— Оставлять на тебе синяки — это слишком, Миша, и мне все равно, что ты ему сделала!
— Они крошечные, на предплечьях, от егопальцев. Он просто сжал слишком сильно,он был расстроен. Прекратите,вы оба,— она придала голосу строгость, глядя на Таля. — Он через многое прошел из-за меня, и вдобавок ко всему, был ошеломлен. Ему позволено расстраиваться.
— Ладно. Но если он еще раз тебя тронет, я скажу Талю, чтобы он надрал ему задницу, — пригрозил ее отец.
— Прекрати. И «Таль»!? — воскликнула она. Ее отец и Таль обращаются друг к другу по имени. Нереально.
— Он кажется хорошим мальчиком, Миша. Хотя и не полностью хорошим, раз увивается за замужними женщинами и любит «Янки», — прокомментировал ее отец.
— Все любят «Янки», кроме тебя, — заметила она.
— У меня единственного есть здравый смысл.
— Тебя, правда, это устраивает? — спросила Миша, усаживаясь обратно на кровать.
— Конечно, нет. Но я люблю тебя и всегда подозревал, что у вас с Майком что-то не ладится. Как я уже сказал, хотел бы я, чтобы все произошло иначе. Я не горжусь твоим поступком. Но рад, что ты кажешься счастливой, — ответил он.
Миша закрыла глаза.
— Спасибо, папа, — прошептала она.
— Ты ведь счастлива? Он заботится о тебе? — уточнил он снова.
— Он отлично заботится обо мне. И до сегодняшнего утра я была очень счастлива, — усмехнулась она.
— Ну, не могу сказать, что ты этого не заслуживаешь. Но не кори себя слишком сильно… за тебя это сделают другие, — заверил ее отец.
— Я знаю. Мне уже досталось от мамы и Лейси. Я перестала отвечать на звонки.
— Кстати, о твоей маме. Я позвонил, когда она уснула. Она очень несчастна, милая. Какое-то время ты будешь ощущать это на себе, — предупредил ее отец.
— Да, я уже догадалась.
— Ты «догадалась». Если ты знала, что все будет так плохо, то зачем это сделала?
Миша вздохнула и потерла лоб, не зная, как ответить на этот вопрос. Не то чтобы она могла сказать отцу о «сексуальной неудовлетворенности», это было бы странно.Или то, что она планировала провести с мужчиной только одну ночь и никому ничего не рассказывать, что звучало еще хуже. И ей очень не хотелось обрисовывать все ее проблемы с Майком, которые довели ее до ручки.
Миша взглянула на Таля. Он все еще стоял у изножья кровати, скрестив руки на груди. В одних лишь боксерах, ноги широко расставлены. Он выглядел очень властным и устрашающим, особенно в сочетании с напряженным выражением глаз. Он выглядел обеспокоенным и готовым прыгнуть и спасти ее в любой момент.
— Потому что, — прошептала Миша, не сводя глаз с Таля. — После того, как Таль нашел меня, я не могла его отпустить. Я больше не хотела теряться.
— Тогда держись крепче за этого человека, потому что вам предстоит ухабистая дорога.
После этого они попрощались, и ее отец даже попрощался с Талем. Она с усмешкой бросила телефон обратно на столик.
— Твой папа — хороший человек, — заметил Таль.
Миша кивнула.
— Лучший. И ты ему нравишься, что немного шокирует, — рассмеялась она.
— Не меня. Я — охренительно великолепен.
Она фыркнула.
— Едва ли. Но, правда, я думаю, ты ему нравишься. Если бы я вообще об этом размышляла, то пришла бы к заключению, что ты ему нравишься. Он, своего рода, типичный парень, понимаешь? Всегда что-то строит, или возится с машиной, или… может сплюнуть на землю. Он не испытывал к Майку негатива, но они никогда не тусовались вместе или что-то в этом роде. Майку больше нравятся пробежки, поездки на озеро и концерты, — попыталась объяснить она.
— Твой папа меня полюбит, я могу плеваться от всей души, — заверил ее Таль, укладываясь рядом с ней.
— Как думаешь, ты когда-нибудь встретишься с моим папой? — тихо спросила Миша.
Несмотря на их связь, их химию, они с Талем знали друг друга не так долго, и у них был незаконный роман, а не нормальные отношения, так что она действительно не задумывалась об этом. Но если он не поладит с ее отцом, отношения почти теряли смысл.
— Надеюсь, ты когда-нибудь сможешь познакомить нас. Может, когда все перестанут нас ненавидеть, — усмехнулся он, обнимая ее за плечи и притягивая к себе.
— Судя по тому, как прошел сегодняшний день, не думаю, что это когда-нибудь случится.
— Это сейчас так кажется. Но это не навсегда.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что так не может быть. Жизнь устроена иначе. Твои друзья и семья любят тебя. Сейчас им больно. Но они придут в себя, — заверил он ее.
Миша глубоко вздохнула и повернулась к нему.
— Из твоих уст это всегда звучит так просто. Жизнь — намного хуже, — прошептала она.
— Так только казалось, потому что ты оставалась один на один с трудностями. Отныне с тобой буду я.
— Правда?
— Обещаю.
Он наклонился и поцеловал ее, и это был их первыйпо-настоящемуинтимный момент с тех пор, как Майк приехал. Она чувствовала себя такой виноватой и, должно быть, это было видно, потому что Таль даже не пытался прикоснуться к ней или поцеловать. Только много обнимал.
Чувство вины все еще не ушло, мысли о том, что Майку больно и одиноко, тоже. Но Миша не могла отрицать, что Таль всегда оказывал на нее гипнотическое воздействие.Наркотический эффект. Она вздохнула в его губы и отдалась ему.
—Я скучала по этому,— прошептала она, когда его губы скользнули вниз по ее шее.
— Тебе больше никогда не придется скучать, — прошептал он в ответ, его губы задержались на ее ключице.
— Это неправильно, что мы здесь вместе. Несправедливо, — продолжила она.
—Жизнь —несправедлива. Просто радуйся, что сейчас она на нашей стороне.
— Боже, это звучит ужасно.
— Мы — ужасные люди, помнишь? Просто прими это.
—Не смешно.
Он прижал ее к матрасу, его ладони пробегали вверх и вниз по ее торсу. Его пальцы смахнули ее вину, и вскоре она уже не на шутку отвечала на поцелуй. Тянулась к Талю, держалась за него,боролась за него.
— Со вчерашнего дня умираю от желания сделать это, — простонал он, стягивая с нее лифчик.
— Мы, вообще, не должны этого делать, — ответила она, стягивая с него нижнее белье.
— Мывсегда должныделать это.
— Заниматься сексом?
— Просто быть вместе.
Трудно спорить с чем-то, что казалось таким правильным, даже если это было неправильно, и Миша позволила ему снять с себя трусики. Они исчезли в мгновении ока, а затем он оказался между ее ног, обвив их вокруг своей талии.
Его язык был горячим, а прикосновение обжигающим, она прикусила губу и ушла вместе с ним. Когда он прижал ее руки к матрасу по обе стороны от ее головы, она отдалась ему. Позволила его бедрам скользить по ней и направлять. Его пальцы переплелись с ее, соединив их вместе. Сжались так сильно, что стало больно.
Это похоже на любовь.
Они кончили одновременно, слившись бедрами в экстазе. Таль прижался лбом к ее лбу, и хотя ее глаза были закрыты, она знала, что он смотрит на нее. Знала, что он заглядывает ей в душу.
— Скажи это сейчас, — выдохнул он над ней.
— Что? — она все еще отходила от оргазма.
— Его больше нет между нами. Сейчас можешь это сказать.
— О чем ты?
Но она знала, о чем он говорил, знала, что происходит. Она держала глаза закрытыми, пытаясь удержать слезы.
— Скажи это один раз. Впервые в жизни скажи это по-настоящему, — прошептал он.
Миша глубоко вздохнула.
—Я люблю тебя.
Глава 20
~Миша~
Я хотела, чтобы он спас меня.
Я хотела получить крещение его кожей, очищение его любовью. Я была грешницей, если не хуже.
Я хотела, чтобы он сделал меня полноценной.
Я хотела, чтобы он забрал боль, вину, страдания и грехи.
Он ослепил меня.
А я хотела, чтобы он меня спас.
