Бет резко остановилась.
Ужас наполнил ее до краев, страх и недоверие сжали сердце словно тиски. Ею овладело безумие.
— Нет! — она сорвалась с места и помчалась прочь, не выбирая направления, лишь бы подальше от него.
Бет чувствовала, что он не отставал, и увеличила скорость, заставляя ноги работать быстрее. Она бежала, пока не стала задыхаться, пока все не поплыло перед глазами от изнеможения, а ноги не загудели от напряжения. Она бежала изо всех сил, и, тем не менее, он следовал за ней.
Бет упала на траву, рыдая.
Свернувшись в клубок, как будто защищаясь от ударов, она заплакала.
Когда он подхватил ее на руки, она не сопротивлялась.
Что толку? Если это сон, она, в конечном счете, проснется. А если это правда…
Ему придется рассказать ей не только о жизни отца, но объяснить чертовски больше.
* * *
Пока Роф нес Бет вниз в комнату, он ощущал, как страх и смятение льются от нее мучительными волнами. Уложив ее на кровать, он сдернул покрывало, чтобы завернуть девушку. Затем подошел к дивану и сел, посчитав, что ей необходимо какое-то личное пространство.
Через некоторое время она перевернулась, и он ощутил на себе ее взгляд.
— Я жду пробуждения. Звонка будильника, — хрипло сказала она. — Но этого ведь не случится, не так ли?
Он покачал головой.
— Как такое возможно? Как… — она откашлялась. — Вампиры?
— Мы просто другой биологический вид.
— Кровопийцы. Убийцы.
— Скорее преследуемое меньшинство. Поэтому твой отец и надеялся, что тебе не придется проходить изменение.
— Изменение?
Он мрачно кивнул.
— О Боже, — она зажала рот рукой, будто опасаясь того, что ее вырвет. — Не говори мне, что я стану…
Хлынувшую от нее ударную взрывную волну паники Роф ощутил, как прохладный ветер, пролетевший по комнате. Он не мог выносить ее страдание и хотел хоть как-то успокоить Бет. Однако сострадание никогда не входило в число его сильных сторон.
Вот если бы он мог с чем-то сразиться ради нее.
Да, но в данный момент нет ничего подходящего. Ничего. Правда — это не та цель, которую он может уничтожить. И она не являлась врагом, несмотря на то, что причиняла боль. Она просто… была, и всё.
Роф встал и приблизился к постели. Когда она не отпрянула, он присел. Слезы, катившиеся по ее щекам, пахли, как весенний дождь.
— Что со мной произойдет? — пробормотала она.
Отчаяние в ее голосе подсказывало, что она обращается к Богу, а не к нему. Но он все равно ответил.
— Время твоего изменения быстро приближается. Оно настигает всех нас где-то в двадцать пять. Я научу тебя, как позаботиться о себе. Покажу тебе, что делать.
— Боже милосердный…
— После того, как ты пройдешь это, тебе нужно будет пить.
Она задохнулась и подскочила. — Я не собираюсь никого убивать!
— Всё не так. Тебе нужна кровь мужчины-вампира. И только.
— И только, — повторила она безжизненным голосом.
— Мы не охотимся на людей. Это все глупые выдумки.
— Ты никогда не нападал на… человека?
— Для того, чтобы питаться, нет, — уклончиво ответил он. — Некоторые вампиры делают это, но сила быстро иссякает. Чтобы нормально жить, мы кормимся от нашей собственной расы.
— В твоих устах все это звучит таким нормальным.
— Так оно и есть.
Она замолчала. А потом, как будто до нее только начало доходить, — Ты позволишь мне…
— Ты будешь пить мою кровь. Когда придет время.
Она издала сдавленный стон, будто хотела крикнуть, но горло сдавило.
— Бет, я знаю, это тяжело…
— Ты не знаешь.
— …потому что мне тоже пришлось пройти через это.
Она посмотрела на него. — Тебе тоже свалилось на голову известие, что ты вампир?
Это было не обвинение. Скорее она надеялась найти с кем-то нечто общее. С кем угодно.
— Я знал, кем были мои родители, — сказал он, — но они оказались мертвы к тому времени, когда подошло мое превращение. Я остался в одиночестве. Не знал, чего ожидать. Так что мне знакомо смятение.
Бет откинулась на подушки. — Моя мать была такой же?
— Она была человеком, исходя из того, что рассказывал мне Дариус. Известно, что вампиры и люди могут зачать общих детей, хотя младенцы редко выживают.
— Я могу остановить изменение? Могу ему помешать?
Он покачал головой.
— Это больно?
— Ты будешь ощущать…
— Речь не обо мне. Я причиню тебе боль?
Роф скрыл свое удивление. Никто о нем не беспокоился. Вампиры и люди одинаково страшились его, вампирская раса почитала его, но никто никогда за него не волновался. Он не знал, как справиться с таким отношением.
— Нет. Это не причинит мне боли.
— Я могу убить тебя?
— Я тебе не дам.
— Обещаешь? — быстро произнесла она, приподнявшись и сжав его предплечье.
Он не мог поверить, что дает клятву защищать себя. По ее просьбе.
— Я обещаю тебе, — он протянул руку, чтобы накрыть ее своей, но остановился, так и не коснувшись.
— Когда это произойдет?
— Я не могу сказать наверняка. Но скоро.
Бет легла обратно, устраиваясь на подушках. Потом свернулась клубочком на боку подальше от него.
— Может быть, я все же проснусь, — пробормотала она. — Может, я скоро проснусь.
Батч залпом осушил первый бокал скотча. Большая ошибка. Горло так нещадно саднило, что казалось, будто он только что поцеловал взасос паяльную лампу. Едва откашлявшись, он сделал у Эбби повторный заказ.
— Мы найдем ее, — сказал Хосе, поставив пиво на стойку.
Второй детектив выбрал градус поменьше, но ведь Хосе предстояло вернуться домой, к семье. Батч же, со своей стороны, был волен портить свой моральный облик, сколько пожелает.
Хосе, играя, возил кружку по барной стойке. — Тебе не стоит винить себя, детектив.
Батч рассмеялся и опрокинул в себя скотч номер два.
— Да уж, в моей машине с подозреваемым находилась уйма народа, — он поднял палец, привлекая внимание Эбби. — Повтори.
— Уже иду, — она прошествовала прямо к нему с бутылкой односолодового в руках и, улыбаясь, вновь плеснула в бокал.
Хосе раздраженно поменял положение за стойкой, будто не одобряя скорость, с которой пустел стакан Батча, и усилия, которые де ла Круз прилагал, стараясь удержать рот на замке, заставляли его ерзать.
Едва Эбби отошла к другому клиенту, Батч бросил взгляд на Хосе.
— Я сегодня собираюсь нажраться до зеленых чертей. Тебе не обязательно торчать поблизости.
Хосе закинул в рот горстку арахиса. — Я не оставляю тебя здесь.
