— Я… Я-я… — слова застревают в горле.
Здесь всегда было так душно? Почему мне резко перестало хватать воздуха?
Мысленно считаю до десяти, стараюсь дышать размеренно и снова подношу микрофон к губам.
— Откроешь рот не по делу — устрою тебе счастливую брачную ночь на пятерых. Как думаешь, выдержишь столько мужиков за раз? — спрашивает Александр, зажав ладонью ту часть микрофона, в которую принято говорить.
Все, наверное, думают, что он меня успокаивает. Любящий заботливый муж, идеал мужчины.
Только глаза у него абсолютно дикие. Черный давящий взгляд.
— Мне нехорошо! — вскрикиваю, оповещая всех о своем состоянии, и срываюсь с места в сторону комнаты, где можно спрятаться ото всех.
Запираю дверь, мечтаю увидеть белого кролика, который уведет меня под землю в странный мир. Из меня бы получилась неплохая Алиса.
Александр бьет несколько раз кулаком по двери, но здесь достаточно надежный замок, а других входов, насколько я знаю, нет.
На всякий случай я отхожу к противоположной стене, сбрасываю туфли, на шпильках очень трудно балансировать, когда у тебя все вокруг летает и очертания теряют четкий контур.
— Открой немедленно, Ева! — новый удар, от которого я вздрагиваю и оглядываюсь по сторонам в поисках чего-то, чем можно защититься, если дверные петли все же не выдержат такой атаки. — Что ты устраиваешь? Поздно давать заднюю, малышка, ты теперь моя жена. Как думаешь, сколько мне понадобится времени признать тебя недееспособной? Один звонок. Открой эту чертову дверь, не позорь меня.
Куда мне бежать из закрытой комнаты?
Смешно, но здесь даже окон нет.
Подхватываю подол, чтобы не запутаться в нем, и подхожу вплотную к двери. Щелкаю замком, Александр тут же дергает ее на себя и влетает в комнату.
— Рано я тебя похвалил, да, малышка? — усмехается, напирает на меня. — Ты сейчас же вернешься в зал, спишешь все на свою беременность и извинишься персонально перед моим дедом. И лучше бы тебе сделать лицо пожалостливее.
Он хватает меня за локоть и тащит обратно. Тормозит у ведущей в зал арки, критически осматривает меня.
— Где твои туфли, Ева? — спрашивает с нажимом.
— В комнате остались.
— Не могла сразу сказать об этом? — бросает раздраженно и отпускает мою руку.
Александр приносит мне туфли, держит за локоть, больно сдавливая его. Думает, наверное, что я настолько чокнутая, что в любой момент смогу рвануть в сложно поворотливом наряде куда-то на свободу.
На входе нам преграждает дорогу человек, ради которого и затевался весь этот фарс.
— Я бы хотел поговорить с твоей невестой.
У меня язык не повернется назвать этого мужчину дедом. Уж не знаю, что это за чудеса, но сейчас он выглядит примерно на пятьдесят пять. А если закрасить седину на висках, то и на пятьдесят запросто. Ничего удивительного, что его сегодняшней спутнице около тридцати.
— С женой, — Александр поправляет его. — Ева и так перенервничала. Может, отложим это? Слишком много стресса для такой хрупкой малышки.
— Я не собираюсь волновать твою жену. Это не займет много времени, Саша. Вернись лучше в зал и успокой гостей. Пусть они узнают, что с невестой ничего не случилось.
— Будь умницей, Ева, — Александр делает вид, будто говорит все в шутку, но его холодные глаза точно предупреждают о том, что в противном случае я горько пожалею о своем поведении.
Мужчина отводит меня в сторону, долго-долго всматривается в мои глаза. У него в руках трость и в конечном итоге я опускаю взгляд, рассматривая какую-то гербовую печать на ней.
— Ну что, девочка, рассказывай, — его голос звучит мягко, и мне слишком непривычно слышать его после недели постоянных рычаний в мою сторону от людей.
— О чем? — я теряюсь, обнимаю себя руками.
— Глаза у тебя почему грустные?
Кажется, я попала.
Сорок четвертая глава. Адам
— Веди себя хорошо, засранец. Не порти мою ювелирную работу.
Мой врач оказался мировым мужиком. Сразу понял, что валяться в палате долго я не намерен, так что сам предложил мне катиться на все четыре стороны и дал контакты знакомой медсестры, которая не прочь подзаработать, если я вдруг буду не в состоянии колоть себе обезбол в задницу.
Швы все-таки еще поднывают. Очередное доказательство того, что я не супергерой и сделан из плоти и крови.
— Спасибо, — благодарю хирурга, мы ударяем по рукам. — С меня презент.
— Вали уже, хватит мне девок в отделении соблазнять. Только к тебе и шастают.
А толку-то, что ходят? Я все равно смотреть ни на кого не хочу.
На пороге больницы меня ждет сюрприз, хотя я предпочел бы прожить этот день без них. Дерьмовая ситуация, когда бывшая не хочет становиться бывшей.
Нинель улыбается во все свои тридцать два, машет мне ладонью в знак приветствия и быстро тушит тлеющую тонкую сигарету о бортик урны.
— Я так рада тебя видеть, — она бросается мне на шею, игнорируя тот момент, что я в очередной раз согнулся от простреливающей вспышки боли в боку.
Машинально обхватываю ладонью ее талию, чтобы не упасть.
— Ой! Прости-прости, — щебечет в каком-то непонятном приступе нежности. — Я знаю, что тебе нужно, — мурлычет и скребет ногтями по моей шее.
А потом происходит то, к сему я вообще никак не был готов. Неля впивается своими надутыми губами в мои, целует слишком слюняво. Я как раз вспоминаю, почему во время наших встреч избегал поцелуев с ней.
— Ты что здесь устроила? — отлепляю ее от себя, слегка встряхиваю за плечо, чтобы пришла в сознание.
Какого черта она вообще не уехала? И где живет? Я отлично помню, что через отведенную ей неделю закрыл счет в отеле.
Неужели Неля разорилась на оплату из своего кармана? Я охотнее поверю, что она уже успела здесь себе кого-то подцепить.
— Не злись на меня. Я просто хотела встретить тебя и отвезти домой. Даже взяла машину в аренду, — кивает в сторону белой бэхи, опять жмется ко мне.
— Мы, кажется, закончили. Я четко дал понять, что тебя в моей жизни больше не будет, — стряхиваю ее руки. Раздражает неимоверно.
Почему женщинам так нравится себя унижать? Это какой-то особый вид мазохизма — вешаться на шею мужику, который не хочет тебя видеть.
— Зачем ты так со мной? — Нинель отходит на шаг, обнимает себя руками.
Шоу началось. Камера, мотор.
Сейчас она театрально начнет всхлипывать, потом заревет и будет сверлить меня стеклянным взглядом, пока по ее щекам покатятся слезы.
Мне всегда было интересно, где она научилась так натурально изображать из себя обиженную невинность. Вот есть курсы минета для таких, как Неля. А курсы истерик тоже можно найти?
— Детский сад. Давай, Нин, разворачивайся и катись на своей машине на все четыре стороны. Я уверен, что ты быстро найдешь себе новое хлебное место. Мое благословение в этом деле тебе точно не нужно.
— Но я хочу тебя… Я не понимала этого, когда мы были вместе, но я влюбилась в тебя почти сразу. Ты такой… — предпринимает новую попытку меня разжалобить.
— Обеспеченный, — помогаю ей с выбором эпитета.
— Да! — быстро соглашается, активно кивает головой. — Нет… — хмурится, приходит осознание, наверное. — Нет, у тебя, конечно, есть деньги, но это ведь не главное.
— То есть ты меня и без копейки денег будешь любить? — не дожидаюсь реакции, сразу продолжаю. — Ну тогда поехали, моя девочка, я буду жить у тебя. Я тут подсел на азартные игры и спустил все деньги на онлайн-казино. Проигрался по полной, ни рубля на карте. Еще и остался должен.
— К-как?.. — Неля отшатывается от меня.
— Ты ведь поможешь мне с долгами, правда? Там всего пара миллионов, но отдать нужно к концу недели. У тебя есть, Нин?
— Я тут вспомнила, что у меня есть очень важное дело… — Нинель дает заднюю, оглядывается по сторонам. Боится, видимо, что я не отпущу ее так просто.
Мне едва удается сдержать смех, когда она аж отпрыгивает от меня, стоит протянуть руку.
