— Так где же завещание? Где юрист, подготовивший бумаги на подпись? Постой, дай-ка я угадаю, вопрос о действительности завещания находится на рассмотрении суда. Вот уже тридцать лет, — она потерла свои уставшие глаза. — Знаешь, Роф, тебе вовсе не обязательно лгать, чтобы затащить меня в постель. Как бы я не стыдилась самой себя, единственное, что тебе нужно сделать — это предложить.
Бет сделала глубокий, разочарованный вздох. До этого момента она не осознавала, что где-то глубоко внутри нее жила вера в то, что она получит хоть какие-то ответы. Наконец-то.
Но, как известно, отчаяние заставит кого угодно цепляться за самые призрачные возможности.
— Слушай, я ухожу. Это было просто…
Не успела она моргнуть, как Роф оказался перед ней. — Я не могу отпустить тебя.
Сердце сжалось от страха, но Бет не подала вида. — Ты не можешь заставить меня остаться.
Его руки легли ей на лицо. Она вздрогнула, но он не отпустил, обведя контур ее щеки подушечкой большого пальца. Всякий раз, оказываясь слишком близко, он словно завораживал ее, и это происходило снова. Ее тело так и льнуло к нему.
— Я не лгу, — сказал он. — Твой отец послал меня к тебе, потому что вскоре тебе понадобится моя помощь. Поверь мне.
Она отшатнулась. — Я не хочу слышать это слово из твоих уст.
Посмотрите на него, преступника, едва не убившего копа прямо у нее на глазах. Неужели он еще ожидает, что она поверит в эти россказни, которые, как она знала, не имели ничего общего с действительностью.
Лаская при этом ее лицо, как любовник.
Должно быть, он считает ее идиоткой.
— Слушай, я видела свои документы, — ее голос не дрогнул. — В моем свидетельстве о рождении отец значится неизвестным, но в деле есть записка. Мать сказала медсестре в родильной палате, что он скончался. Она не смогла назвать его имени, потому что впоследствии у нее начался шок от потери крови, и она умерла.
— Мне жаль, но все было не так.
— Тебе жаль. Да, могу себе представить.
— Я с тобой не играю…
— Черта с два, не играешь! Боже, если представить на мгновение, что я могла бы узнать хотя бы одного из них, пусть даже по рассказам… — во взгляде, которым она пронзила его, читалось отвращение. — Ты так жесток.
Роф грязно выругался, и в его голосе слышалось разочарование.
— Я не знаю, как заставить тебя поверить мне.
— Можешь даже не пытаться. У тебя нет ни единого шанса, — она схватила свою сумочку. — Черт, вероятно, так даже лучше. Мне легче считать, что он умер, чем знать, что он был преступником. Или что мы всю жизнь жили в одном городе, но он так и не захотел узнать меня, и ему не было даже интересно, как я выгляжу.
— Он знал, — голос Рофа снова послышался совсем рядом. — Он знал тебя.
Она резко обернулась. Он стоял так близко, что буквально подавлял ее своим размером.
Бет отскочила. — Прекрати сейчас же.
— Он знал тебя.
— Прекрати повторять это!
— Твой отец знал тебя, — закричал Роф.
— Тогда почему он не захотел сделать меня частью своей жизни? — завопила она в ответ.
Роф вздрогнул. — Он хотел. Он следил за тобой. Всю твою жизнь он был рядом.
Бет закрыла глаза, обхватив себя руками. Ей не верилось, что она вновь готова попасться на его удочку.
— Бет, посмотри на меня. Пожалуйста.
Она подняла ресницы.
— Дай мне руку, — попросил он. — Дай ее мне.
Когда она не отреагировала, он приложил ее ладонь к своей груди, туда, где билось сердце.
— Клянусь своей честью. Я не солгал тебе.
Роф полностью застыл, будто давая ей возможность изучить каждый нюанс выражения его лица и прочитать язык тела.
«Может ли это оказаться правдой?» — задумалась девушка.
— Он любил тебя, Бет.
Не верь в это. Не верь в это. Не…
— Тогда почему он не пришел ко мне? — прошептала она.
— Он надеялся, что тебе не придется узнать о нем. Что тебе не придется соприкоснуться с тем образом жизни, который он вел, — взгляд Рофа ни на секунду не отрывался от ее лица. — И время, отпущенное ему, истекло.
Повисла долгая пауза.
— Кем был мой отец? — выдохнула она.
— Он был таким же, как я.
А затем Роф приоткрыл рот.
Клыки. У него были клыки.
Она чуть не выпрыгнула из собственной кожи от ужаса и резко отпихнула его.
— Ты — ублюдок!
— Бет, послушай меня…
— Чтобы ты мог сказать мне, что ты гребаный вампир? — она рванулась к нему и заколотила по его груди кулаками. — Ты больной ублюдок! Ты сумасшедший… ублюдок! Если хочешь воплотить в жизнь свои фантазии, поищи себе кого-нибудь другого.
— Твой отец…
Она влепила ему мощную пощечину. Ударила наотмашь.
— Не начинай этого. Даже не пытайся, — ладонь горела, и она прижала ее к животу. Хотелось зарыдать. Потому что ей было больно. Потому что в ответ она пыталась сделать больно ему, а его, казалось, совершенно не задел тот факт, что она его ударила.
— Боже, я почти поверила тебе, почти поверила, — простонала она. — Но потом тебе непременно нужно было пойти дальше и продемонстрировать эти фальшивые зубы.
— Они настоящие. Посмотри внимательнее.
В комнате, без чьей-либо помощи, вспыхнули еще несколько свечей.
Воздух судорожно вырвался из ее легких. Внезапно Бет посетило ощущение, что все совсем не так, как кажется. Правил больше не было. Реальность на глазах приобретала иные очертания.
Она бросилась к выходу.
Роф встретил ее у двери, и она пригнулась, как будто в молитве о том, чтобы он держался от нее подальше.
— Не подходи ко мне, — она схватилась за дверную ручку. Налегла всем телом. Но та даже не шевельнулась.
Паника огнем разбегалась по венам.
— Бет…
— Выпусти меня! — пытаясь повернуть дверную ручку, девушка ощущала, как та больно врезается в ладонь.
Когда его рука отпустилась ей на плечо, она закричала. — Не трогай меня!
Бет отпрыгнула от него. Отбежала в дальний угол комнаты. Он не спускал с нее глаз, медленно, неумолимо сокращая между ними расстояние.
— Я помогу тебе.
— Оставь меня в покое!
Она рванулась мимо него и проскочила к двери. На сей раз та распахнулась еще до того, как Бет коснулась ручки.
Как будто он пожелал этого.
В ужасе она оглянулась на него. — Всё это сон.
Девушка рванулась вверх по лестнице, задержавшись лишь единожды. Пытаясь отпереть защелку на картине, она сломала ноготь, но, в конце концов, справилась с ней. Пробежала гостиную, выскочила из дома и…
Роф уже был там. Просто стоял на передней лужайке.
Бет резко остановилась.
