Да, это я и забыла. По дому было всегда полно какой-то египетской атрибутки. Помню даже, как однажды всех нас троих детьми собрал Юрий и стал рассказывать египетские мифы как сказки.
— Хатхор это дочка бога Ра, да? — спрашиваю я, не зная, зачем. Просто почему-то привлекает эта картина и я смотрю на неё завороженно. Кажется, будто художник внес в неё не только образ и внешнюю красоту но и что-то еще. Будто энергетику особую, или что-то такое. Не знаю.
Следующим чувством, я вдруг четко ощущаю стрем. Не страх, не ужас, а именно такое достающее, как зуд, ощущение недоверия, непонимания, неуверенности.
— Ага. Это богиня любви, красоты, плодородия. Афродита и другие уже после неё появились, она была первой из таких богинь.
— Понятно, — бурчу я.
Дверь открывается и с летней жарой в дом входят двое. Я их видела на фотографиях, с непослушными светлыми волосами крупный парень и утонченный второй. Оба смотрят на меня оценивающе несколько секунд, и я замечаю, как взгляд Виктора будто физически ползет по моим ногам, отчего, с одной стороны, хочется одернуть юбку как хорошей девочке.
Но что-то внутри пакостно подсказывает, что можно сесть иначе, и юбка задерется чуть выше.
— Наша сестричка оказалась красавицей, — говорит Виктор, отчего я непроизвольно краснею.
— Рад встрече, — бурчит Максим.
Нихера не рад. Видно, по мрачному лицу и колкому взгляду, который будто пытается вскрыть меня и вынуть душу. Хороши оппоненты.
Один будто готов трахнуть прямо сейчас, второй вырвать сердце.
— Привет, давно не виделись, — говорю я откровенную глупость.
— Лет так десять, или чуть больше, — замечает Виктор.
— Меньше, девять с небольшим, — поправляет Макс. — Вспомни, её мать была до Жанны.
— А, точно, — кивает Виктор.
— У него было много жен? — спрашиваю я.
— Много-много, — кивает Виктор и садится на диван рядом со мной. Я даже ощущаю запах его тяжелого древесного парфюма. — Но последней официальной была твоя.
Он кладет руку на изголовье дивана, и я понимаю, что это неприлично близкое расстояние, но отодвигаться как-то нелепо. Он снова проходится взглядом по моему телу и мне становится неловко и очень жарко.
— Поэтому?… — шепчу я и вопрос зависает в воздухе.
— Нет, — отвечает Макс резко и качает головой. Он стоит на месте и взгляд становится чуть мягче. — Мы не знаем, почему ты здесь. Но вряд ли из-за того, что твоя мать была официально за ним замужем. До неё тоже были официальные жены и с детьми.
Когда входит Владимир я успокаиваюсь и тут же сердце падает в пятки от одной фразы Виктора, которую он говорит, глядя на меня, но явно обращаясь не ко мне.
— Можете быть свободны, вы нам не нужны.
— Но я должен… — лепечет Владимир. — Виктор резко к нему оборачивается и встает. Мне становится легче дышать, но сердце отстукивает чечетку неровным ритмом. Понимаю, что-либо я сейчас срочно спрячусь, уеду куда-нибудь на границу с Канадой или… или останусь в компании этих двух и очень подозрительных парней.
— Вы же понимаете, что это не дело одного дня?
— Но…
— Вон. Встретимся в назначенный моим отцом срок.
— Я надеюсь, вы сможете, — говорит Владимир после паузы. Пробегает по мне странным взглядом, и я не понимаю его эмоций. Осознаю только, что мне безумно страшно.
Он уходит, Оксана тоже нас покидает, и мы остаемся втроем. Макс садится напротив меня, Виктор рядом. Молчим и я решаю начать разговор.
— Так, ну, я не дура и понимаю, что происходящее какая-то полная нелепица, и ваш отец, наверное, сделал это не в очень адекватном состоянии. Я думаю, я должна написать отказ от наследства и всё. Буду рада, небольшой финансовой помощи как покрытие финансовых расходов, там морального ущерба. Небольшой, — произношу я. Или не торговаться?
Я почему-то точно уверена, что они могут убить меня к черту за это наследство и всё. Может не надо торговаться, лишь бы уехать живой?
— Ты не откажешься от наследства, — вдруг говорит Макс и у меня начинают дрожать губы от нервов.
— Это как? Я думаю, что…
— Последняя воля нашего отца была таковой, значит ты получишь столько, сколько он сказал.
— Ну… я ничего не понимаю. Владимир говорил про какое-то другое завещание.
— Вот дебил, а? — рычит Виктор.
— Успокойся, так даже лучше. Покажи ей, — кивает Макс.
Виктор встает, заходит куда-то за камин, и я понимаю, что там длинный ящик, в котором лежат документы. Он приносит мне нечто. Иначе и не скажешь: лист очень плотной и очень желтой бумаги.
— Что это?
— Читай, там по-русски.
Беру лист в руки. Написан текст красными чернилами и разобрать его очень трудно.
— Это не завещание, это договор, — тихо говорю я.
— Именно, читай.
Пробегаюсь по тексту. Там сказано, что Юрий клянется передать свое наследство и права по договору трем наследникам — Максиму, Виктору и мне. Я обязана пройти обучение и вступить в наследство через полгода после смерти Юрия. В случае, если этого не произойдет все договоренности и имущественные и неимущественные права всех наследников аннулируются.
— Стоп, что? — я поднимаю глаза от бумаги и смотрю на братьев.
— Ты прочитала, — мрачно улыбается Виктор.
— Если я не вступлю в наследство и не обучусь им управлять, вы его потеряете?
— Если вкратце, то да, — кивает Макс.
— А если не вкратце?
— Права и договоренности, девочка, которые здесь указаны это не вот это всё. Это лишь следствие, — взмахивает Виктор руками показывая на дом. — Если мы не исполним договор… мы погибнем, в прямом смысле этого слова.
— Что? — шепчу я. Мозг окончательно меня покидает и я просто не понимаю ничерта.
Но Виктор будто не понимает этого и продолжает:
— Поэтому, как бы ты ни хотела, милая, тебе придется остаться здесь, с нами. Понимаю, ты, наверное, думала, что мы хотим убить тебя как лишнего наследника или что-то такое. Сидела тут такая смешная: «Я откажусь от всех денег, не обижайте меня, можете дать копейку на дорогу», — передразнивает он меня. — , Но проблема в том, что это мы из-за тебя можем умереть. Спасибо нашему папочке за такой интересный квест.
— Я не понимаю, — отчаянно произношу я.
— Поймешь, не переживай. Все будет нормально, — произносит Макс и неожиданно берет меня за руку. Я удивляюсь этой внезапной нежности и вдруг, вижу в его глазах тепло и спокойствие. — Главное, не бери в голову, не сходи с ума. Все будет хорошо, ты вне опасности.
— О чем мы говорим, о каком именно наследстве, чему я должна научиться?
— Всему своё время. Если тебе сказать все сразу, ты можешь сойти с ума. И тогда мы все трупы, кроме тебя, — говорит Виктор и обескураживает своей прямотой.
— Ей и так надо многое переварить, не дави на неё, — говорит Макс и обращается ко мне: — Иди к себе, милая, ты можешь поспать, разобрать вещи. Все будет хорошо.
Но мне что-то, так не кажется.
3
Но мне что-то, так не кажется.
— Я все равно ничего не понимаю, — отчаянно шепчу я. — Какое наследство? О чем вообще идет речь? Чему я должна научиться? Это какой-то бизнес или что? Вы можете примерно объяснить?
— Нет, увы. Тебе придется все постигать медленно, милая, — меня смущает нежность Макса, и я оглядываюсь на Виктора.
— У нас есть полгода, ну немного меньше, где-то 5 месяцев, — бурчит он.
— Да, отец умер примерно месяц назад, — кивает Макс. — Пока тебя искали, все такое. Прошло время, так что у нас сто пятьдесят дней, чтобы сделать тебя своей.
«Сделать тебя своей» — странно прозвучало, но меня больше беспокоит другое:
— Вы хотите, чтобы я здесь жила 150 дней?
— Это не то, что мы хотим это то, что будет, — говорит Макс. — Ты проживешь с нами здесь, все это время. И будешь постепенно постигать своё наследство.
— Нет! — я резко встаю. — Я студентка, я учусь, у меня курсовая. У меня жених, в конце концов!
Поражаюсь тому, что сама называю Лешу женихом. Ну ладно, не надо посвящать их в подробности нашей личной жизни.
