— У меня есть ценные сведения. Хочу их продать твоему хозяину.
— Спятил? Знаешь, куда он тебя пошлëт с таким предложением?
— Это очень ценные сведения.
— Что ты надеешься получить взамен?
— Пусть господин Мэйо выкупит меня и рабыню Йину для личных нужд. Мы поедем с ним в Таркс, подальше отсюда.
Нереус коротко усмехнулся:
— Точно спятил.
— Я люблю её. И это взаимно.
— Думаешь, Мэйо разрешит вам пожениться?
— Хозяйка не отпустит от себя Йину. Единственный, кто может повлиять на неё — твой господин. Я должен попытаться. Даже ценой своей жизни.
— Убивать он тебя точно не будет. В худшем случае наорëт и запустит чем-нибудь тяжёлым.
— Ты знаешь, как говорить с ним. Помоги.
— Ладно, — скрепя сердце ответил геллиец. — Идëм.
Поморский нобиль валялся в кровати, пытаясь заучить основные тезисы из прочитанного философского трактата.
Появление в спальне рабов сбило Мэйо с мысли.
— Чего припëрлись? — гневно рыкнул он. — Колыбельные мне петь дуэтом?
— Есть разговор, хозяин. Весьма серьëзный.
— Нереус, ты видишь, что я занят?
— Очень серьëзный.
Мэйо выругался, не стесняясь в выражениях, и завершил тираду громким:
— Имел я твою мать!
— Не мог ты её иметь, хозяин, — горько вздохнул меченосец.
— Ладно. Не хмурься. Выкладывайте, с чем пришли.
— Господин, — Космо встал на колени. — Простите мою дерзость. Я хотел просить вас… Просить…
Кифарец понял, что ему не хватит духа произнести вслух даже пару фраз…
— Просить…
Мэйо потерял терпение:
— Нереус, что ему от меня надо?
— Выкупи его, хозяин. И Йину тоже. А после дай согласие на их брак.
— А задницы вам не подтереть? — зло прищурился нобиль. — Сейчас прикажу языки вырвать. Обоим!
— Господин Ливий врëт вам, — быстро заговорил Космо. — У него огромные долги. Он — азартный игрок, и просадил деньги в яме, на подпольных боях. Завтра ночью он попытается отыграться. Госпожа Като привезла для этого гладиатора из Рон-Руана. Ему нет равных в Силладе. Ставки будут очень высокими. Если гладиатор победит, господин Ливий поправит своë положение. В случае проигрыша — потеряет всë.
— Чутьë не обмануло тебя, хозяин, — ласково улыбнулся лихтиец. — Кругом сплошное надувательство.
— Господин Ливий хотел купить Нереуса, чтобы заставить его выступать в яме, — жалобно сказал Космо. — Там нередко сражаются до смерти. Трупы не закапывают, их отвозят за город и швыряют в глубокую расщелину. Я прошу пощады, господин!
— Я тоже, — сказал островитянин. — Ливий не достоин твоей сестры. Оракул ошибся.
— Где вы всё это узнали?
— Я случайно услышал разговор госпожи Канны и госпожи Като. За сокрытие правды госпожа Като подарила госпоже Канне паучий кулон.
Мэйо сжал кулаки:
— Я должен подумать.
— Хозяин, — Нереус расправил плечи. — Я готов сразиться за честь твоей сестры и за твоë доброе имя.
— С гладиатором из Рон-Руана? Он тебя в бараний рог скрутит.
— Если ты сделаешь невозможное — выкупишь моих друзей Космо и Йину, я клянусь сделать невозможное для тебя, хозяин.
— Нереус, пëсий ты сын, — прищурился нобиль. — Что по-твоему я должен сказать сестре? Она обижена со вчерашнего вечера… После того, как я ушëл и бросил еë с Като. И на кой ляд мне два домашних раба? Песни петь и пятки чесать?
— Ты всегда и со всем справляешься. Я безоговорочно тебе верю.
— Мне нужно подумать. Нужно подумать… — пробормотал Мэйо.
Он закрыл глаза и понял, что нашëл решение.
Глава двадцать седьмая
Перед закатом, накануне свадьбы, рабыни готовили Виолу к вечернему приëму, на который она созвала подруг.
В мужской половине дома затевалась шумная пирушка для друзей Ливия.
Йина подала хозяйке зеркало:
— Явился ваш брат.
Виола сердито поджала губы:
— Оставьте нас одних.
В мутном отражении она увидела, как Мэйо зашёл в комнату, сел на оттоманку и сложил руки перед собой.
— Что желаешь сказать по поводу своей очередной выходки? — строго спросила девушка.
— Ничего.
— Ты испортил праздник мне и Като. И даже не извинишься?
— Нет.
— Мэйо, я знаю, что ты болен. Это не даëт права так себя вести.
— Я вполне здоров. Кошмары иногда снятся, но я перестал кричать. Так… бормочу под нос всякую ерунду.
— Заведи рабов, чтобы записывали всё до последнего слова. Это могут быть пророчества, какие-то важные сведения, ниспосланные богами.
— Нереус говорит: бессвязные обрывки фраз.
— А он что — жрец или толкователь? Этот раб молится другому богу. Зачем он торчит по ночам в твоей спальне, не принося никакой пользы?
— Он читает книги. Если что-то не понимает, мы это обсуждаем. Дискутируем. Смеëмся. Мне спокойнее, когда он где-то поблизости.
— О чём ты пришëл поговорить?
— О двух темах. Первая — Ливий.
— Мы пообщались немного.
— Чем он увлекается?
— Форум. Терма. Театр. Ничего необычного.
— Какие личные качества ты бы похвалила в нём?
— Мэйо, — вздохнула Виола. — К чему этот вопрос?
— К тому, что мне важен ответ.
— Ладно. Ливий немногословный, довольно скрытный и не любит рассказывать о себе. Перед свадьбой он испытывает большое волнение, а значит — я небезразлична ему.
— Что он пожелал узнать о тебе?
— М-м-м… — девушка поправила цветок в волосах. — Ничего такого. Спрашивал про тебя. Интересовался, как часто и куда ты отлучаешься по ночам?
— Догадываюсь, какой был ответ.
— Да. Я не стала скрывать твою распутную природу.
Парень слегка приподнял бровь:
— Он хоть немного тебе нравится? Ты хочешь возлечь с ним как жена?
— Като нравится мне больше, но свадьбы между женщинами запрещены.
— Благодарю за откровенность.
— Перейдем ко второй теме?
— Да, — кивнул Мэйо. — Если я устрою так, что ты сможешь много времени проводить с Като, сплетаться с ней на ложе, жить в её доме, могу ли попросить об ответной любезности?
— Опять затеял какое-то непотребство?
— Подумай и ответь.
— Ливий не одобрит это.
— У него не найдëтся ни одного аргумента против. Я уже сказал: никто не станет вмешиваться в твои отношения с Като. Ни Ливий, ни я. Хочешь?
— Хочу. Только это невозможно.
— Я сделаю. Если окажешь любезность.
— Какую? — заинтригованно спросила девушка.
— Подари мне двух рабов: Йину и Космо.
Виола рассмеялась:
— Вот дурак! Пытаешься меня разыграть?
— Нет.
— Ой, конечно! Придумал бы что-то поумнее!
— Я говорю серьёзно.
— Допустим. Зачем тебе два моих раба? Ты можешь купить себе любых, каких пожелаешь!
— Я пожелал этих.
— Зачем? Объясни!
— Хочу дать им то, что заслуживает каждый. И носитель ихора, и последний невольник.
— Я не понимаю, о чем ты ведёшь речь.
— О счастье любить и быть любимым.
Виола приоткрыла рот, в изумлении глядя на брата.
Мэйо улыбнулся:
— Твоë счастье в обмен на их счастье. Только и всего. Моей выгоды в том нет, но и убытка тоже.
— Как ты намерен убедить Ливия?..
— Тс-с-с, — усмехнулся поморец. — Это моя забота. Согласна?
— Поклянись, что не пытаешься обмануть меня или подшутить!
— Клянусь.
— Хорошо, я напишу тебе дарственную. Чисто из любопытства.
— Благодарю и желаю отлично повеселиться.
— Ты тоже развлекись на пирушке, — Виола с теплотой посмотрела на брата. — Какой ты всё-таки у меня странный… И в словах, и в поступках.
— Обнимемся?
— Конечно!
Она прижалась к груди Мэйо:
— Я буду скучать по тебе, милый братик.
— И я, — прикрыл глаза поморец.
Над Силладом сгустились сумерки.
Нереус вышел из дома и набросил на плечо сумку. В ней лежал кошель с монетами, подписанные Мэйо бумаги, обезболивающие лекарства поморца и целебные мази.
В саду шумела женская гулянка. Под озорные мелодии ноги сами пускались в пляс.
