Я не могу лгать ему прямо в лицо, поэтому мне легче не разговаривать с ним.
Мне удалось убедить всех членов моей группы дать мне время, действуя так, как будто я была вне себя от шоу, поэтому они все вышли на день, а затем направились на стадион, чтобы порепетировать. Я убедилась, что осталась одна. Что никто не рискует быть замеченным. Мало того, я не могу рисковать их жизнями, если что-то пойдёт не так. Я и так уже причинила достаточно вреда, и мне больше не нужно этого делать.
Я не знаю, как мне это сойдёт с рук, я знаю только, что пока мы не вернёмся домой в Денвер, где нас должным образом защитит клуб, у меня нет другого выбора. Я могу только молиться, чтобы Маверик не пришёл и не попытался найти меня, потому что если он это сделает, то может просто увидеть, какой я ужасный человек, а я этого не вынесу. Сейчас мне нужно сосредоточиться и немного побеспокоиться о безопасности. Я до сих пор не знаю, как мне это сделать. Они просто стоят и смотрят на меня. Всегда наблюдает.
Сейчас два часа пополудни, и у меня есть всего час до появления Трейтона. Мне удалось стащить ключ Сьюзен от камеры хранения с её брелка сегодня утром, когда мы встретились, чтобы пойти на вечернее шоу. У меня есть свой. Это единственные два ключа, которые открывают его, поэтому, как только наркотики будут внутри, я запру его, и никто не будет знать. Меня никогда раньше не досматривали и не обыскивали, и я уверена, что не обыщут и сейчас. Хотя буря дерьма в СМИ, начавшаяся на прошлой неделе, может вызвать некоторые подозрения и дать копам ещё больше оснований следить за мной.
Меня тошнит.
Как будто меня сейчас вырвет.
Мой телефон жужжит с сообщением. Это Трейтон.
Т: Разблокируй автобус. Мы будем там через пять минут. Не беспокойтесь о службе безопасности. Я с ними разберусь.
Какого чёрта?
Я слышу пронзительный крик, и моя голова резко поворачивается, так же как и двое мужчин, стоящих у моего автобуса. Крик продолжается, и моё сердце колотится в груди.
– Скарлетт, садись в автобус!
Я делаю, как мне велят, сажусь в автобус.
– Запри дверь и не открывай её, пока мы не вернёмся.
Крики продолжаются, и двое мужчин должны были наблюдать за мной, вместо того, чтобы бежать на звук. Мне невыносимо думать о том, что мог придумать Трейтон, чтобы заставить кого-то так кричать. В любом случае, они ушли, может быть, всего на несколько минут, но они ушли. Я выхожу из автобуса и вижу, как входит Трей с тремя мужчинами, в руках у них такие тяжёлые сумки, что я даже представить себе не могу, сколько наркотиков они везут контрабандой.
– Открывай немедленно, – рявкает Трейтон.
Я делаю, как он просит, открываю багажник дрожащими пальцами, глаза бегают по сторонам. Я чувствую, что вот-вот упаду и меня вырвет, но держу себя в руках, держусь стойко. Всё нормально. Всё будет хорошо. Всё будет хорошо. Я начинаю задыхаться, и мои пальцы дрожат.
– Поторопись, мать твою! – Трэйтон орет. – У нас есть несколько минут до возвращения охранников.
Я открываю багажное отделение, и они запихивают туда сумки, там, по меньшей мере, восемь сумок, и все они набиты до отказа. Не хорошо. Если меня поймают с этим, я проведу остаток своей жизни в тюрьме. О чём, чёрт возьми, я думаю? Амалия. Моя семья. Друзья. Родные. Вот о чём я думаю. Всё будет хорошо. Я уверена, что всё будет хорошо.
– Запри дверь, – приказывает Трейтон.
Я делаю, как он просит, и запираю дверь. Трейтон поворачивается ко мне.
– Скажи хоть слово, выдохни хоть одно грёбаное слово, и я заставлю тебя пожалеть, что ты вообще родилась. К тому времени, как я закончу с тобой, ты будешь молиться о смерти. Держи своё дерьмо при себе, держи рот на замке, и у нас не будет проблем. Всё ясно?
Я киваю, пытаясь сдержать слёзы.
– Не веди себя подозрительно.
– Ч-ч-что, если меня поймают?
Он ухмыляется, злобно и дико.
– Ну, я думаю, ты будешь чертовски хорошо выглядеть в оранжевом комбинезоне. Успокойся, милая.
С этими словами он исчезает.
Мои колени начинают дрожать, и я начинаю сильно потеть.
– Скарлетт!
Служба безопасности.
Я обегаю автобус, без сомнения выглядя так, как будто вот-вот потеряю свой обед.
– Почему ты стоишь снаружи автобуса?
Дерьмо.
– Я... Я услышала крик и испугалась. Мне было очень страшно. Всё в порядке?
Они изучают меня. Без сомнения, я выгляжу испуганной. Они не станут меня допрашивать. Один из них кивает.
– Исчез, кто бы там ни был. Наверное, девушка поссорилась со своим парнем. Ничего насильственного, насколько мы могли видеть. Лучше тебе остаться в автобусе до начала концерта, просто на всякий случай.
Я киваю, захожу в автобус и запираю дверь.
В ту же секунду я падаю на колени и рыдаю.
Я просто плачу и плачу.
Что, чёрт возьми, мне делать?
Глава 21
Маверик
Что-то не так.
Я понял это в тот момент, когда увидел лицо Коды.
Он смотрит на меня так, словно хочет сказать, что кто-то, кого я люблю, умер. Точно так же они смотрели на меня, когда я узнал об убийстве Нериссы. Жалость. Как будто они сочувствуют мне. Как будто они не знают, как себя вести и что делать.
Мне это чертовски не нравится.
Совсем.
– Почему ты так на меня смотришь, Дакода? – рычу я. – Я клянусь, блять, тебе нужно говорить, потому что моё терпение сегодня чертовски коротко.
– Мэв ... – начинает он, потом смотрит на Мала.
– Высказывайся, – приказывает Мал. – Сейчас, Кода. Что случилось?
Кода оглядывается на меня, вздыхает, проводит рукой по волосам и говорит глубоким, но полным сожаления голосом:
– Думаю, ты был прав насчёт неё с самого начала.
– Насчёт кого?– требую я, сжимая кулаки.
– Насчёт Скарлетт.
У меня кровь стынет в жилах, и я вздрагиваю. Что он имеет в виду, говоря, что я был прав насчёт неё? По поводу чего? Он не имеет никакого грёбаного понятия, и мой уровень разочарования растёт.
– В твоих словах нет никакого смысла! – рявкаю я. – Какого хрена ты несёшь?
– Видел её сегодня, наблюдал, как ты просил. Она была дёрганной, чертовски нервничала, находясь в автобусе одна. Мне потребовалось несколько часов, чтобы выяснить, её место положение. Остальные члены её команды были на стадионе.
– Ускорься, – рявкаю я. – И что она делала?
– С ней были два охранника. Услышав этот грёбаный ужасный крик, они убежали, а потом появился Трейтон с несколькими своими людьми, и она открыла для них багажное отделение своего автобуса, и они загрузили его сумками. Сумки, которые, как я предполагаю, наполнены наркотиками. Потом они ушли.
Нет.
Он чертовски ошибается.
Она им не помогает.
Она им не поможет.
Я вижу красную пелену, и не могу дышать, не могу, блять, думать. Все, что я могу сделать, это смотреть вдаль, зрение затуманивается. Я ей доверял. Она ни за что не поступит так со мной. Ни за что, блять. Он ошибается. Должно быть, он чертовски ошибается.
– Ты уверен в том, что видел? – спрашивает Мал, и голос его звучит смиренно.
– Я бы этого не сказал, Если бы не был уверен. Не верите мне, откройте этот автобус, и вы увидите сами.
– И она открыла его для них? – шиплю я, мой голос так повысился, что я не в силах удержать его под контролем.
– Она сама им открыла, – подтверждает Кода.
– Блять! – реву я, гнев вырывается из моей груди и врывается в комнату.
Мал вздрагивает и делает шаг вперёд.
– Маверик, успокойся. Мы не знаем всей истории, и пока не узнаем, тебе нужно сохранять спокойствие. Он мог угрожать ей, ты же не знаешь, что происходит.
– Если бы он угрожал ей, она бы пришла ко мне, – рычу я. – Она бы, блять, пришла ко мне. Она сама приняла это решение. Всё это время она, вероятно, была в этом замешана. Блять. Черт возьми. Я убью её. Блять, после того, как убью его.
