— Стой, — раздался низкий голос Лероя. Зажегся приглушенный свет. Очертания были размыты, наделяя обстановку определенной долей интимности и опасности.
Я сфокусировала свой взгляд на Грейсоне, он одетый в одни черные пижамные штаны, сидел в кресле, затягиваясь кальяном, который был установлен на журнальном столике. Прислушавшись к своим ощущениям, я почувствовала, что сейчас энергетика Лероя рассеяна, лишенная прежнего угнетения и давления. Так вот как Дьявол привык расслабляться, кальян и полупустой стакан на подлокотнике кресла. Вероятно, что это виски, и скорей всего крепкий, Грейсон ведь не разменивается по мелочам.
— Иди сюда, — он похлопал себя по колену, будто бы подзывал домашнего питомца.
Я подошла к Лерою, он затянулся, откинул голову назад, обнажая крепкую шею и выпустил порцию дурманящего дыма вверх. Я смотрела на его губы и дым, как будто завороженная, было в этом что-то цепляющее и необычное, словно Дьявол выпускает на волю чью-то насильно отобранную душу.
— Сядь, — он взглядом указал на свое колено.
Я послушно села, не зная, чего можно ожидать от этого человека, но в любом случае, провоцировать его не хотелось. Грейсон снова затянулся, но не спешил выпускать дым. Коснувшись свободной рукой моего затылка, он резко притянул меня к себе и впился жадным, немного болезненным поцелуем в мои губы, насыщая легкие сладко-ментоловым паром. Я быстро вдохнула его, чтобы не подавиться им, клубки дыма вышли через нос. Сухие губы Лероя продолжали целовать меня, кусать и тут же зализывая укусы. Что мать твою, это значит?! Он то не обращает на меня никакого внимания, то мы сталкиваемся второй раз за день.
Губы быстро начали гореть и болеть, но Грейсон не спешил отпускать меня. Он продолжал кусать, терзать, словно стремясь высосать из меня не кровь, а потоки жизни, лишить сил и бросить умирать, биться в агонии. Наш поцелуй едва ли можно было отнести к романтическо-трепетному занятию, это битва на смерть, противостояние, медленное уничтожение. Его пальцы больно сжали мой затылок, и я стала опасаться, что Лерой просто раздавит мой череп своей огромной пятерней. Вкус алкоголя горчил на языке, неприятно кружа голову. Чего Дьявол хотел добиться этой жестокой лаской?
— Мотылек, — словно в бреду Лерой произнес мое имя, затягиваясь очередной порцией кальяна. Размыто, но все же я видела его в край потемневшие глаза, подернутые какой-то странной пеленой. Он не выглядел пьяным, скорей накуренным, я покосилась на журнальный столик, но ничего подозрительного на нем не обнаружила. Но, несмотря на это, я была уверена, что Грейсон что-то подмешал себе в кальян. — Иди сюда, — выдыхая дым, горячо прошептал Лерой, вовлекая меня в еще один поцелуй. Его губы и язык действовали настойчиво и по-хозяйски, лишая возможности сопротивляться, но мне этого и не хотелось. Кровь тяжелыми толчками грохотала в висках, а ватная тишина заполнила собой все пространство вокруг нас. Может, я сплю? Может, это все мираж? Я уже давно потеряла грань между сном и реальностью. — Хочу убить тебя, но не могу, — прошипел у моих губ Грейсон, нет, это определенно не сон, ведь в них Лерой нежный и заботливый. — Сука, это охуенно так выносит мне мозг, — он поднял свой расфокусированный взгляд на меня. — Почему ты застряла у меня где-то под коркой, м? — он отпустил затылок и скользнул пальцами по моей щеке, остановился у подбородка, надавил на него, призывая открыть рот. — Что с тобой не так, Мо-ты-лек? — Грейсон по слогам произнес мое имя, будто пытаясь в него вложить определенный только ему понятный смысл. — Что блять со мной не так, м? — один его палец проник ко мне в рот. — Соси, — слышу жесткий приказ.
Я облизала палец, прошлась языком вдоль, несильно прикусила подушечку, втянула в себя, затем медленно отпустила. Лерой внимательно наблюдал за моими манипуляциями, лениво покуривая кальян. Его глаза опасно блестели, но этот блеск мне не был знаком, улавливалось в нем что-то такое, чего я раньше не видела, какая-то хроническая уязвимость.
— Смотри, что я нашел, — он убрал руку и достал из кармана штанов небольшой прямоугольный предмет, я не сразу в нем узнала помаду, которую мне подарила Амис. — Нашел в твоем халате, — объяснил Грейсон, а я мысленно была рада, что не хранила помаду вместе с сигаретами. — Красная, вызывающе-красная, как у бляди, — Лерой ухмыльнулся уголками губ и снова затянулся. — Зачем она тебе? Хотела соблазнить меня? — он испытывающим взглядом смотрел на меня. Черт, я его недооценила. Несмотря на то, что Грейсон практически был разорван какой-то мне неизвестной наркотой, его мозг продолжал хорошо работать. Ничего, ничего от этого Дьявола не скрыть. — Отвечай, Мо-ты-лек.
Мне стало совсем не по себе от того, как Лерой произносит мое имя. Это звучит зловеще, угрожающе и определенно не сулит ничего хорошего.
— Да, — ответила я, понимая, что крайне тупо сейчас лгать.
— Да, — повторил он за мной и снова ухмыльнулся. — Она нахуй тебе не нужна, если ты не знала об этом. Ты слишком охуенна для каких-то помад, тем более, такого блядского цвета. И за это я хочу еще сильней убить тебя, — он сделал затяжку и выпустил дым через нос. — Как же именно ты хотела соблазнить меня, м? — Лерой по-хозяйски обхватил мою талию рукой, фиксируя на своем колене. — Или у тебя как обычно не было плана?
— Был, — твердо заявила я, ощущая, что уже и сама начинаю пьянеть от густых паров кальяна.
— И какой же? — черные брови Грейсона поползли вверх от удивления, и лишь сейчас я поняла, что это самый длинный наш разговор с момента моего появления в доме.
— Могу показать, — я наклонилась к Лерою, чтобы дотянуться до стакана с алкоголем, кажется, у меня появился реальный шанс взять на крючок Грейсона. Он сказал уже достаточно, чтобы я убедилась в его извращенном, и по-своему особом отношении ко мне, к тому же мне и самой хотелось большего, чем просто поцелуев, которые нещадно стирают губы в кровь.
Я допила остатки алкоголя и поставила стакан на пол. Горький напиток обжег горло, даже слезы на глазах выступили. Крепкая зараза! Надеюсь, что мой желудок не подведет меня, и виски не выйдет наружу.
Лерой продолжал внимательно рассматривать меня, его губы скривились в наркотической улыбке. Интересно, если Грейсон находится в угаре, его рефлексы так же задурманены? Или даже в таком состоянии я не смогу прикончить его? Интуиция подсказывала мне, что Лерой ведет себя так расслабленно лишь по тому, что ему сейчас это удобно. Возникнет хоть малейшая проблема, и он проявит свою силу в полной мере.
Забрав из его руки помаду, я открыла ее и густо накрасила свои губы. Цвет лег не по контору, я чувствовала это, но какая разница? Суть ведь не в четко накрашенных губах. Бросив помаду на диван, я повернулась к Лерою всем телом и уселась ему на колени, сжимая бедрами его сильные ноги. Он затянулся и выпустил дым прямо мне в лицо, скользя ленивым взглядом по шее.
Я больше ничего не планировала говорить, сосредоточившись исключительно на той цели, которую поставила перед собой после Хэллоуина. Забрав мундштук у Грейсона, я затянулась максимально глубоко и когда почувствовала существенное головокружение, вцепилась руками в лицо Лероя и впилась в его сухие губы жадным поцелуем, он больно сжал мою поясницу, перехватывая инициативу. Откинув голову назад, Грейсон выпустил дым в виде маленьких колец и хищно улыбнулся. Я затянулась еще раз и отложила мундштук на подлокотник кресла. Наклонившись к крепкой шее Лероя, я медленно выпустила дым, наблюдая за тем, как он красиво обволакивает и будто растворяется в смуглой горячей коже.
Ладони Грейсона беспорядочно шарили у меня по спине, как бы одобряя мою инициативу. Я скользнула языком вдоль его горла, коснулась твердого кадыка, лизнула участок гладкой кожи за ухом, а затем крепко так укусила у основания шеи. Лерой зашипел и больно сдавил мою поясницу, но попытку отстранить меня не предпринял. Тут же зализав укус и поцеловав его, я спустилась чуть ниже, держа свой путь к яремной впадине. Мои губы чувствовали, как быстро пульсирует под кожей венка, Грейсон был возбужден, о чем говорил уже давно твердый до придела член, который теперь упирается мне между ног и сумасшедшие удары сердца.
