– Люблю вас.
С благодарностью трусь о его скулу носом.
– Я вас тоже.
Чувства до предела обострены. На росписи, куда мы все же умудряемся не опоздать, я едва не плачу, хотя даже толком не знаю брачующихся. Мир смотрит на меня с удивлением и въедливой пристальностью. В нашем случае не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, чем она вызвана.
Церемония заканчивается, гости медленно перетекают к накрытым в шатре столам, когда мы едва не сталкиваемся с… Леной. А я как чувствовала – весь день её вспоминала. Всех сил стоит не повернуться в этот момент к Миру. Вроде знаю, что это все в прошлом, но… Все равно что-то не дает отпустить.
– Шампанского?
Перед нами материализуется официант с подносом наполненных искрящимся игристым бокалов. Я немного торможу.
– Вик?
– Э-э-э… Нет, я пас.
Брови Мира взлетают вверх. Взгляд, который по моим глупым прикидкам должен быть, какого-то черта, приклеен к Лене, сосредоточен на мне, и в нем… Столько всего. Надежда, вопрос, давящая сила, ощущая которую, так просто решиться на любое безумие.
– А вот ты выпей, – улыбаюсь. – Тебе не помешает.
Не отрывая от меня взгляда, Мир берет бокал.
– Есть повод?
– Кроме свадьбы? – интересуюсь я в притворном изумлении.
– Вика…
– Так вы позволите пройти? – встревает в наш диалог Лена, о которой мы благополучно забыли.
– Ой, Лен, привет. Да, конечно. – Тарута отступает, утягивая меня с дорожки на газон. Некоторое время смотрю на него. Жду – обернется ей вслед или нет. Лена этого явно тоже ждет, вон как вышагивает… Я и в нормальном состоянии так не могу, а уж беременной и вовсе хожу как утка. По крайней мере, с Танюшкой было именно так.
Не оборачивается. Даже бровью не ведет.
А я все смотрю и смотрю, и в какой-то момент понимаю, что не только наши близкие забыли о Лене. Сам Мир давно перевернул ту страницу жизни. Почему-то осознание этого становится шоком. Хотя, ну правда… У нас столько лет все хорошо, и семья, и любовь вроде бы, и секс такой, что непонятно, как мы еще не сожгли наш дом, и Танюшка… Видно, то, как мы сошлись, все же оставило во мне намного более глубокий след, чем я готова была признать. Зато теперь… Господи, как легко, а! Как мне чертовски легко…
– Ну, так что, Вик? Получилось?
Мир стучит по карманам, достает сигареты и нервно постукивает о бедро пачкой. После рождения Тани он ни разу не обмолвился, что мы можем использовать оставшиеся эмбрионы. Этот вопрос пришлось поднять мне, и до сих пор я не была уверена, что Мир действительно хочет повторить тот опыт еще раз. Мой невозможный мужчина в очередной раз меня удивляет.
– Ну-у-у… Тест положительный.
– А молчала чего?
– Не была уверена, что тебе это действительно надо, – сознаюсь, прикусив щеку.
Мир шумно выдыхает. Запрокидывает лицо к чистому июньскому небу, бормоча под нос изощренные ругательства.
– Вот скажи мне, Вик, что я делаю не так?! Почему ты, какого-то черта, до сих пор во мне сомневаешься?!
– Ничего! Ничего, Мир, правда. – Желая успокоить, обнимаю мужа за пояс. – Это все мои тараканы. Ты у меня – идеальный. Я серьезно. Самый лучший, самый красивый, самый…
– Лестью ты меня не умаслишь.
– Да? Ну, я все же попробую…
– Вика!
Со смешком утыкаюсь носом Миру в грудь.
– А ты ведь правда меня очень любишь…
– Много же времени тебе понадобилось, чтобы это осознать, – бесится Тарута.
– Всегда приятно получить подтверждение своим догадкам.
– Моих слов тебе недостаточно?
– Мне всего, что с тобой связано, недостаточно. – Вздыхаю. – Я становлюсь ужасно жадной, когда дело касается тебя. А сейчас и подавно.
Тайком, пока никто не видит, оглаживаю отпадную задницу мужа.
– Я так понимаю, это намёк? – все же сдается он, глядя на меня совсем уж до невозможного мягко.
– Угу. Может, уйдем отсюда пораньше? Что скажешь?
Конец
