— Странное название.
— Подходящее. Цепи сковывают людей в общество. Хозяина и рабов. Царя и подданных. Любовника с любовницей. Всех. Даже свободных. Просто у них невидимые цепи.
— Да ты философ.
— Не мои слова. Кого-то из верхушечных херомразов. То ли Чича. То ли Марска.
Ксива обшарила карманы черного человека и что-то украдкой сунула себе за пазуху.
— Может хотя бы ошейник с цепью снимешь, — сказала Эликс, — раз уж решила освободить.
Ксива хмыкнула.
— Кто тебе сказал, что я хочу тебя освобождать? — она намотала цепь на руку и дернула. — Вперед. Двигай булками.
* * *
— Оказывается, ты дорого стоишь. Чич готов отвалить за тебя поллимона.
Ксива вышагивала сзади Эликс, подгоняя ее палкой, то тыкая в спину, то шлепая ниже.
— Не знаю, чего они в тебе нашли на такую кучу бабок. У Виолетты с ее кодлой жопы такие же круглые, а сиськи даже больше. Но полляма за них никто не отваливает. Впрочем, кто я такая, чтобы спорить о размере оплаты.
Они миновали ярко освещенный дворец, откуда доносилась слащавая музыка и слышались истошные женские крики.
— Гильдия мясников гуляет, — скривилась Ксива. — Они оплатили сутки аренды и жизни десятерых девок. Судя по голосу, осталась только одна.
— Кажется, мне кто-то втирал про бабье царство, — сказала Эликс. — И про кастрацию херомразов.
— Я рассказала тебе про будущее. Вот получу за тебя бабки и устрою революцию. Всех садистов повесим, а остальных кастрируем.
— А олигархи?
— Что олигархи? Они пол сменят.
Они снова спустились по лестнице, на этот раз широкой, увитой плющом и заставленной непотребными скульптурами.
— Ты ведешь меня не в ту сторону, — сказала Эликс. — Чич со своим полумиллионом и Алмазный круг наверху. А мы идем вниз.
Ксива хмыкнула.
— А кто тебе сказал, что я веду тебя к Чичу? Кое-кто готов заплатить за тебя целый миллион.
— Кто?
— С удовольствием бы тебе сказала. Да сама не знаю. Целый год пашу на этого херомраза, но самого ни разу не видела. Скрывается. Зато денег у него, как у дурака фантиков.
Под лестницей располагалась небольшая площадь, окруженная густыми зарослями.
— Проклятье, — Ксива остановилась. — Все-таки выследили.
Из кустов один за другим выбрались люди в черной полицейской форме и наставили стволы лазерганов.
Один из них, сгорбленный и скособоченный, будто инвалид, поднял голову.
— Ну вот мы снова и встретились, тварь, — прохрипел он, топорща клочковатую бороду. — Сейчас за всё ответишь.
— А, — рассмеялась Эликс. — Господин лейтенант. Какими судьбами? Как чувствует себя ваш малыш? Хирурги сумели его вправить? Или пришлось специалистов с микроскопами вызывать?
— Су-ука! — взревел тот и бросился на нее разъяренным кабаном.
Но наткнулся на вытянутую руку Ксивы и кубарем полетел обратно.
В следующее мгновение Ксива выхватила из складок хламиды маленькую пробирку и шмякнула ее о плиты.
Пробирка разлетелась на мелкие осколки.
Площадь заволокло синим дымом.
Все полицейские повалились на землю.
— Полезное изобретение, — сказала Ксива. — Вырубает только мужланов. Но увы, у твоего черного сопровождающего она была в единственном экземпляре. Поэтому бегом отсюда, пока другие не нагрянули.
Она дернула цепь и потащила Эликс к выходу.
Поворот. Еще поворот. Мимо павильонов и домиков. Сквозь стайки полуголых девок и обнимающих их мужланов. Огибая стоящие на поворотах статуи мускулистых херомразов, которые драли задастых баб в самых замысловатых позициях.
После очередного поворота они вылетели в пустынный проулок, и Эликс наконец поймала нужный момент.
Она накинула цепь на опущенную голову очередной стоящей раком мраморной бабы и натянула, упершись ногами в постамент.
Цепь рванулась, сдирая кожу на ладонях.
Ксива хрюкнула и повалилась на спину.
Мраморная композиция скрипнула, пошла трещинами и развалилась на части. Нижняя часть бабы осталась в лапах мужлана, а торс с арбузными грудями рухнул на Ксиву.
— Мать твою, — прошипела Эликс и бросилась к лежащей без сознания Ксиве. Убивать она ее точно не хотела.
Проверила слабый пульс, обшарила карманы, достала ключ от ошейника.
И застыла, увидев на ее запястье ту же замысловатую татуировку, что была у давешнего черного человека.
— Так вы на одного и того же богатея работаете, — прошептала она, разглядывая вписанный в круг узорчатый треугольник с закрытым глазом.
Она уже собиралась связать Ксиве руки и растолкать, чтобы задать парочку вопросов, когда сверху на нее упала чья-то черная тень.
— Какое изобретательное мясо, — глухо сказал возвышающийся над ней шипастый маньяк. — Ближайшее время мне не будет скучно.
— Поделишься? — так же глухо спросил один из трех стоящих за его спиной. В прорезях масок тускло блестели мертвые глаза.
— Конечно. Если что-нибудь останется.
Эликс только беспомощно пискнула, когда они вцепились в ее руки и ноги.
* * *
Черный человек опустил бинокль и потер шею. Рана, оставшаяся от стрелы сильно саднила.
Он тронул точку на виске, включая микрофон.
— У нас проблема.
После долгой паузы послышался едва различимый голос:
— Говори.
— Ксива не справилась с заданием. Ключ в руках Мардера, — после паузы черный добавил: — Это глава гильдии маньяков.
— Мать твою, Исмаил! Я знаю кто такой Мардер. Сколько у нас времени?
— Трудно сказать. Зависит от его планов. Никто не знает, что ему может прийти в голову. Он может оттащить ее в ближайший павильон и заняться немедленно. А может захотеть растянуть удовольствие и забрать в свое логово в Медном круге. Тогда у нас есть шанс. Вероятнее, второе. Он недавно одну уже оприходовал. Вряд ли будет кромсать следующую без перерыва. Хотя с ним трое подручных. Они могут повлиять. — Черный человек снова поднес бинокль к глазам. — Поправка, босс. Кажется, они ее собираются потрошить прямо сейчас. И прямо на площади.
Рассказ 20. Доча и утопия
Издалека ворота Медного круга казались пылающим гигантским костром. Но это была всего-навсего сверкающая на солнце медь. Ворота состояли из планок, шестеренок и прочих мелких деталей, которые беспрестанно вращались и двигались, из-за чего казалось, что ворота шевелятся.
Эликс свисала с мясницких распорок, на которых обычно висят в холодильниках свиные туши. Распорки были установлены на медленно ползущую роботизированную платформу. Рядом с Эликс висели два обескровленных тела, насаженных за ребра на крюки. Это были те девчонки, над которыми маньяки издевались в павильоне. Обе были выпотрошены, с перерезанными глотками и частично содранной кожей.
Мардер и трое подручных брели сбоку от платформы и время от времени натягивали цепи, чтобы тела не сильно раскачивались. В таких случаях Эликс, замотанная липкой лентой по рукам и ногам, начинала дергаться всем телом, греметь цепями и изводить маньяков разговорами.
— Эй, маньячилы! А вы в курсе, что от пожирания человечины возникают неизлечимые заболевания? Скольких вы уже сожрали? Наверняка гниете заживо.
Маньяки продолжали молча брести рядом, не обращая внимание.
— У вас уже мозги набекрень, — продолжала Эликс. — Шизофрения, олигофрения и прочая гомеопатия. То бишь патология. И целая толпа глистов по кишкам ползает. Скоро сдохнете.
— Какое говорливое мясо, — не выдержал Мардер.
— Я говорил, надо было еще на площади ей кровь спустить, — сказал один из подручных. — И потроха вытащить. Висела бы сейчас спокойно, как эти две.
— Еще не поздно, — добавил второй. — Давайте остановимся и утихомирим.
Эликс затихла, поняв, что переборщила.
— Нет, — мотнул головой Мардер. — просто заткните ей рот.
