— Прекрасно, — кивнул Илья, хватая девушку за руку и заводя в квартиру. Захлопнул и закрыл дверь, поставил на банкетку её сумку, а затем вновь взял эту… Еву за руку и повёл в комнату. Всё это время она молчала, и в её молчании Берестову чувствовалось какое-то странное ошеломление. А ещё у неё почему-то слегка заплетались ноги. Пила? Вряд ли, Адам за этим следит.
Имя Ева ей действительно подходило. Причём она была такая… Ева до первородного греха. Неужели настолько хорошая актриса? Видимо. Иначе не работала бы шлюхой, пусть и элитной.
Илья подвёл её к любимому столу с ремнями-фиксаторами — давным-давно делали на заказ, — развернул лицом к себе и начал расстёгивать блузку.
Секунды две Ева оторопело таращилась на проворные пальцы Берестова, а затем вдруг попыталась оттолкнуть его руки.
— Что вы делаете? — испуганно выдохнула она, делая шаг назад и утыкаясь попой в стол.
Замечательно! То, что нужно. Точно актриса.
Илья только усмехнулся — и шагнул навстречу. Прижал Еву всем корпусом к столу и вернулся к расстёгиванию блузки. Третья пуговка, вот и бюстгальтер видно… бежевый.
Член у Берестова уже стоял как копьё, и это было удивительно. Ева ведь ещё ничего не сделала, он даже блузку с неё не снял — а каким-то образом возбудился до крайности. Просто от одной мысли, что сейчас эту девочку поимеет.
Но сопротивление на сей раз оказалось куда яростнее, чем обычно. Ева даже кулаком чуть в глаз Илье не заехала, он с трудом увернулся. И вертелась ужом, и пнуть его пыталась, и укусить. Только не орала. Видимо, Адам предупредил, что Илья не любит, когда ему в ухо вопят. Стонать можно, орать — нет.
И от этого её сопротивления Берестов возбудился ещё больше, хотя казалось, больше некуда. Но пришлось попыхтеть, прежде чем он смог перевернуть девушку спиной к себе, нагнуть и, прижав её к столу, зафиксировать сначала одну руку, потом другую.
— Что за хрень? — прошипела девчонка, изо всех сил дёргая ремни. При этом она ещё и попой вертела, непроизвольно касаясь паха Ильи, и у него каждый раз чуть темнело в глазах. — Вы с ума, что ли, сошли? Отпустите меня сейчас же!
— Отпущу, — усмехнулся Берестов, доставая из ящика кляп с шариком на ремешке. Наклонился и вставил его в рот Еве, а ремешок застегнул на шее. Девушка чуть повернула голову и посмотрела на Илью вытаращенными, полными шока глазами.
Надо будет Адаму дополнительно денег перечислить. Берестов сроду такой натуральной игры не видел… и давненько настолько не возбуждался.
Да и она сама там наверняка уже вся мокрая, как это обычно и бывает со шлюшками Адама.
Илья в предвкушении задрал девчонке юбку, невзирая на по-прежнему сильное сопротивление. Она пыталась увернуться, но куда ей деться-то, с привязанными руками? Можно было, конечно, и ноги зафиксировать, но Берестову даже нравилось, что она так дёргается.
Задрав юбку, Илья какое-то время любовался видом. Обычные белые трусики без кружев, хлопковые, он таких тысячу лет уже не видел. Да ещё и нарисованный зайчик… странно. Это у Адама эксперимент, что ли? Ну ладно, неважно.
Берестов потянул трусы вниз, и Ева вновь усиленно задёргалась, что-то замычала, попыталась брыкаться. Глупенькая. Илья фыркнул, размахнулся — и хорошенько вдарил ей по ягодице.
— М-м-м! — сквозь кляп в голосе слышалось больше гнева, нежели возбуждения.
Он окончательно спустил трусы, отбросил их в сторону, чуть не получив при этом пяткой в глаз. «Жертва» что-то постоянно мычала, и Илья поражался её мастерству: играет до конца, надо же. Точно Адаму отстегнёт за такой подарочек.
Попка у девочки была суперсладкой. Белая, почти молочная, и только на правой ягодице — след от его ладони. Берестов погладил этот след, а потом раздвинул ягодицы и полюбовался на тугое колечко испуганно сжавшихся мышц. Розовенькое такое… явно нетронутое. Значит, аналом детка не увлекается. Учтём…
Илья развёл Еве бёдра шире и чуть нажал ей на спину, чтобы легла на стол плотнее. А сам застыл, любуясь открывшимся видом.
Киска у неё была потрясающая. Конечно, бритая, но дело не в этом. Такая розовая… как цветочек. Чуть ли не впервые в жизни Берестов понял пошлое сравнение женских половых органов с розой: у его Евы между ног действительно было нечто подобное. Нежные бархатные лепестки…
Илья протянул руку и бережно коснулся пальцами этого цветочка. Девушка дёрнулась и захныкала, как обиженный ребёнок. Берестов опустил руку ниже, дотронулся до клитора, потом нашёл большим пальцем вход…
Странно. Ева была совершенно сухой. Абсолютно. Ни разу в жизни Илья не трогал настолько сухую девушку.
Наверное, она из тех, кого необходимо ласкать перед половым актом особенно тщательно. Чего же тогда попёрлась в шлюхи? Наверняка среди клиентов попадаются любители драть девочек на сухую. Но Берестов не из таких.
Илья облизал пальцы одной руки, развёл ноги Евы ещё шире и начал ласкать клитор. Он у неё был словно маленькая бархатная бусинка — великолепный на ощупь. И Берестов тискал его, почти теряя сознание от желания плюнуть уже на всё и заняться наконец собственным удовольствием. Поминутно проверял вход в лоно девушки — сухо. Всё ещё сухо! Проклятье какое-то.
Продолжая ласкать крошечный язычок, Илья облизал указательный палец другой руки и медленно ввёл его внутрь Евы. Там было тесно, горячо и по-прежнему очень сухо. Берестов задвигал пальцем в такт ласкам клитора и — о, чудо! — вдруг ощутил, что мышцы девушки немного расслабились, пропуская его глубже, и появилось немного влаги.
