Глаза у нее бегали, руки дрожали, сама на себя не была похожа. Вернее, такой я ее видел когда-то, в прошлой неправильной жизни, и думал, что никогда больше не увижу этот перепуганный вид умирающего лебедя, подбитого злодеем. И ничуть не радовало, что на этот раз причиной ее состояния являлся не я. Наша связь теперь настолько крепка, что позволяет чувствовать ее боль как свою.
Моей девочке больно. И если Турок обидел ее, то он, сука, пожалеет. Пусть я теперь, можно сказать, мелкая сошка, но друзья у меня остались. Да и дядя Саша по своим связям может помочь прижать Турка, не гнушающегося криминальными методами ведения бизнеса.
— Успокойся, милая, — подбодрил я ее, поцеловав холодные пальцы. — Мы с Борисом сейчас побеседуем, а потом поедем домой.
Тая не сразу сообразила, застигнутая врасплох своим испугом, чего я от нее хочу, но, когда поняла, не подхватилась с места и не ушла, как я рассчитывал, а, наоборот, осталась и стала мельтешить взглядом, смотря то на меня, то на Турка. Почему боится нашего разговора? Что она, на хрен, скрывает?!
— Здравствуй, Максимка, — наконец подал голос Борис Сергеевич, вальяжно развалившийся в кресле и с видом барина взирающий на нас. — Не ожидал увидеть. Разрушил наш тет-а-тет. А я думал, ты в командировке еще на день.
— Твои информаторы плохо работают, — с усмешкой ответил я ему, скрипнув зубами на слово «тет-а-тет». — Но в городе я или нет, не советую тебе подходить к моей девушке ближе чем на километр.
— Да что ты? Опять нос сломаешь, если что? — потерев покалеченный шнобель, Турок невесело улыбнулся, я же ощутил приятный зуд в костяшках, мечтая встретиться еще раз с носом этого урода.
— И не только нос. Тая, пошли. Я всё сказал.
Резко поднявшись с кресла, я подал ей руку и повел на выход, даже не оборачиваясь, хотя Тая и пыталась упираться, что-то бормотала, а Турок окликал меня, вызывая на разговор. Но я знал, что с ним бесполезно тратить время, а силы мне понадобятся для разборок с моей недотрогой.
— Максим, ну Максим, — умоляюще сложив перед собой руки, она продолжала меня тормозить. — Мы не можем уйти!
— Что такое? — обернувшись, я поймал ее в кольцо рук и прижал к себе, запуская ладонь под волосы, кладя на затылок и притягивая к себе упирающуюся девушку. Мою девушку. — Иди сюда, сладкая, хочу с тобой поздороваться.
Ледяные пересохшие губы встретились с моими, и я тут же наполнил их жаром и влагой, сплетая наши языки и воруя ее дыхание. Она вцепилась в меня с отчаянием, целуя так, будто мы не виделись год. А я никак не мог привыкнуть, что могу ласкать эти губы когда-то такой неприступной девочки и понимать, что она моя, моя…
Правда, не совсем. Какими бы сумасшедшими ни были наши поцелуи, их было катастрофически мало, чтобы утолить мою жажду. Я сгорал, реально плавился в котле ощущений, раздирающих меня на части. Оторвавшись от манящего рта, вгляделся в перепуганные глаза Таи.
— Ну что такое? Чего он наговорил тебе? Зачем ты вообще пошла с ним? — спрашивал по пути к машине и усаживая Таю на переднее сиденье. Усевшись за руль, не спешил трогаться с места. Нужно было всё обсудить.
— Максим, он говорит, что знает, кто в тебя стрелял. Надо вернуться, расспросить… Ты… — срывающимся голосом пыталась объяснить она. — Я боялась, что вы подеретесь, но теперь, раз ты успокоился, давай вернемся, спросим…
— Так, успокойся. Это раз, — твердо сказал я ей, обхватывая тонкие хрупкие пальцы. — Мы никуда не вернемся, это два.
— Как? Ты не хочешь узнать?!
— Конечно хочу. Но не от него.
— Какая разница, от кого? Это важно! Прошло два месяца, а у нас нет ни малейшей информации о той пуле! Вдруг покушение на тебя повторится! Ты не можешь быть настолько безалаберным!
Моя девочка злилась, и гнев делал ее еще красивее, хотя я думал, что это невозможно. Щеки раскраснелись, волосы разметались в разные стороны, когда она в возмущении мотала головой. Но Тая не понимала главного — с Турком нельзя иметь никаких дел. Дай ему руку, он отцапает ее не только под локоть, а вырвет с корнем.
— И что он просил взамен?
Наверняка удивившись моей проницательности, Тая широко распахнула глаза.
— Откуда ты… Он хотел, чтобы ты подумал, что мы на свидании.
— А вы на свидании? А то я не понял. Ты с ним в кафе. Цветы, конфеты… — прищурившись, я наблюдал за ее реакцией. Сердце отчего-то подскочило, хотя причин подозревать Таю не было. Однако ее бегающий взгляд мне ой как не нравился…
— Нет. Естественно, это не свидание! Но я не хочу скрывать, — призналась она жалостливым голосом, потирая ладони друг о друга в нервическом жесте. — Он несколько раз подлавливал меня у дома, всучивал цветы, дарил какие-то подарки… Я боялась, что ты будешь с ним разбираться, попадешь в переделку. Очередную…
— Правильно боялась. Еще.
— Что «еще»? — в недоумении уставилась она на меня.
— Я чувствую, что есть что-то еще, — раздельно проговорил я, понимая, что внутренне закипаю. Какого хрена это ничтожество ошивается вокруг той, что принадлежит только мне?!
— Максим, ты будешь злиться… — неуверенно начала Тая слабым голоском.
— Я уже злюсь! Но к тебе это не относится, не переживай.
— Если я сейчас расскажу кое-что, может и ко мне отнестись.
— Ты не должна меня больше никогда бояться, слышишь? Не должна ничего скрывать. В любых спорных ситуациях сразу звонишь мне, спрашиваешь только меня. Мы вместе, и это значит не просто свидания по вечерам. Если бы ты не упрямилась, мы бы уже жили вместе, — напомнил я, стараясь не вкладывать негатива и упрека в свои слова, хотя на самом деле считал большой дуростью Таи и огромной потерей времени ее решение пока пожить самостоятельно и отдельно от меня.
— Я не хотела и не хочу, чтобы нас преследовало прошлое. У нас сейчас всё так хорошо, — чуть ли не плача, начала она. — И когда пришла повестка в суд по делу квартиры Славы, я не думала, что этот суд придется на время наших отношений. Я не хотела рушить то, что мы с таким трудом построили…
— Какой, на хрен, суд? Почему я узнаю об этом только сейчас? Когда он был?
— Неделю назад.
— Неделю?
Вот реально, я охренел. Пытался воспроизвести в памяти тот день, о котором говорила Тая, но не мог вспомнить, чем мы тогда занимались. Когда виделись. Но это не важно. Мы встречались каждый день, но она умудрилась скрыть от меня такое событие. Обманула. Из добрых побуждений, но всё же.
Чтобы не натворить глупостей, я вцепился в руль и вставил ключ в замок зажигания. Лучше ехать, чем смотреть в виноватые глаза недотроги. Ехать и стараться не врезаться в столб. А такая опасность существовала, потому что перед глазами от ярости всё плыло, а мысли скакали с одной на другую.
Что вообще происходит?!
— Максим, давай поговорим, давай… — умоляла Тая, но я прервал ее стенания, не смотря в лицо, а только на дорогу:
— Лучше молчи, пока я не наговорил тебе того, о чем буду жалеть.
Глава 26
Максим
По дороге я просто-напросто гнал, наплевав на правила дорожного движения и возможные штрафы. На хрен всё. Мне нужно было выплеснуть агрессию, чтобы, не дай бог, не напугать Таю. Она виновата, еще как, но сейчас слишком многое зависело от того, как я поведу себя в этой ситуации. Тая чересчур много думает, анализирует, делает выводы из всего, пытаясь найти верную формулу.
Но, черт возьми, не находит, а косячит снова и снова. Поперлась с Турком в кафе, хрен знает куда еще. Втайне от меня проворачивает делишки со своим бывшим однодневным муженьком.
Ну куда это годится? Мы словно чужие друг другу. Она так считает, если судить по ее поступкам.
Именно это особенно вывело из себя, и я боялся наговорить лишнего. Ведь она возьмет каждое, блядь, слово и препарирует потом под микроскопом! И ничем хорошим это для нас не закончится. Поэтому я с трудом взял себя в руки и уже более спокойно рассмотрел сложившееся положение.
