Улыбаюсь про себя, гадая, имеет ли к этому отношение мой отец. На этот раз я благодарна ему за вмешательство.
— Ну и ладно. Я найду, о чём ещё написать. — Она делает глоток пива Оуэна и смотрит на Дженни. — Держу пари, у тебя в запасе есть пару хороших историй.
Дженни смеётся и начинает рассказывать одну из них. Я выскальзываю из кабинки и иду в туалет.
Ронни следует за мной, догоняя, когда прохожу мимо бара.
— Послушай, Ава, я знаю, что ты для меня сделала.
— Я ничего не сделала для тебя, Ронни.
— Ты честно выиграла эту награду, а потом отказалась от неё ради меня.
Я вздыхаю и прислоняюсь к стойке.
— Я начинаю сомневаться, есть ли справедливость в жизни. Я никогда не узнаю, поскольку мой отец в совете директоров, он был другом декана, а декан знал судей, и имел ли он какое-то отношение к окончательным результатам.
— Уверен, что это не так. Твоя работа великолепна, Ава. Сама по себе.
Я поднимаю руку, чтобы остановить его. Я не ищу похвалы.
— Что я знаю наверняка, так это то, что ты честно занял второе место. Я вышла не только потому, что считаю, что ты заслуживаешь этого больше, чем я. — Он собирается протестовать, но я качаю головой, потому что это не то, что пытаюсь сказать.
— Я решила сделать это сама, Ронни. Как ты знаешь, мне многое передали. Ты действительно заслужил эту награду своим упорным трудом и талантом. Не смей отказываться.
Он усмехается.
— Эй, если это не достанется тебе, я не хочу, чтобы это досталось кому-то ещё. — Он кладёт руку мне на плечо. — Не волнуйся, дорогая, всё складывается гораздо лучше, чем мы можем себе представить.
Он не может знать, как сильно я на это надеюсь.
— На самом деле, — продолжает он. — Я недавно узнал, что у моего дяди есть друг, у которого дом в Бронксе, и он уедет на лето. Если хочешь, можем пожить там.
Я смеюсь.
— Я не могу принять твоё предложение.
— И что же ты теперь собираешься делать?
Я пожимаю плечами.
— Понятия не имею. — Нет ничего плохого в том, чтобы держать это в секрете.
Глава 30
На следующее утро я покидаю кампус, ни с кем не попрощавшись.
На моём счету остаётся ровно столько денег, чтобы купить билет до Нью-Йорка, несколько билетов на метро и пару обедов.
В поезде кладу свою сумку и одну завёрнутую картину на верхнюю полку, а потом сажусь на своё место и достаю толстый конверт, который таскаю с собой. На обратной стороне конверта почерком Лоуэлла написан адрес в Сохо. Я уже выучила его наизусть.
Когда поезд отъезжает от станции, листаю переплетённые страницы копии. Мне бросается в глаза одна часть.
Он никогда ни к кому не испытывал таких чувств. Даже к самому себе. Это было такое же грубое, жестокое и всеобъемлющее чувство, как осознание смерти, как леденящее душу понимание собственной смертности.
Я переворачиваю ещё несколько страниц.
Лиам наклонился к Анне. У него было только одно на уме.
— Разве ты не умираешь от желания выбраться отсюда?
Невосприимчивая к обаянию Лиама, она обвела взглядом комнату.
— Ты имеешь в виду, вместе? — Она рассмеялась, и Лиаму показалось, что зубочистка, которую она держала в руках, только что пронзила его сердце. Он отвернулся, подавленный.
Он знал, что недостоин такой женщины, но никто другой не должен был знать об этом. Он изливал на неё своё скользкое очарование, пытаясь шокировать и запугать, загнать её в свою соблазнительную ловушку. Единственное, что было у него на уме — жажда мести. Он был полон решимости заполучить её. Даже если ему придётся сломать девушку.
Я закрываю страницы, не уверенная, что готова читать дальше. Смотрю, как мимо проплывает пейзаж. Зелёные поля, цветущие кустарники, вспаханная земля, готовая к посадке.
Неужели его почерк так важен? Это имеет значение, потому что он создал это, и такие вещи требуют усилий. Я как-то сказала ему об этом. Да, это важно. Не из-за того, что это такое, а из-за того, откуда оно пришло и как было создано. Вдохновение, опыт, перемены. И мужество создать то, чего раньше не существовало.
Я делаю глубокий вдох и начинаю читать первую страницу.
***
Через пару часов приезжаю на вокзал в Пенсильвании и сажусь в метро до Сохо. После нескольких неверных поворотов нахожу адрес. Мне сразу же понравилось его здание — узкий красноватый особняк, наполовину увитый плющом.
Нажимаю на кнопку, расположенную рядом с именем О'Шейн. Моё сердце рикошетом бьётся в груди. Понятия не имею, что скажу или сделаю, когда увижу его. Пытаюсь себя успокоить тем, что когда увижу его, то слова сами выйдут из меня.
Переминаюсь с ноги на ногу, в то время, как звонок тонко повторяется через интерком. После дюжины гудков он замолкает. Я снова нажимаю на кнопку. То же самое. Его нет дома?
Мне следовало позвонить и оповестить о своём приезде. У меня было какое-то романтическое предчувствие, что я появлюсь на пороге его дома, а он заключит меня в объятия и утопит в поцелуях облегчения. Я отступаю от интеркома и смотрю на здание. Его квартира на верхнем этаже, но понятия не имею, какая именно.
Достаю телефон и набираю его номер. Он звонит и звонит без ответа, пока не переключается на голосовую почту. Он в отъезде?
Чувствуя себя подавленно, отворачиваюсь от здания. Уже смеркается. Скоро совсем стемнеет. Что же делать? У меня нет денег на гостиницу. По крайней мере, сегодня на улице тёплый весенний вечер.
Я иду по 5-й Авеню к Эмпайр-Стейт-Билдинг. Не могу придумать, что ещё можно сделать. Буду идти, пока не придёт вдохновение.
Все мысли заняты историей Логана. Я ещё не закончила — она длинная и плотная. Но он полон деталей, которые я вскоре узнаю. Есть сцена поцелуя на балконе, открытие выставки в Нью-Йорке, мать во Флориде.
Характер Анны артистичен, серьёзен и идеалистичен. Лиам капризен, умён и полон тайн. Они видят друг в друге что-то такое, чего не могут найти в себе. Я поражена тем, как грустно и страшно Лиаму, как страшно ему поделиться с Анной правдой своей души. И ей тоже страшно, но она этого не знает. Её подбадривают волны молодости и надежды, а идеалы возвышены и натянуты, как воздушные шары, рискующие лопнуть. Они вместе путешествуют, и я понятия не имею, чем это закончится.
Когда добираюсь до Эмпайр-Стейт-Билдинг, очередь такая длинная, что даже не думаю подниматься, хотя сегодня чудесная ночь, чтобы посмотреть вниз на ярко освещённый город. Море созданных человеком звёзд.
Я продолжаю идти, мозг полон строк из романа Логана.
Вскоре уже приближаюсь к центральной библиотеке. Её внушительные колонны и резные львы закрепляют участок 5-й авеню. Сейчас она закрыта, но слышу доносящуюся откуда-то музыку. Думаю, это доносится из библиотеки. Я иду на запад по 40-й улице в сторону Брайант-парка. И определённо слышу музыку. Это звучит как «Лунная река».
А потом вижу огромный поток света и толпы людей на стульях и одеялах, которые смотрят на большой экран. На экране мелькают чёрно-белые картинки. Одри Хепберн с её пышными волосами направляется в такси, в то время как Джордж Пеппард говорит ей:
— Вы знаете, что с вами не так, Мисс, кто бы вы ни были? Вы трусиха, и у Вас кишка тонка. Вы боитесь поднять подбородок и сказать: «Ладно, жизнь — это факт, люди действительно влюбляются, принадлежат друг другу, потому что это единственный шанс для настоящего счастья». — Вы называете себя свободным духом, «дикой тварью», и боитесь, что кто-то посадит Вас в клетку. Ну, дорогая, Вы уже в этой клетке. Вы сами её построили.
Это знак. Бродя по Нью-Йорку, я натыкаюсь на открытый показ «Завтрака у Тиффани»? Это определенно должен быть знак.
Словно в подтверждении бабочек в моём животе, телефон жужжит.
Уверена, это Логан, но, когда смотрю на свой телефон, сообщение приходит с неизвестного номера.
Ава. Я просто хотел поблагодарить тебя. Запрет сняли. Публикация скоро выйдет в свет. Я очень благодарен тебе за помощь.
