Я у медсестер спрашивал — моей персоной никто не интересовался.
— Случилось что-то? — Макс замечает, как я сжимаю телефон в ладони.
— Ева трубку не берет. Не приходила, мне сама не звонила, на пост тоже. Я нихера не понимаю, в честь чего такой игнор.
— Слушай, ну… Может, девочка наигралась? — предполагает, а мне хочется ему врезать. — Смелости прямо сказать не хватило, а тут отличный шанс просто исчезнуть. Ты некоторое время будешь валяться в больничке, не сможешь ее достать.
— Хочешь рядом со мной прилечь?
— Нет, — усмехается.
— Ну вот и заткнись тогда.
— Понял, — согласно качает головой. — Давай я к ней сгоняю? И к тебе тоже могу заскочить. Вдруг реально что-то случилось.
— Будь другом. С меня поляна, когда я отсюда выберусь.
Макс уходит.
Я несколько раз умываюсь холодной водой, чтобы прийти в себя после уколов, которые мне добрая медсестра в задницу вкатила сразу после его ухода.
Хожу как идиот туда-сюда с этим долбаным пакетом в кармане, сам уже поглядываю на трубку и раздумываю выдернуть ее быстро.
Злюсь адски.
Хоть бы сообщение написала, если уж решила отправить в игнор.
Как же достали уже эти качели. Хочу — не хочу, буду — не буду. Бегаю за Принцессой, а она постоянно опрокидывает меня из-за каких-то тараканов в ее голове. Сама, по-моему, определиться не может.
Час лежу без дела, жду, пока Макс отзвонится во второй раз. У меня на хате пусто оказалось, но вещи Евы вроде на месте. Только она могла и без них уйти. Трусы — дело наживное. Да и зачем ей те, которые я купил, если она с папашей успела помириться и к себе ускакала?
Сколько мы еще в эти догонялки играть будем?
Как скоро мое терпение лопнет? Заебался бегать за малолеткой, которая сама не понимает, чего вообще хочет. С женщинами старше Евы все-таки проще. Они мозги трахать начинают гораздо позже, через полгодика где-то.
Намекают на серьезность отношений, подсовывают журнальчики с белыми платьями.
А что у нас с Принцессой вообще будет позже, если я уже начинаю уставать от ее взбрыков?
Телефон на груди вибрирует. Макс пишет в мессенджере — дверь ему не открыли, свет в окнах не горит. Вряд ли дома кто-то есть, трезвонил он, если верить другу, долго, у него даже соседка тактично попросила перестать насиловать ее уши.
Все, хватит. Я не мальчик на побегушках, которого можно отсылать, когда настроение шкалит.
А ночью сообщение приходит.
«Не звони мне больше».
Да пошла ты, Принцесса.
Сорок вторая глава. Ева
Я сбилась со счета.
Тринадцатый или четырнадцатый? Какой это уже раз, когда острый конец булавки неприятно вонзается в кожу?
— Извините, — быстро бросает девушка с браслетом-подушечкой для иголок на запястье и продолжает дальше подгонять платье под мои параметры.
— Ничего страшного, — я в очередной кусаю губы, когда новая булавка царапает где-то под ребрами.
Мне не нравится это платье, его выбрала мама без моего согласия. Радует, что юбка здесь хотя бы умеренных размеров — я смогу спокойно проходить в дверные проемы без чьей-то помощи.
— Ева, хочешь шампанского? — мама отвлекается от разговора с моей будущей свекровью и предлагает мне бокал на тонкой ножке.
— Не хочу, — отвечаю односложно и возвращаю взгляд на стойку с диадемами. Красивые они такие. Как у принцесс.
Я знаю лишь о том, что Адам перенес операцию. Больше Александр мне ни о чем не рассказывает.
— Улыбнись, дочь. Ты вообще видела, сколько стоит это платье? Тебе достался щедрый мужчина, — мама улыбается и все-таки всовывает мне в руки бокал.
Интересно, а если я нечаянно залью платье шампанским — как громко все вокруг начнут визжать?
Нет, пожалуй, пробовать все же не стоит. Девушка уже почти подогнала его со всех сторон, а новую экзекуцию булавками я могу и не выдержать. Нервы сдадут, воткну еще ее в кого-нибудь.
— Хочешь, поменяемся местами? Правда, тебе сначала придется развестись с отцом, — язвлю в ответ и ловлю на себе недовольный взгляд матери.
Она оскорбленно цокает и оставляет меня вдвоем с этой иголочной инквизиторшей. Когда у нее уже эти проклятые иголки закончатся, ну сколько можно?
— Рукава на этом уровне оставим или повыше поднять? — она наконец-то интересуется моим мнением.
— На ваш вкус, мне не принципиально.
— Тогда оставим так. Вроде бы все готово. Давайте я помогу вам аккуратно его снять?
Киваю в знак согласия и слезаю с высокого подиума. Иду в сторону примерочных, параллельно пытаюсь вспомнить номер телефона Адама.
Что-то у меня не ладится в последнее время с цифрами. Как там было на конце? Сорок семь или пятьдесят семь?
— Вы не могли бы дать мне телефон позвонить? — тихо спрашиваю, боюсь, что разговор может подслушать мать. — Я свой забыла. Свадебные хлопоты, понимаете, столько суматохи… — изображаю из себя счастливую дурочку, хлопаю ресницами.
— Нам запрещают брать телефоны в зал, но я могу принести вам его из раздевалки. Подождете пару минут?
— Конечно. Я буду безмерно благодарна вам.
Надеюсь, ей удастся прошмыгнуть мимо моих церберов и они ничего не заподозрят.
Смотрю на себя в зеркало, приглаживаю складки на подоле платья. А ведь какая-нибудь девочка из провинции мечтает оказаться на моем месте — выгодный брак, богатый муж, большой дом, возможно даже с бассейном. Не жизнь, а сказка.
Только вот платье пришлось выбирать с длинными рукавами, потому что с моей кожи еще не сошли уродливые фиолетовые пятна от слишком сильной хватки Александра.
Девушка в фирменной униформе консультанта элитного свадебного бутика возвращается и протягивает мне телефон последней модели с разблокированным экраном, я скрываюсь за шторкой в кабинке примерочной и по памяти набираю номер Адама.
Первая попытка оказывается неудачной, в трубке раздается абсолютно чужой мужской сильно прокуренный голос. Все-таки на конце было пятьдесят семь.
Набираю во второй раз, вздрагиваю от каждого гудка…
— Что ты себе позволяешь, маленькая дрянь?! — мать врывается ко мне, быстро забирает телефон из рук. Он летит на пол, большой экран покрывается сеткой мелких трещин.
— Не кричи, мам. И тебе придется компенсировать девушке ущерб, это была чужая вещь, — у меня не осталось сил на очередную истерику.
Я попробовала позвонить Адаму — у меня ничего не вышло. Случается.
— Ты ему звонила, да? Саша все рассказал нам с отцом. Ты понимаешь, что подставляешь собственную семью? Хочешь, чтобы мы оказались на улице? О брате подумай. Думаешь, мы сможем себе позволить его обучение, если отец лишится компании? А жить мы где будем?
— Я поняла, мам. Больше такого не повторится.
Голова болит от ее криков и нравоучений.
— Не узнаю тебя, Ева. Раньше ты умела быть благодарной, — мама качает головой, поднимает с пола разбитый телефон.
— Раньше меня не пытались продать собственные родители, — пожимаю плечами, начинаю возиться со шнуровкой. Хочется быстрее избавиться от тяжелого платья.
— Ты преувеличиваешь. Мы всего лишь желаем тебе счастья. Родишь ребенка и поймешь, что сделала правильный выбор, когда у него будет абсолютно все.
— Выйди, пожалуйста, и позови ту девушку. Мне понадобится ее помощь, чтобы булавки не выпали.
Я переодеваюсь и выхожу в зал, где меня уже ждет будущий муж. Меня буквально сдают ему на руки, моя мать и его слишком переигрывают в любезность. Уверена, что за спинами они поливают друг друга грязью, а после сегодняшней встречи сразу же побегут к косметологам поправить заломы от слишком широких улыбок, которыми светится каждая из них.
Смотреть противно.
— Выбрала платье, Ева? — Александр любезно придерживает для меня дверь, кивает в сторону близко припаркованной машины.
— Это сделали за меня, — отвечаю, потому что не хочу злить. — Я могу хотя бы позвать подруг на свадьбу?
