ и сбившееся дыхание.
Быстро выполняю все как он сказал, и Айяз без предупреждения хватает за бедра насаживая меня на себя.
– А-а-а-а, – выдыхаем вдвоем.
Это наш глоток воздуха, что был так необходим.
Двигается то быстро, то медленно. Вынимает член почти полностью и с громким шлепком загоняет его назад.
Голова начинает кружиться от такого частого дыхания. Сердце колотится как ненормальное.
Какой же он дикий. Сумасшедший.
Хватает мои распущенные волосы, наматывает на руку так что мне приходится максимально прогнуться, а левую руку не убирает с бедра и начинает ускоряться.
Но за мгновение до такого желанного освобождения, он останавливается, но не вытаскивает член. Хватает меня одной рукой за горло, не сдавливая, заставляет выпрямиться. Вторую опускает к клитору и щипает его.
Поднимаю руки вверх и обхватываю его шею, так крепко как могу.
– Кто тебе позволял так со мной говорить женщина? – толчок.
– Айяз пожалуйста, – хнычу я.
Надавливает на клитор.
– Я задал вопрос, – второй толчок.
– Никто. А-а-ах, – новое движение пальцев.
Он издевается надо мной? Это что наказание?
– Не смей, – вбивается до упора, – так со мной говорить. Поняла?
– Поняла, поняла, – чуть ли не плачу.
Жесткий поцелуй в губы. Возвращает меня в тоже положение и доводит до конца начатое безумие.
Оргазм вырывает из меня дикий крик и тело становится ватным, но мужчина держит меня и не отпускает.
С рыком толкается последний раз и выходит из меня изливаясь на мою поясницу. Хватает меня за плечи разворачивает к себе и целует. Его тело еще иногда содрогается и это приводит меня в восторг.
– Вау, – говорю я, когда мы отрываемся друг от друга. На большее я буду способна не скоро. Даже горло пересохло.
– Энт жами́лятон, Айсель (араб. – ты прекрасна, Айсель).
Подхватывает меня под ягодицы, заставляя обвить его талию ногами и несет в ванную.
Засыпала снова в его руках. Умиротворение, спокойствие, безмятежность, все это я. Все это он.
Следующие два дня я не находила себе места. Айяз тоже пропадал на работе, но уверял меня что все будет в порядке. Мой уход был слишком громким и постыдным. Но я не стану опускать голову.
В четверг мы стояли в главном конференц-зале и ждали, когда глава начнет свою речь. Лишь некоторые знали об истинной причине этого незапланированного собрания. Воронцов был недалеко от меня и сильно нервировал.
После той стычки он больше ко мне не подходил. А входя сюда улыбался мне плотоядно и мерзко хихикал. Я не понимала его поведения.
Айяз сказал, что это вопрос решенный.
Напряжение и громкое перешептывание остановил господин Мустафа, произнося заранее заготовленную речь.
Слушая его, я отвлеклась и не поняла в какой момент гад Воронцов подобрался близко к моей спине. Лишь почувствовала, как он начал наматывать на свой кулак мои волосы, которые я с утра завязала в хвост.
Я зашипела от боли.
– Закрой рот дура, – проговорил он в ухо.
– Что вы делаете?
– Да вот, хочу спросить, каково это раздвигать ноги перед шефами? Понравилось тебе, святоша А-ася?
Я дернулась как от удара и самой захотелось вмазать этому придурку.
– Что вы несете?
– Заткнись идиотка, – вновь потянул мои волосы, что я аж запрокинула голову.
Никто кругом не обращал внимания на нас так как мы стояли в стороне. Я понимала, что он не станет со мной ничего делать, поэтому не стала поднимать шум.
– Я тебе вот что скажу. Когда они уедут, ты еще долго не сможешь свести свои ноги вместе. Ты заигралась тварь. Буду тебя драть при каждой удобной возможности, потаскуха, – прошипел последнее и резко отступил.
Стояла облитая грязью с ног до головы. Меня задели эти несправедливые обвинения, и я не понимала, чем именно. На мгновение мне показалось что все сейчас только об этом и думают. Подстилка сына шефа. Словно тыкают пальцем. Словно перенеслась в школьное время, и все вокруг скандируют: "Оборванка", "Неудачница", "Бомжиха", а я стою и просто не понимаю, в чем я виновата и что сделала не так.
Дыхание сбилось и очередной вздох получился рваным, словно я ревела и истерика уже подходила к концу.
Меня могло затянуть в эту черную дыру, но не сейчас.
Нужно взять себя в руки. Нет уж. Я не поддамся на такую провокацию. Прикрыла глаза. Передо мной картинками мелькал мой отец, мое детство. Это другие кадры, те что заставляли меня радоваться.
