— Привет, Арс, как дела?
— Это ты мне скажи, Маш. Что с тобой происходит?
Я даже замираю от строгого тона. Таким я его не слышала уже очень давно. Разве что в день, когда он меня искал. В его голосе словно сквозит разочарование…
— А можно конкретнее?
— Можно? Почему ты сливаешь наш проект конкурентам?
Я даже вскакиваю. Стул за мной падает, а дыхание перехватывает. Их всех обвинений, которые могли быть в меня брошены, это самое несправедливое!
— Это не правда!
— Ты доделала проект?
— Конечно! Еще вчера отдала Зиновьеву!
— А на облако зачем забросила?
— Эм… Я всегда так делала. Чтобы не потерять. Компьютер может сломаться…
— Маша, как эта ссылка попала к конкурентам? Почему, блять, на их сайте уже черно-белая копия красуется? Я, конечно, понял, что ты на меня обижена, но нахера мстить таким образом? Ты нахера месяц корпела над этим? Чтобы красиво от меня уйти? Молодец, получилось.
Я слушаю все это и просто подыхаю. От каждого брошенного слова, от каждого злого обвинения. Меня ломает, слезы ручьем, а язык словно немеет.
— Маша! Я с кем разговариваю?
— Полагаю, что с бывшей любовницей, бывшей помощницей, предательницей, которая корпела над проектом, чтобы красиво от тебя уйти. И мне даже жаль, что это сделала не я. Потому что лучшей точки наших с тобой недоотношений и представить нельзя.
— Что ты несешь?
— Я несу свет, а ты во мне его гасишь. И когда ты все выяснишь и придешь ко мне просить прощения, не обижайся, если я пошлю тебя на хуй! — кричу в трубку и сбрасываю.
Закрываю ноутбук, собираю сумку, надеваю пальто. Все словно во сне. Словно это не я. Дышу часто, в какой-то момент за живот хватаюсь. Ничего, ничего, мы справимся. Без него справимся.
Я выхожу из кабинета и натыкаюсь на взгляд Мазура. Он тут же его прячет, продолжает что-то щелкать на клавиатуре. Мне бы высказать ему все, но я почему-то уверена, что после того, как Арс узнает правду, он просто сожрет его и не подавится. А лесная прогулка Риты покажется ему райскими кущами. А Зиновьев. Даже интересно, как он в этом всем замешан. А теперь понятно, почему на меня все так смотрели. Все уже в курсе. А сказать в лицо никто не смог.
На телефон приходит сообщение. Мечтательная девочка в моей голове жаждет увидеть «прости», а реалистка примерно знает, что прочитает.
«Только сбегать никуда не надо. Гена тебя отвезет. Спускайся».
Спускаться. Он ждет на подземной парковке. Чтобы довести меня с комфортом. Но сейчас я хочу видеть кого-то меньше всего. Сейчас я хочу вдоволь нареветься и напиться. Позвонить матери и рассказать, что принц оказался далеко не сказочным, а я полной дурой.
Вместо того, чтобы спуститься на парковку, я торможу кабину на первом и выхожу через главный вход. Выхожу на удушающий жаркий воздух и тут же срываюсь на бег, чтобы никто не понял, куда. Добираюсь до ближайшей остановки и сажусь в первый попавшейся автобус. Звоню Эле, потому что, собственно, и некуда больше.
— Эль…
— Привет, детка. Ты чего ревешь?
— Вот хочу рассказать. Ты где?
— Планирую в клуб поехать, марафет навожу.
— Скажи какой, я сразу туда поеду.
Она скидывает название, а я выхожу на ближайшей остановке и решаю пройтись пешком, потому что больно, адски больно в груди, а хорошая физическая нагрузка должна помочь. Помочь не сдохнуть и найти силы, чтобы жить дальше. Без него.
Глава 41
В клубе действительно весело. Много народу. Шумно. Огни слепят и отвлекают. Как и девчонки, которые собрались за одним столом. Все красивые, как на подбор и у каждой своя история. Мы болтаем некоторое время, пока одна из нас не уходит искать нового папу для своего сына, за ней уходит и Элька, обиженная, что я не сказала про беременность. И даже тот факт, что я сама узнала не более суток назад, ее не волнует.
Мы остаемся с незнакомой девушкой Аней.
Она грустная, так что поддерживаю несколько выпитых ею коктейлей своими безалкогольными. Затем вытягиваю ее танцевать.
Мы наслаждаемся музыкой. Мне хорошо, но грустно. Дурацкое состояние, но сейчас я танцую как будто для Арсения. Как в тот день, когда он сидел на моем выступлении, а я танцевала словно только для него.
Дурак, господи. Сколько раз я бы могла для него танцевать вот так. Двигать бедрами, выгибаться кошкой, притягивать взор к своей груди. Даже сейчас она ноет от желания, чтобы одни очень конкретные руки ее коснулись. Наверное, потому что она росла для них. Все мое тело создано для его удовольствия. Для той грубой силы, что он умеет сдерживать и применять в самые нужные моменты. Доверие — это не про нас. Я всегда буду задаваться вопросами, почему я. А он постоянно во мне сомневаться.
— Маша, — влетает в ухо приглушенный голос новой знакомой. — Помоги, пожалуйста.
— Что нужно?!
— Вернись к столику, там мужчина сидит. Костя Громов. Пофлиртуй с ним чутка, а я приду скандал устрою.
— Тебе точно это нужно? — удивленно на нее взираю. Она не выглядит той, которой нужно скандалами мужика удерживать.
— Да, пора показать ему, какие бывают сварливые жены.
А, ну все понятно.
— Не вопрос. Приходи через несколько минут, — я и сама от толпы устала, так что очень рада вернуться на второй этаж клуба. Тут звуки танцпола по крайней мере не пытаются сделать дыру в моем черепе.
Иду к нашему столику, зачем-то заглядывая в вибрирующий телефон.
Знаю, что Арсений.
Он долбит уже добрых полчаса, но я упорно не беру трубку. Завтра. Я разберусь со всем на свежую голову, когда сама пойму, в каком направлении двигаться дальше. Знаю только, что без него.
Отвожу глаза от экрана телефон и удивленно замираю. Костя Громов, о котором говорила Аня — это Константин Громов, тот самый богатый человек, который говорил мне, что студия, пожалуй, не то, чем он хотел бы заниматься всю жизнь.
Да, пусть мельком, но я запомнила это.
Да и разве встреча с ним сегодня не тот самый знак свыше?
— Мария Котова, — удивленно вскидывает он брови, оглядывая клуб.
— Да.
— А где же Распутин?
— Честно? Не знаю. У меня к вам деловое предложение, — сразу к делу, пока не истекли положенные три минуты. Громов если и удивляется, но вида не подает, просто отодвигается, давая мне сесть рядом.
— Какого плана?
— Я хоть и любовница Распутина, — хоть и бывшая. — Но еще очень хороший проектировщик.
— Да? Неожиданно, учитывая, где я вас видел первый раз.
— У всех есть хобби. Так вот, я спроектировала парк развлечений, в центре которого будет самое высокое колесо обозрения в Европе. Как думаете, стать владельцем подобного приобретения солиднее чем студия?
Громов смотрит на меня несколько долгих мгновений.
— Вряд ли меня как инвестора будет достаточно.
— Тогда мы найдем еще. Уверена, что многие политики захотят отмыть деньги подобным образом.
Он усмехается, кивая.
— Еще и построят пару церквей рядом, чтобы грехи отмаливать.
Смеюсь, он подхватывает. Переводит взгляд выше, и тут я вскрикиваю, когда несколько обильных капель льется на меня сверху.
Вскакиваю, стряхивая с себя сладкую жижу, и вижу Аню. Вид у нее такой, словно я не флиртовала с ее мужем, а уже разделась и легла под него.
— Аня, как банально, — без эмоций говорит Громов, но смотрит на взъярённую. Аню так, словно сожрать хочет.
— Банален ты! Пришел за мной, а решил пофлиртовать с моей подругой.
— Маша? — все тело стягивает напряжением. Пришёл все-таки. Прилетал. Примчался. Чтобы четвертовать или чтобы извиниться. Судя по холодному взгляду, точно не последнее. Ну и пошли вы в зад, босс мечты.
Я хочу поскорее уйти, но вспоминаю о парочке супругов, которые заигрались в любовь и брак.
— Ань, я знаю Костю. Он устраивал мне недавно фотосессию.
— Да что вы?
— Да, Анют, план провалился, но тебе придется постирать мне рубашку.
— Прошло то время, когда я стирала тебе рубашки.
