— Значит, Салли ты тоже знал.
— Да. Я знаю, что тогда произошло. Джени… Она совершила ужасную вещь… Мне очень жаль, Эрик.
Спазм сжал горло. Стало трудно глотать. Я взял сигареты и вышел на улицу.
Сэм ищет Эшли, чтобы взять у нее генетический материал. Нужна ли она будет ему потом, после этого, живая? Я всегда знал, что нельзя ее подпускать к Эрудиции, теперь это стало просто очевидно. Надеюсь, ей хватит благоразумия не влезать никуда и не лезть на рожон… Хотя, кого я обманываю. Надо срочно сходить и посмотреть, как они там устроились.
Черт! Я и не знаю, как теперь показаться им всем. Мартин сказал, что когда зверь запер меня, я ушел на полигон и жил там. То есть получается, что я сбежал сразу после казни на базе. Сказал, что Эшли жива. Да, я это и сам чувствую, что она жива. Вот только… Что с ней? Как она? Наверное с ума сходила, искала меня. Почему она не нашла меня на полигоне? Я ведь отметил все полигоны на картах. А если она меня нашла? И видела меня в состоянии личности-зверя? Смутное чувство, похожее на воспоминание, затеплилось в сознании:
«…если ее смерть просто убьет тебя, то когда она отвергнет тебя, это будет самая страшная твоя боль. И уж поверь мне, я все сделаю, чтобы так и было…»
Что он сделал, чего я не знаю? И Мартин говорит, что я кого-то убил. Кого? Кого-нибудь из бесстрашных, кого-нибудь из… Грудь сжало и не отпускает. Я должен это выяснить, должен!
— Мартин!
— Эрик, чего ты так орешь, напугал меня. Что случилось?
— Что я делал, пока был под моделированием? Ты должен срочно рассказать мне! Кого я убил?
— Ты, действительно, хочешь увидеть это сейчас?
— Да, Мартин, мне это нужно, причем срочно!
— Хорошо, я покажу тебе.
Мартин идет к компьютеру, включает какую-то программу. На экране запись с камеры наблюдения. Я вижу большую стеклянную стену, пейзаж за ней и понимаю, что это здание Морг-центра. Штаб-квартира Искренности. Вижу Джека Кана, он сидит за столом в своем кабинете. Вдруг, он поднимает голову и его выражение лица становится сначала настороженным, потом возмущенным, а следом — испуганным. Вот в глазах его появляется паника. И я все еще не вижу из-за чего. А в следующее мгновение я вижу себя. В форме похожую на форму бесстрашного, но с синими, а не с красными вставками, со знаком «Вольника» на груди.
Я иду к Джеку, и втыкаю в него нож. Я смотрю и не могу оторваться от этого зрелища. Я ничего этого не помню. Какое-то неясное чувство есть, что я вижу не монтаж и не подделку, какое-то глубинное чувство сожаления и скорби, вызывает это действие. Потом я поворачиваюсь к камере, я, блядь, еще и специально это делаю… Истерзанное тело Кана извивается и беззвучно открывает рот, пока я держу его за волосы. Я смотрю на свое лицо и вижу звериный оскал. Это он. Мой зверь, вырвавшийся на свободу. Это он, тот кто сломал меня, мою жизнь, переломал все на своем пути… Бл*дь, ну какая же феноменальная бл*дь!!! Что еще хорошего я сделал, пока отсиживался у себя, в собственном подсознании? Черт. Теперь мне, точно, никто не поверит.
— Мартин. — Говорю я в прострации. — Откуда у тебя эта запись?
— Мой друг из Эрудиции передал мне ее три дня назад. Они нашли убитого Кана, стали просматривать записи и увидели вот это.
— Значит в Эрудиции это есть. Ясно. Мартин, ты должен пойти со мной. Ты должен взять все свои доказательства и пойти со мной к моим людям. Иначе, они мне не поверят. Еб*ть в рот, я сам не верю…
— Это не ты, Эрик. Это твоя альтернативная личность, которая на тот момент поглотила твое сознание…
— Да. Ты это знаешь. Я пытаюсь это осознать. Но кто в это еще поверит? Кто будет врубаться в эту х*йню? На экране мое лицо, мое тело, у меня репутация психа и садиста, которую я сам же себе и создал. И наверное им и был… Бл*дь, у меня опять голова взрывается… Как же это все… Черт.
Я встал и начал бегать по комнате. Не помогает. Надо как-то спустить пар.
Когда из разбитых об дерево рук, кровь стала капать и очень мешать, я все-таки попытался взять себя в руки. Да что же это за бл*дство? Как теперь, вообще, жить после всего этого?
— Эрик. Этим не поможешь. — Мартин подошел тихо, но я все равно почувствовал его присутствие. — Тебе надо понять, освободился ли ты от моделирования полностью или нет.
— Что у тебя еще есть? Что я еще делал, пока был в этой х*йне? Ты говоришь, следил за мной, говори, я должен знать!!!
— Ты в основном выжидал, делал несколько вылазок в город, ездил на соседний полигон, что там делал, сам понимаешь не знаю, я за тобой не ходил. И убил Кана.
— Так! Я там еще что-то положил на стол. Включи мне, я внимательно посмотрю, чего я такое там делал!
— Эрик. Если ты сейчас уйдешь, не закончив с моделированием, твоя субличность опять может стать доминантной. Нужно понять, ушла она или нет. Это можно сделать одним способом. Нужно пройти твой пейзаж страха. Если хоть что-нибудь в твоем пейзаже изменится, например страхов станет меньше минимума или какой-нибудь страх изменит свой смысл, значит зверь ушел. Насовсем. Если же все, как было, значит нужно дальше работать. Иначе, ты рискуешь оказаться вместе со своим зверем среди своих людей.
— Что нужно для этого? Мы можем прямо сейчас пройти пейзаж?
— Ты сейчас слишком нестабилен, пейзаж может выдать недостоверную информацию…
— Мартин!!! Там мои люди, в неизвестности, я тут отсиживаюсь, с каждым днем, поверь мне, я буду еще более нестабилен! Там Эшли в конце-концов, у которой шило в заднице! Мне надо быть там, это ясно?
— Ладно, Эрик, пойдем. Введу тебе сыворотку, посмотрим, что с твоим пейзажем.
Мартин подключает меня к симуляционной программе. Закрываю глаза, чтобы максимально успокоится и сосредоточится.
Сначала никаких изменений. Тетка с зубами, дальше кислота, уже даже привычно, тень в окне, щупальца под кроватью, один на один со стихией, лезвия изрубают. Это все, как обычно. После убийства Салли, она прочно вошла в мой пейзаж. Последний страх, если их насчитывалось семь, всегда была одна и та же сцена — Салли, привязанная к стулу, в комнате ликвидации. Я стою перед ней, я не хочу поднимать пистолет, но мое тело мне не подчиняется и я стреляю в нее. И убиваю. Я. Сам. И так каждый гребанный раз. Я сам, своими руками, ее убиваю.
И в этот раз, все то же самое. Я иду в комнату ликвидации, Джанин дает мне пистолет, я беру его и наставляю на девушку. Вот только… Вместо Салли на стуле сидит Эшли. Это должно было случится, рано или поздно, этого следовало ожидать. В последний раз я проходил свой пейзаж в Бесстрашии, еще до ее появления во фракции. Ну конечно, теперь она на стуле сидит. Ну какого х*я-то, а? Опять Эрудиция, опять Эшли, и опять пистолет, бл*дь!!! Только вот теперь тело вообще мне не подчиняется. Я поднимаю пистолет… Еб*новрот! Нет, бл*дь!!! Так. Успокоится. Это все не реально. Нет никакой комнаты. Нет стула. Эшли сейчас далеко отсюда. Рука поднимается, палец ложится на курок. У меня в руках Desert Eagle. Если я выстрелю, шансов не будет. Не останется даже оболочки, будет просто месиво. Нет. Я не должен. Не должен. Эшли смотрит на меня со своего места. В глазах ужас и отвращение. Она ненавидит меня. Я предал ее, отдал эрудитам. Еб твою мать, а ведь это правда, я отдал ее эрудитам, я карту оставил на столе Кана!!! После того, как его убил…
Воспоминания обрушились на меня оглушающим потоком. Вот, я меняю карты на полигонов на липовые, пока все пялятся на Джанин, отстреливаю окурок и иду к воротам, вылазка в город, поездка на полигон, охота на Эшли, бл*дь, просто идеопатическая, феноменальная бл*дь. Я хотел ее убить!!! Я. Хотел. Ох*ительная идиотия. Планы на убийство Кана, само убийство, оставление карт с полигонами. Что же за еб*ная х*еп*здень?!
Я, все еще, стою и держу Эшли на прицеле. Я урод, монстр, чудовище. Я себя должен был убить, а не того клыкастого мудака. Черт, неужели выстрелит этот еб*ный пистолет? Неужели все, как всегда, только в сто раз хуже? Палец жмет курок. Я сопротивляюсь, изо всех сил. Это не реально, не реально. Нет пистолета, нет пальца, х*й с ней, и руки нет, только не выстрел.
