– Ты, блять, расслабишься, – рявкает Мал, делая шаг вперёд, его рост превосходит мой. – Или в ином раскладе, Маверик, я тебя заставлю.
Я задыхаюсь. Я не могу дышать. Нихрена не соображаю. Она использовала меня. Использовала и, блять, оскорбила меня. Как будто я грёбаное ничтожество. Ярость переполняет моё тело, и я не могу сосредоточиться, не могу думать. Боль, такая глубокая и сильная, наполняет мою грудь, и я не могу избавиться от неё, как ни стараюсь.
– Успокойся. Притормози, – рычит Мал.
– Дыши, брат, это может быть совсем не то, на что похоже, – говорит Кода.
Я бросаю на них обоих сердитые взгляды.
– Это именно то, на что, блять, похоже.
– Ты либо поможешь нам с этим, либо отступишь и позволишь нам разобраться. И что же ты выберешь? – говорит Мал, глядя холодными глазами.
– Я помогаю. Я опущу её ниже плинтуса, блять, медленно.
Мал сердито смотрит на меня, потом поворачивается к Коде.
– Итак, мы знаем, что Трейтон положил что-то в её автобус. Это чертовски гениально. Очень маловероятно, что его проверят, он переправит наркотики через границу любого штата и сразу же отправит их туда, куда ему нужно – в Денвер. А это значит, что он планирует продавать большие партии на нашей территории. Мы должны уничтожить это дерьмо.
– Мы должны сделать это сейчас, – рычу я.
– Нет, – Мал качает головой, стиснув зубы. – Мы подождём, пока он вернётся туда, где у нас есть клуб. Если мы сейчас вмешаемся в это дерьмо, мы создадим войну, где у нас нет средств для борьбы. Мы подождём, пока автобус вернётся, и доберёмся до него первыми, заберём этот ебучий товар.
– Если мы провернём это, он причинит боль многим людям, – указывает Кода.
– Чёрт возьми, пусть попробует, – рычу я.
– Он собирается начать войну, несмотря ни на что. Он пытается протащить наркотики через весь мой грёбаный город, а этого не произойдёт. Мы доберёмся до них первыми, одержим верх и уничтожим его.
– А Скарлетт? – спрашивает Кода, глядя на меня.
Моё сердце взрывается в груди, а кожу покалывает. Ярость, предательство, боль –все это смешивается в моей груди в яростную смесь.
– Я разберусь со Скарлетт.
– Он пойдёт за ней первым, – указывает Кода, изучая меня. – Он собирается напасть прямо на нас, используя её. Мы не монстры, мы не знаем всей истории, поэтому нам нужно обезопасить её, прежде чем мы прикоснёмся к этим наркотикам.
– Согласен, – кивает Мэл.
– А если она работает с ним, то может выдать всё! – рявкаю я.
– Мы ни черта ей не скажем, просто посадим её под замок, чтобы убедиться, что он не снесёт ей грёбаную башку, пытаясь добраться до нас.
Я вздрагиваю от этой мысли, и моё зрение затуманивается.
– Делай, что хочешь, но, в конце концов, я буду иметь с ней дело.
– Всё, что тебе нужно, брат, – говорит Мал обеспокоенным, но твёрдым голосом.
Я скрещиваю руки на груди, пытаясь сдержать пылающий гнев, клокочущий в груди.
– А что мы будем делать, если он получит наркотики раньше нас? – бормочу я, глубоко дыша и отчаянно пытаясь успокоиться.
– Мы обязательно доберёмся до автобуса раньше него. Я найду способ, – говорит Мал, потирая виски. – Мне нужно организовать кое-какое дерьмо, ввести в курс дела клуб, это взорвётся, и когда это произойдёт, может начаться заварушка. Кто-то должен присматривать за Скарлетт, Кода, я думаю, тебе лучше это сделать. Маверик, пойдём со мной.
– Этого не случится, – бормочу я.
– Ты не пойдёшь за Скарлетт сейчас. Ты вытащишь дерьмо на поверхность, а я не могу себе этого позволить. Мне нужен кто-то, кто может сохранять хладнокровие. Это не ты, брат. Это сделает Кода.
– Я же сказал, что этого не случится, – рычу я, слегка оскалив зубы на брата. – Скарлетт моя, и я не буду вести с тобой переговоры. Я не сделаю ничего, что поставило бы под угрозу ваш план, но я хочу, собственными глазами видеть её. Я хочу посмотреть, что она делает. Я хочу быть тем лицом, которое она увидит, когда поймёт, что мы знаем о её действиях. Это буду я. Ты, блять, слышишь меня? Я.
– Ты играешь в опасную игру, Маверик, – предупреждает Мал, качая головой.
– И это моя игра. Ты не можешь решать, как это будет для меня.
– Дай ей чёртов шанс, – бормочет Кода. – Поверь мне, иногда история совсем не такая, как ты думаешь. Ты не дал Бостону шанса, по крайней мере, учись на своих ошибках и дай шанс девушке. Ты не знаешь, что случилось.
Я вздрагиваю и сжимаю кулаки.
– Будь чертовски осторожен со своими следующими словами, Дакода.
Кода качает головой.
– Он твой, я ухожу.
Он исчезает из комнаты, и я поворачиваюсь к Малу.
– Скарлетт моя.
И она заплатит за то, что сделала со мной.
Она заплатит.
Похуй на неё.
Черт бы её побрал.
Скарлетт
Я едва могу дышать.
Зная, что в моём автобусе есть наркотики, мне хочется блевать каждый раз, когда я думаю об этом. От того, что я не разговариваю с Мавериком, становится ещё хуже. Он перестал звонить. Я дважды пыталась дозвониться, но каждый звонок отклоняется. Я знаю, что он злится на меня, он имеет на это полное право. У нас была потрясающая ночь в той хижине, а потом я и проигнорировала, и отвергла его защиту в один присест. Это не удивительно, что ему нечего мне сказать.
Я постоянно напоминаю себе, что через несколько дней мы возвращаемся домой. Тур окончен, и я могу пойти и увидеть его. Я уверена, что он позволит мне поговорить с ним. Он ведь не исчезнет просто так, верно? От этой мысли у меня сжимается сердце. Надеюсь, я не испортила всё окончательно. Если что-то случится с нашей дружбой, или отношениями, или ещё чем-то, чёрт возьми, до того, как у меня появится шанс попытаться всё объяснить, я никогда себе этого не прощу.
Или Трейтон.
Я ничего о нём не слышала. Он положил наркотики сутки назад, и с тех пор я слоняюсь вокруг автобуса, как параноик. До Денвера ехать долго, и сегодня вечером мы остановимся в последний раз, прежде чем преодолеть оставшийся путь домой. Все устали от автобуса, поэтому Сьюзен забронировала отель. Я не хочу выходить из автобуса, я не хочу выпускать его из виду ни на секунду, но если я потребую остаться, когда никогда не делала этого раньше, они станут чрезвычайно подозрительными, и это привлечёт больше внимания к ситуации.
Поэтому я должна сохранять спокойствие и попытаться найти способ, по крайней мере, оставаться рядом с ним. Я не могу ни есть, ни пить и постоянно нервничаю. Амалия дома в безопасности, чему я очень рада. Она написала мне, что нисколько меня не винит, и я могу навестить её, когда вернусь домой. Я не знаю, чувствую ли я себя лучше или хуже. Просто сейчас я не ощущаю ничего, кроме паники и страха. Я просто хочу, чтобы это было сделано, чтобы вернуться домой и, надеюсь, получить необходимую защиту, когда я расскажу байкерскому клубу о Трейтоне.
Я им всё расскажу.
Когда все, кого я знаю и люблю, в безопасности.
– Тук-тук.
Я поднимаю взгляд с кровати в моем автобусе и вижу Сьюзен с телефоном в руке. Она изучает меня, сузив глаза.
– Всё в порядке?
– Да, я просто думаю о песне. Сьюзен, ты не против, если я останусь в автобусе Сегодня вечером? Я хочу закончить эти песни, и мне кажется, что здесь я могу лучше сосредоточиться.
Она прищуривается.
– В гостинице будет удобнее.
Не спорь. Играй спокойно. Она заподозрит неладное.
– Да, наверное, ты права, – пожимаю я плечами. – Я просто хотела побыть одна.
– Ты всё ещё расстроена из-за Амалии?
Я киваю.
– Да, страшно подумать, что такое может случиться с кем-то так легко. Без всякой причины.
Но на то есть причина.
Я –причина.
Моё сердце сжимается от боли.
– Да, это опасный мир. Послушай, ты можешь остаться здесь. Я посмотрю, согласятся ли охранники, дежурившие сегодня вечером, провести ещё одну ночь в фургоне. Если это так, они могут присматривать за тобой.
