— Знаешь, Сэм, у меня иммунитет к подобного рода выпадам. Все, кому не лень, обзывают Эрика предателем, а меня предательской подстилкой, и вызывало обиду это только первый миллион раз. В миллион первый раз я отношусь к этому спокойно. Я тебе не верю и не поверю никогда. И засунь в манду кобылью свой комфорт, мне от такого урода, как ты, ничего не надо. Я не знаю, что ты собираешься со мной делать, но делать ты это будешь против моей воли. И я все сделаю для того, чтобы усложнить тебе этот процесс максимально. — Вот что-что, а усложнять я умею, поверь.
— Ясно. Продуктивного разговора не получилось. Что ж, я не хотел делать тебе больно, но ты не оставила мне выбора. Я оставляю тут планшет. На нем файлы. На них доказательство, что Эрик предатель. Там видео о том, как он убил свою любимую девушку 6 лет назад по приказу Джанин, и видео о том, как он убил Джека Кана две недели назад, и оставил на видном месте карты, с отметками, где ваш полигон. Иначе, как я бы так быстро узнал где вы? Полигонов много, они разбросаны на протяжении сотен километров, да еще и замаскированы многие. Я искал бы вас месяцами, если не годами. Подумай об этом девочка и посмотри видео. Может, потом мы с тобой будем говорить в другом ключе. — Положил планшет на стол и вышел.
Музыка: «Max Cameron» Reborn.
Первым порывом было разбить, ко всем чертям, плоский прямоугольник. Ничего нового он мне не покажет. Чего я не видела в Эрике? Жестокости? Цинизма? Откуда мне знать, что на видео он убивает именно свою девушку, а не преступницу, он же был в карательном отряде и казнил много человек. Потом, он проводил допросы и тоже убивал людей. Почему же так страшно? Почему так дрожат руки и пальцы выплясывают тревожный, нервный танец? А если правда? Если это Эрик нас всех сдал, как жить после этого? Горло сдавливает, словно цепью. Душит… Что там может быть, на том видео? Что, прямо вот стоял перед камерой и на публику убивал? Да не может быть!
Хватаю прямоугольник. Так, кажется Эдвард показывал, как с этой дурой управляться. Ну допустим включить ее я могу. Так, теперь разблокировка. Ага, уже стоит на видео. Подготовился урод. Ох, е… выколупываю из душонки, свалившейся в пятки, остатки храбрости и нажимаю на треугольник в кружочке. Экран оживает белой картинкой.
Комната, освещена ярким светом каких-то очень мощных ламп. В Искренности такие были в операционной, где мы с Рождером врачевали болезных. Я смотрю на комнату как будто из-за стекла. Слева я вижу девушку, привязанную к стулу, с руками заведенными назад. У девушки длинные темные волосы, собранные на затылке в хвост. Она очень миленькая на моську. Была бы. Если бы не ужас и отчаяние в глазах. И еще что-то… Боль, разочарование, тоска… Так выглядят те, у кого разбито сердце, уж я-то знаю не по наслышке.
Напротив девушки, в трех шагах стоит… Эрик. Это точно он. Я не вижу его глаз, но вижу выражение лица, фигуру, это он. Лицо моложе чем сейчас, есть в нем еще что-то мальчишеское. За его спиной стоит Джанин. Звука нет, но и так понятно все. Джанин говорит что-то Эрику, он стоит с холодным непроницаемым лицом. Смотрит на девушку с презрением. Поднимает пистолет. Выражение лица не меняется. Стоит так минуту, если не две. У меня сердечко, вот просто, в горле где-то трепещется. Неужели выстрелит? Эрик, нет, родной, ты не можешь! Пожалуйста не надо! Девушка смотрит не на пистолет, она смотрит на Эрика. У меня сжимается сердце. Она говорит ему, что любит его, я читаю это по ее губам. Просит посмотреть на нее.
Пистолет дергается, как в замедленной съемке я вижу взрывающийся порох, столп огня из ствола, вылетающую пулю… Девушка падает с простреленной головой. Изображение резко обрывается, а у меня перед глазами лицо Эрика и мертвая девушка, все плывет и прыгает. Этого просто не может быть, это самое настоящее чудовище. Как он мог, она говорила что любит его, а ему было насрать. Он просто хладнокровно взял и вышеб ей мозги… О, Боже, помоги мне… Живот скрутило от резкой боли и тошноты. Я даже встать не успела, как все скудное содержимое желудка оказалось на полу. Бл*, этого не может быть, этого просто… Но я своими глазами видела… Нет, что же это за ужас… Пот ползет по лопаткам, щекоча кожу… страшно…
Но, однако, изображение поменялось. Видео продолжается, теперь я вижу кабинет, за столом сидит мужчина-азиат. Это Джек Кан, его ни с кем не спутаешь. Вот он поднимает голову, его рот слегка приоткрывается, он что-то говорит. Кому-то, кого пока не видно. Лицо мужчины, вдруг, принимает испуганное выражение. В глазах застыл страх, переходящий в ужас, рот его открывается, произносит какие-то слова, в глаза мольба и отчаяние. Мужчина понимает, что находится в смертельной опасности. Лицо осунулось, глаза ввалились.
Следующий кадр — размашистые, уверенные шаги. И обжигающая соль стекает по щекам, я знаю эту походку. Эрик в форме патрульного «Вольников», в руке его нож. Он бьет ножом Кана, медленно поворачивая лезвие в ране. Еще два взмаха, кровь жертвы заливает стол и Эрика. А он наблюдает, он совершенно спокоен, никаких эмоций, я не вижу выражение его лица, потому что камера смотрит на них сбоку и сверху. Зато, я прекрасно вижу пряди волос, которые я перебирала пальчиками, вижу ухо с черным пирсингом, овал лица… Внутри все сжимается, как-же больно… Что с тобой случилось, Эрик, зачем ты это делаешь, родной? Хороший мой… это все не правда… Как ты можешь… Ты ведь мучаешь его, и наслаждаешься этим… Как же так? Неужели это ты?
Эрик берет истекающего кровью, кричащего Джека за волосы и разворачивает к камере. Он знал, что там есть камера, он специально это делал. Зачем? Почему? Как? О, Господи… перед глазами все тускнеет и кружится. Хочется выть от отчаяния и бессилия… Мощным, точным ударом он перерезает жертве горло, пристально глядя, как из, только что живого тела, уходит жизнь. И на минуту мне показалось, что это не Эрик. Нет! Это не мой Эрик, не мой… Это самый настоящий, даже… не зверь, а чудовище, монстр, с ужасным оскалом, питающийся человеческими душами. Это была последняя мысль перед тем, как меня поглотила спасительная темнота.
====== «Глава 15» ======
POV Эрик
Следующие два дня я только и делал, что ел, спал и тренировался. Тренировки просто спасают меня сейчас, потому что в голове у меня жуткая каша. Мартин все время спрашивает, чувствую ли я в себе изменения, а я не знаю, что ему ответить. Я ужасно беспокоюсь за Эшли и остальных, кто ушел на полигон, но успокаиваю себя тем, что прошло очень мало времени и они не успели как следует обосноваться и, скорее всего, сейчас просто готовятся к нападению. Мартин говорит, что необходимо понять, избавился ли я от альтернативной личности или нет, потому что если нет, то надо продолжать работать над этим. Иначе все может вернуться.
Во время обеда мне, почему-то вдруг, стало ужасно интересно откуда Мартин знает Эшли.
— Мартин, мне показалось, или ты знаешь Эшли? Когда мы говорили с тобой, ты сказал, что у меня с ней разница больше, чем у тебя с женой и не удивился, когда я сказал, что закрыл собой Эшли. Я так понял, что ты знаешь ее?
— Да, эта девочка из Дружелюбия… Я ведь не выпускал тебя из виду, Эрик. Я ждал, наблюдал за твоим поведением, и куда заведут Джанин ее эксперименты. Я выяснял все, что связано с тобой, все записи, что были в Эрудиции, все наработки у меня тут. Конечно, я не мог не знать об этой девочке, ведь она, как и Салли, важная часть эксперимента. Обе эти девочки, в силу твоей привязанности к ним, воздействовали на твою личность. Я должен был знать про нее все. Тем более, что Эшли очень и очень интересная девочка.
— Ты не знаешь зачем ее ищет Сэм?
— Я догадываюсь, но не знаю точно. Сэм всю свою жизнь занимался генной инженерией. Вероятнее всего, именно от нее, ему нужен генетический материал. С какой целью и почему именно от нее — я не знаю. Когда я уходил из Эрудиции, он уже довольно давно был в Бесстрашии. Я знал, что будучи бесстрашным он имеет доступ к подземным лабораториям, но это всегда была секретная информация. Джанин это было не интересно, поэтому я не придал этому значения. Мы никогда не работали с ним над одними проектами, поэтому я не знаю.
