Королева отпустила его и вышла. Путы слегка оттянули Кетана назад, оставив веревки ослабленными, насколько королева их растянула. Петли вокруг его предплечий ослабли еще больше.
Он с трудом перевел дыхание.
Шкура Кетана болезненно пульсировала везде, где она к нему прикасалась, и кровь сочилась из маленьких жгучих ран, которые она открыла у него на животе, шее и лице.
Неподалеку двигалась королева, звуки звяканья ее золота и шуршания ткани доминировали в безмолвных тенях.
Кетан ухватился за свой внутренний огонь, отчаянно пытаясь наполнить свои конечности силой — королева была повернута к нему спиной, он чувствовал это, и это был момент нанести удар, покончить с ней со всей честью и уважением, которых она заслуживала. Но его легкие и горло горели, а боль была более сильной и всепроникающей, чем когда-либо. Он напрягся на несколько ударов сердца, прежде чем его тело обвисло в ремнях.
Дверь открылась со скрипом, от которого показалось, что весь Такарал содрогнулся. Неземной голубой свет проник в дверной проем, превратив Зурваши в неуклюжего теневого зверя с тускло поблескивающей чешуей.
— Я скоро снова навещу тебя, мой маленький Кетан, — сказал Зурваши. — Наша следующая встреча будет намного приятнее… по крайней мере, для меня.
Дверь захлопнулась с оглушительным грохотом; слух Кетана все еще восстанавливался, когда деревянные прутья встали на место с другой стороны. Не было достаточно ядовитых слов, достаточно мерзких проклятий, ничего краткого и достаточно твердого, чтобы соответствовать ситуации, кроме простого человеческого слова.
Блядь.
Он не позволил бы своему телу подвести его. Он не позволил бы слабости украсть эту возможность. Даже если он упустил свой шанс ударить королеву, у него все еще был шанс освободиться. У него все еще были все причины продолжать борьбу.
Зарычав, Кетан запрокинул голову, подтянулся всем телом и снова зацепил поврежденную веревку клыками, крутя руками взад-вперед настолько сильно, насколько позволяли путы, чтобы усилить натяжение нити. Он не обращал внимания на ноющую боль в плечах и запястьях.
В промежутках между резкими вдохами ему казалось, что он слышит слабый, но отчетливый звук рвущихся одна за другой шелковых нитей.
Скоро, Айви. Я скоро буду с тобой.
ГЛАВА 2
Кетан выдохнул с трудом и расслабил мышцы. Веревка туже затянулась вокруг его горла, оказывая давление на плоть, уже ставшую чувствительной от грубой хватки королевы. Он вдохнул медленно и глубоко; ему было больно наполнять легкие, но эта боль достаточно отличалось от остальных ощущений в теле и обостряла его концентрацию.
Он зажмурился. Каким-то образом темнота казалась более полной, пока его глаза были открыты.
Со слабым, натужным рычанием он снова подтянулся. Ярость все еще горела в нем, но теперь это был холодный огонь, низкий и устойчивый. Он был тем, что ему было нужно — постоянный источник силы для его измученного тела.
Повернув голову, Кетан пощупал предплечье верхней руки клыком жвала. Этим клыком он несколько раз хватался за веревку с тех пор, как ушла королева. Каждый раз ему удавалось оторвать еще несколько волокон, прежде чем его клык выскальзывал или истощение заставляло его расслаблять конечности.
Нить за нитью он освобождал себя. Так же, как нить за нитью он вплетал свои слова в связь с Айви. В обещание.
Короткая вспышка жгучей боли пронзила его предплечье, когда клык задел шкуру, но он проигнорировал это. Мгновением позже тот же самый клык зацепил шелковую веревку.
Кетан отдергивал голову крошечными, размеренными движениями, проводя кончиком клыка по нитям.
Зурваши не добьется своего. С какими бы препятствиями ему ни пришлось столкнуться, Кетан вернется к своей паре.
Он замер и сделал еще один вдох, чтобы успокоиться, несмотря на сокрушительную усталость в мышцах. Он осторожно просунул клык обратно под нити, задев кожу, которая была сырой и скользкой от крови.
Большинство вриксов с гордостью носили свои шрамы, видя в них символы опасностей, которые они преодолели, и храбрости, которую они продемонстрировали. Любые следы, оставшиеся сегодня на теле Кетана, послужат лишь напоминанием о его неудаче.
Он подвел Эллу. Он не подведет остальных. Он не может.
Дрожь в его предплечьях предупреждала, что они не продержатся дольше нескольких ударов сердца. Он хрюкнул и вытянул шею, изо всех сил просовывая клык под веревку.
— Я вернусь к тебе, моя Найлия, — прохрипел он.
Кетан резко откинул голову в сторону. Его клык ненадолго зацепился за веревку, сильно потянув за сустав жвала, прежде чем вырваться, оборвав множество сплетенных нитей.
Его вес навалился на веревку, когда его предплечья потеряли силу. Звук лопнувшей веревки эхом отразился от стен, и петли на запястьях Кетана значительно ослабли. Смешанные эмоции вспыхнули в его груди, наполняя его новым жаром. Он воспользовался этим без колебаний.
Используя все свое тело, Кетан брыкался и извивался в своих путах, максимально напрягая поврежденную нить. Слишком быстро его новообретенная энергия иссякла. Сердца Кетана забились быстрее.
Нет, он не мог дрогнуть. Не сейчас, не здесь. По крайней мере, пока его пара не будет в безопасности.
Рев вырвался из его горла, когда он бросил весь свой вес и силу вниз, пытаясь размахивать руками, как будто обрушивая топор на дерево. Шелковые петли оказали на мгновение больше сопротивления, а затем лопнули, разматываясь с его предплечий с такой скоростью, что обожгли его плоть.
Туловище Кетана наклонилось вперед, пока его инерцию не остановила веревка на его шее.
Со сдавленным стоном он поднял освобожденные руки к шее. Его пальцы нащупали веревку, когти царапали шкуру, пока он пытался вдохнуть. Наконец, они нашли опору у него на затылке.
Он перерезал веревку.
Его туловище еще больше наклонилось, голова свесилась, он прерывисто дышал, большая часть его веса теперь приходилась на нижние руки. Хотя казалось, что нижние плечи вот-вот вырвет из тела, он оставался в этом положении несколько ударов сердца.
Тело Кетана протестующе заныло, и мысленно он зарычал в ответ.
Стиснув зубы, он подался вперед, согнувшись в пояснице так, что казалось, вот-вот сломается позвоночник. Но его слепо шарившие руки нашли то, что искали — веревки, стягивающие его ноги.
Он разрезал их. Напряжение в его нижних руках увеличилось в восемь раз, прежде чем он разогнул затекшие ноги и поставил их на пол. Веревки на нижних руках не продержались и одного удара сердца против его когтей.
Ноги дрожали, тело было чрезмерно тяжелым, мышцы одеревенели. Кетан не мог даже сосчитать все отдельные болевые точки, составляющие его существо. Они не имели значения. Его сердце осталось таким же сильным, как всегда, и это было все, что ему было нужно.
Имя Айви эхом отдавалось в его голове, в его духе, когда он, спотыкаясь, двинулся вперед, вытянув перед собой руки. Темнота казалась такой густой, что до нее можно было дотронуться, но его руки ни на что не наткнулись, пока не коснулись стены. Его ладони прошлись по прохладному, грубо отесанному камню в поисках двери. Множество борозд и выбоин, которые он ощущал под кончиками пальцев, были оставлены не долотами и кирками камнерезов, а когтями бывших пленников.
Кетан издал победоносный рык, когда одна из его рук наткнулась на крошечную щель, отмечавшую один край двери. Его поверхность была расцрапана еще глубже, чем стены. Определив ее границы на ощупь, он уперся в нее всеми четырьмя ладонями и толкнул.
Дверь не поддавалась. Зарычав, Кетан переставил ноги, чтобы лучше использовать их силу в своих усилиях. На этот раз дверь сдвинулась, но только на ширину нити, прежде чем прутья с другой стороны остановили ее.
Нет. Если все черное пространство между звездами и более ста лет не смогли разлучить Кетана и Айви, эта дверь, безусловно, не помешает их воссоединению.
