— Мартин! Что это за животные? Как такое возможно? Как они выживают, если у них нет ни глаз, ни ушей, ни носа?
— А это, мой дорогой Эрик, и есть объект А-238.
— Они что, собираются в стаи? Они нападают коллективно?
— Да, бывает. Если обнаруживают большое скопление людей, они могут напасть коллективно и вызвать у группы общий страх. Они не видят и не слышат, орган дыхания у них странный, что-то среднее между легкими и жабрами. Поэтому они исключительно бесшумны. Они чуют страхи. Нас они не видят сейчас, потому что на нас портативные передатчики. Он заглушает им видение нас через страхи. Сними его и ты окажешься в самом ужасном своем кошмаре, который скорее всего и убьет тебя.
— Мой внутренний монстр был похож на это животное. Только он еще и шипел.
— Нет, эти не издают никаких звуков. Да, я видел в симуляционной программе. Да видимо ты успел его заметить, когда он на тебя напал и твое сознание спроецировало этот образ. Ты убил его, ты вспомнил?
— Да, я скинул его с башни в море. Перед этим перерезал глотку.
— Ну, ладно. Будем надеяться, все закончилось.
— Надо ехать. Двигаем к машине.
До полигона мы с Марином ехали почти молча. Клокочущая тревога сжимает горло и не дает упорядоченно мыслить. Всеми силами стараюсь держать себя в руках, внутренне готовясь к самому худшему, но действительность не шла ни в какое сравнение с самыми страшными моими фантазиями.
Уже километров за десять, в воздухе появился запах бойни. Он ни с чем не сравнимый, чувствуемый где-то на уровне подсознания, на уровне инстинктов, в голове отдается набатом — там беда. Пахнет горячей бетонной пылью, покореженной землей, исковерканным раскаленным металлом, порохом, огнем и плотью. Разорванной, растерзанной, перемешанной с ландшафтом, уже подернутой первыми признаками разложения. Подъезжая, я почти знал, что увижу.
Это была тяжелая техника. Несколько, может десяток, броневая, тяжелее, чем драгстер. Вывернутая, покореженная большими колесами дорога. Отступали не торопясь, значит уже после зачистки. На полигоне должен быть бункер, не знаю, рассчитан ли он на тяжелую артиллерию. И какое именно оружие применяли эрудиты? Не выясню, пока не увижу все своими глазами.
Я оставил внедорожник в отдалении, мало ли что там, я не могу Мартином рисковать, замаскировал его, дал эрудиту рацию и пошел к полигону. Запах смерти усилился, к нему примешалась стоящая в воздухе смесь еще, не осевшей до конца, пыли, гари и дыма.
У стены взорванная бронированная машина. Это покореженный, лежащий на боку драгстрер без задней части. Что такого они в него захуячили, что его пополам разорвало? Чуть в отдалении, вижу раскуроченную ракетную установку. Значит Сэм все-таки сделал себе такую. Значит он готовился, долго готовился, и не к обороне он готовился, сука. Кругом валяются искореженные и подорванные крупнокалиберные снаряды. Х*ячил по полигону ими, значит? Там, вообще, хоть что-нибудь осталось?
Бегу к тому, что когда-то было воротами. Первая волна зачистки сровняла забор и полигон почти с землей, похоронив под собой, скорее всего, весь наш личный состав. Хоть, кто-нибудь мог выжить тут? Они, видимо, не сразу поняли, что это артобстрел. Где им было столкнутся с ракетными системами залпового огня? Такие применялись в горячих войнах дофракционных времен, у нас еще не было таких технологий. До этого времени.
Выхожу на более или менее открытую площадку, оглядываю полигон. Это одна большая могила. То тут, то там лежат мертвые тела и фрагменты тел. Так и есть, осколочные, разрывные раны. У кого-то снесло полбашки, как срезало. Еба*новрот, как не допустить мысли, что среди этого месива может быть…
Командирский корпус снесен четким выстрелом. Значит, сначала палили наобум, потом проникли на территорию, разведали и стали вести прицельную стрельбу. Как быстро бесстрашные поняли, что надо сваливать, а отбиваться от зенитки бесполезно? Надеюсь быстро.
Опоздал. Бетон разодранный на куски, еще теплый, отовсюду струятся сизые дымовые столбики. Всего на каких-нибудь пару дней опоздал. От этой мысли я немного завис. Я ведь уже был в сознании, когда все это происходило тут. Не успел всего на каких-нибудь пару дней. Сколько жизней можно было спасти, если бы я сразу сюда поехал. Но я не помнил… Черт, какая же бл*дкая х*йня! Где же Эшли? Пытаясь всеми возможными способами отгородится от мысли, что она может быть где-то среди погибших, осматриваюсь дальше, стараясь восстановить картину того, что тут произошло. Кто еще погиб? Кто из командного? Сердце гулко стукнуло и замерло на мгновение. Пока я никого не видел, но сколько я осмотрел… Надо срочно найти бункер, он был недалеко от оружейных складов. Догадались ли они, успели ли хоть часть оружия спасти? Они, наверное, выставляли посты не далеко от полигона, не разведывали территорию. А если и разведывали, на них могли нападать скриммены. Блядь, куда ни кинь…
Оружейка, как и остальные здания, сравнялась с землей. Где-то тут бункер, надо вспомнить, в какой стороне…
— Лидер, твою мать!!! Это лидер! Эрик! — резкий женский голос проникает сквозь вату и ввинчивается в мозг противным штопором.
Я не сразу понял, что произошло, потому что все случилось очень быстро и внезапно. Черноволосая девица налетела на меня так резко и неожиданно, что среди всего творящегося вокруг хаоса, выглядела совершенно неестественным, потусторонним существом. На меня обрушился визг и довольно ощутимые удары, куда придется.
— Ах ты, х*ев сукин сын! Куда ты уп*здовал, оставил нас? Мы тут до ох*евания тебя ждали, попали в бл*дкий ад кромешный, а он широ*бится где-то, х*й знает где!!! Кроша тут с ума чуть не съ*бнула, облазила все вокруг, а он прип*здовал, когда не ждали…
Когда что-то мешает и хочется избавится от этого, тело действует на автомате. Мне срочно надо было прекратить это назойливое вторжение. Я почти ничего не соображаю от волнения и беспокойства, главное, не навредить девице. Пытаюсь сфокусировать на ней зрение. Бл*, да это жена Ворона, Сани. Слава богу, живая, сучка. Надеюсь он тоже. Судя по тому, что она ругается, а не рыдает, жив, сукин сын. От облегчения даже дышать стало легче. Одним движением, резко скручиваю ее, прижимая к себе спиной, зажимаю ей рот.
— Ты меня, случайно, ни с кем не спутала? И не ох*ела ли ты, часом? — угрожающе шиплю ей на ухо.
Ее реакцию не вижу, но она присмирела, не вырывается, вроде. Вижу, спешащего к нам, Ворона. Легонько толкаю ее к нему.
— Виктор, объясни своей жене, что такое субординация. И я безумно рад тебя видеть, гаденыш! Тебя, Сани, кстати тоже!
Протягиваю ему руку, он жмет ее, я притягиваю его к себе. Черт, как же я, действительно, рад его видеть. Хоть кто-то живой в этом аду.
— Я рад тебя видеть живым, лидер, — Ворон хлопает меня по спине, бросая недобрые взгляды на женушку. Ладно, они без меня разберутся.
— Есть еще кто живой? Вы бункер нашли? Эшли с вами?
По его взгляду все и так понятно. Не с ними.
— Она жива? Погибла?
— Среди погибших ее нет, лидер. Но с нами нет тоже. Кто-то видел, как ее забирали «Вольники», увезли в Эрудицию.
Надо спросить о потерях состава, кто еще выжил, надо сказать, что нам срочно необходимо отсюда убираться, но я не могу разжать челюсти. Грудь сковало от тоски и напряжения. Не успел, опоздал, упустил. На этот раз не повезло. Я всегда спасал ее, вытаскивал. Я знал, что наступит время, когда я не смогу быть рядом, не смогу ее спасти. Вот оно наступило. Почему сейчас? Почему именно… Надо взять себя в руки. Надо срочно. Не время сейчас, может, еще не все потеряно. Нельзя сдаваться. Где-то на задворках сознания слышу, как Ворон переругивается с женой «Ты совсем еб*нулась, Сани? Дружка себе нашла, что ли?» — «Да ладно, Ворон, не п*зди, не буду я больше. Я просто обрадовалась… Дождались наконец-то, сукина сына» — «Заткни рот уже, бл*дь. Ну сколько можно…» Так, кажется, семейный скандал набирает обороты. Надо прекращать это дело.
