– Ты чего плакала? – замечает припухшее личико Димиров. Вот ничего не укроется от человека.
– Внимание, сейчас будет официальное объявление, – набираю побольше воздуха в легкие. – У нас скоро прибавление семейства. Доктор в клинике прогнозирует двойню. Надеюсь, она ошибается.
– Кто? Валентина Ивановна? – поспешно встречает Настя и добавляет, не скрывая гордости. – Она никогда не ошибается. Двойня! Как же круто, Катюшка!
– Война план покажет, – замечаю ворчливо. – То есть УЗИ. Хватит прикалываться, – кошусь на развеселившегося Димирова.
И мы все вчетвером закатываемся дружным смехом.
– Люди при расставании плачут, а мы ржем, – вытирает слезки жена.
– Скоро встретимся. Мы к вам приедем, когда родятся малышки, – обнимает ее Настя.
– Мальчишки, – поправляю я.
– УЗИ план покажет, – замечает Катерина веско. И я порывисто целую ее, как зеленый пацан, истосковавшийся за первой подружкой.
Эпилог
Пять лет спустя
К клинике материнства и детства я подъезжаю с мигалкой. И так безнадежно опаздываю. Почти бегу по тенистой аллее и выдыхаю, увидев на скамейке около детской площадки Катю. Жена сидит, подставив лицо солнышку и смотрит, как по плетеным лестницам карабкаются наперегонки две девчонки в одинаковых розовых платьицах и с такими же бантиками.
Одна чуть покрепче обгоняет вторую. А потом вскарабкавшись на площадку, ждет сестру и подает ей руку.
Умнички мои, птички маленькие.
– Привет, – плюхаюсь на лавку рядом с женой.
– Вот вечно ты, Вася, – возмущается она добродушно. – Ждем тебя уже полчаса.
– Каюсь, опоздал, – сгребаю в охапку и быстро целую в губы. – Служба, Кать. Ты же знаешь…
– Вот и терплю, – фыркает жена добродушно. – А знаешь почему? Люблю тебя, Ордынцев.
– Я тебя тоже, птица, – сграбастав нежную ладошку в свои лапы, признаюсь как на духу. – Пойдем? – киваю на здание клиники. Аккуратно кладу ладонь на живот жены, выпирающий из-под шифонового платья. И тут же чувствую несильный удар пяткой. Футболист растет! Настоящий пацан!
– Как там малыш?
– Пинается, – вздыхает жена и добавляет, поднимаясь. – Девчонок позвать надо. Они тоже хотят…
– Нет. Это лишнее, Катюш. Балаган какой-то получается, – подхватываюсь следом. Помогаю Катерине встать. И лишь на одну секунду утыкаюсь носом в копну чистых волос. Мой личный афродизиак.
– Пусть погуляют. Тарасов присмотрит. А мы глянем на нашего пацана и обратно…
– Вася, я обещала, – твердо роняет Катя и зовет громко. – Ася, Марго! Папа приехал! Нам пора!
С детской площадки со всех ног бегут дочки. Две маленькие куклы, похожие на меня и Катю одновременно. Смешливые, умненькие и красивые. Самые лучшие.
Маргарита и Анастасия Ордынцевы.
– Папочка! Папа! – подбегая, верещат дочки. – Мы тебя так ждали! Так ждали!
– Может, лучше здесь поиграете? А мы с мамой быстренько… – присаживаюсь на корточки перед малышками. И тот час же маленькие ручки с двух сторон обвивают мою шею. Смеюсь, чувствуя себя самым счастливым человеком в мире и даже сам не знаю, чем заслужил такую награду.
– Лучше погуляйте.
– Папа! Нет! – громко восклицает Маргарита. – Мы с Асей тоже хотим. Мама нам обещала… Попадаю в плен возмущенных зеленых глаз и с ума схожу только от одной мысли… Вырастут они, какие-то пацаны начнут приставать, яйца свои пристраивать. Придется с табельным вокруг дома ходить. Отгонять.
– Это все-таки больница, – показываю взглядом на клинику. – Там тихо надо себя вести. А на площадке побаловаться можно.
– Нет, – мотает головой Ася. – Мы тоже хотим увидеть лялю. Мама, ну скажи. Ты же согласилась.
– Вася, я обещала, – кладет ладонь на плечо Катерина. – Уже пора. Опаздываем.
– Конечно, – поднимаюсь на ноги. И взяв жену за руку, веду внутрь. В другую ладонь тут же вжимается ручонка Маргариты, а Ася хватается за пальцы матери.
Так и идем все вместе. Настоящая семья. И мне другой точно не надо.
– А вдруг опять двойня? – подначиваю жену.
– Ордынцев, даже не надейся. Там еще одна девочка, – кладет на живот руку.
– Ну а вдруг? – шучу я, открывая большую стеклянную дверь.
– Очень смешно, – проходя внутрь, оглядывается на меня Катерина. – Но с тобой можно всего ожидать, Вася. На открытии первой выставки я был похожа на дирижабль, и сейчас та же история.
– Так это Инга твоя виновата, – весело опровергаю обвинения. – Зачем она выставки устраивает, когда ты на сносях… Низкий профессиональный уровень у твоего агента.
– Василий Петрович, – улыбается мне жена. – Не переводи стрелки.
– Кажется, пришли, – останавливаюсь около знакомого кабинета с надписью УЗИ. Выдыхаю, чувствуя, как от волнения покрывается испариной лоб. Меня мало что может испугать. А тут как дурак мандражирую. Как перед экзаменом. Лишь бы все было в порядке с Катей и нашим сыном.
– Еще раз напоминаю, вести себя тихо. И вообще не разговаривать, – вытирая мокрый от пота лоб, строго обращаюсь к дочкам. – Иначе за уши выведу. Вам понятно?
– Мы будем молчать, папочка. Как мышки, – за обеих обещает Маргарита, а Ася, ведомый котенок, деловито кивает.
– Тогда заходим! – легонько провожу ладонью по прямой спине Катерины. Пальцы пробегаются по стройному ряду мелких пуговичек шифонового платья, в котором моя жена кажется юной девчонкой. Правда, опять беременной.
– Да, – кивает она решительно и распахнув дверь, входит первая. – Можно? Мы всей семьей к вам.
– Входите, пожалуйста! – радушно улыбается строгая миловидная блондинка, доставшая на свет божий Асю и Маргариту. – Это кто же к нам пришел? – обращается к девчонкам. А они, растерявшись, прячутся мне за спины. Маленькие ручонки хватаются за штаны с лампасами.
– Папа, мы с тобой, – шепчет пугливая Ася.
– Идите сюда, – усевшись на стул, обнимаю дочек. Они испуганно жмутся ко мне как котята и во все глаза смотрят на мать, лежащую на кушетке. Да я и сам залипаю взглядом на процедуре, больше напоминающей таинство. Датчик скользит по большому животу, выводя изображение на экран. А там уже дергает ножками крепенький малыш.
«Хоть бы на это раз мальчик!» – думаю я, таращась на своего третьего ребенка, парящего будто в космосе.
– Видите лялю? – спрашивает у дочек Катерина.
– Да! Да! – кричат во все горло мои дочери и со всех ног несутся к матери. Обнимают ее, целуют и плачут от счастья. Что-то тараторят одновременно, но слов не разобрать. Один птичий клекот.
«Курятник», – как говорит мой тесть.
Губы сами растягиваются в улыбке. Такие они классные, наши дочки!
Внимательно вглядываюсь в экран. Ищу архитектурные излишества. Но тщетно. Малыш лежит боком. Хрен поймешь. И снова дергает ножкой.
Футболист будет! Пацан!
– Девочка! – радостно объявляет доктор, как только ребенок переворачивается. Я бы поспорил, конечно. Но ей виднее.
– Девочка!!! – радостно вопят две маленькие сороки, обнимая мать. – Девочка! У нас будет сестричка! Урааа!
– С ребенком все в порядке? – срывающимся голосом спрашивает Катерина.
– Да, все отлично, – кивает доктор. – Никаких осложнений.
– Это главное, – хлюпает носом Катя, прижимая к себе близняшек.
И улыбается счастливо.
А я, боевой генерал, лишь смаргиваю слезы. И нехилым усилием воли сдерживаю себя. Так и хочется кинуться к семье. Упасть на колени рядом с Катериной. Обнять ее, дочек…
– Ты, конечно, хотел сына? – смотрит на меня растерянно жена, как только наш цыганский табор вываливается из кабинета.
– Да ну, Катя! – фыркаю негодующе. – Дочка – еще лучше! Еще одна птица певчая. Да и дочек мы с тобой уже умеем воспитывать. Я уже научился косички плести. Знаешь, что в нашем деле самое главное?
– Что? – переспрашивает жена.
– Стабильный результат.
– Нет, – смеется жена. – Главное, это любовь.
– Да, любовь, – целую жену в висок.
– Любовь! – тараторят дочки. – Мама! Папа! Давайте так назовем сестричку!
