Он облизывает нижнюю губу.
— Ты вызываешь зависимость.
Никто из нас не двигается.
— Черт, я действительно хочу сводить тебя на свидание, но… — Он откидывает мои волосы с шеи и целует меня там. — Но вид тебя в одной лишь моей рубашке, заставляет меня пересмотреть свои взгляды.
Я отталкиваю его и оставляю между нами пространство, смеясь над его надутыми губами.
— Если не уйдем сейчас, то я не выберусь отсюда с нетронутой девственностью.
Он откидывает голову назад, и его смех наполняет комнату — и, как ни странно, мою грудь тоже.
— Я не хочу заниматься с тобой сексом. — Он сохраняет невозмутимое выражение лица в течение пяти секунд, прежде чем ухмыляется и качает головой. — Это ложь. Я хочу заняться с тобой сексом. Но не раньше, чем ты будешь готова.
Его признание заставляет меня почувствовать себя сильной. Я ни разу не чувствовала давления со стороны Итана, чтобы продвинуться дальше в сексуальном плане. Он всегда позволял мне взять инициативу на себя.
— Никогда бы не подумала, что великий Итан Кроу окажется таким терпеливым.
Он хмурится.
— Ха… я тоже.
Теперь моя очередь смеяться.
В конце концов мы выходим из номера и заходим в лифт. Я остаюсь на противоположной стороне небольшого пространства на случай, если нас кто-нибудь заметит. Мы незаметно выходим через служебный вход и забираемся на заднее сиденье ожидающего нас внедорожника.
Я держусь у дальней двери. Итан осматривает пространство между нами, затем берет меня за талию и притягивает ближе, так что наши бедра соприкасаются. Роджер наблюдает за нами в зеркало заднего вида, не говоря ни слова, но, кажется, он недоволен.
— Не волнуйся, — говорит Итан мне на ухо. — Он сохранит наш секрет.
Надеюсь, он прав. Мне было бы невыносимо видеть разочарование на лице отца, если бы он узнал, что я принимала очень грязный душ с рок-звездой.
Поездка из города проходит в основном в молчании. Я не хочу говорить в присутствии Роджера и рисковать тем, что он услышит наш флирт. Пальцы Итана делают круги по моему обнаженному бедру, разжигая угли в пламени, пока я не начинаю беспокойно ерзать на своем сиденье. Он ухмыляется, явно понимая, что делают его прикосновения, и скользит рукой дальше между моих ног. Так близко, но недостаточно близко.
Улицы становятся все менее населенными, а фонари — все дальше друг от друга. К тому времени, как внедорожник въезжает на темную стоянку, я превращаюсь в лужу похоти, желая ускорить наше свидание и вернуться в наш номер.
— Мы на месте, — говорит Итан, убирая свою теплую ладонь с моей ноги. С ее отсутствием приходит ясность.
— Что это? — Я наклоняюсь к нему, чтобы посмотреть в окно. Там большое здание, но оно темное, и на стоянке только одна машина. — Не думаю, что оно открыто.
Роджер останавливает машину, и я прищуриваюсь, чтобы прочитать надпись на стеклянных двойных дверях.
— Не подглядывай. — Итан закрывает мне глаза другой рукой. — Это сюрприз.
Он ведет меня с заднего сиденья машины, и я обнимаю его за талию, чтобы не упасть, пока мы маневрируем через дверь в комнату, где пахнет попкорном и потными ногами.
— Готова? — На мой кивок он убирает руку.
Дискотечные огни и гигантское пространство объясняют запах ног.
— Скетинг-ринк!9
— Это место в нашем полном распоряжении, что включает в себя все то, что мы захотим из торгового киоска, так что надеюсь, что ты захватила с собой аппетит.
Я обнимаю его, потрясенная его заботливостью.
— Из всех мест, куда ты мог бы меня сводить…
Он нежно целует меня.
— Я подумал, что потащить тебя в какое-то душное пятизвездочное дерьмовое шоу не произведет на тебя впечатления.
— Ты прав. — Мне было бы неприятно чувствовать себя гадким утенком в комнате, позером или, что еще хуже, шлюхой-золотоискательницей.
— Ты впечатлена?
Его неуверенность удивляет меня, но как часто великому Итану Кроу приходилось планировать свидание для девушки, которая не была ослеплена его деньгами?
Наш поцелуй быстро становится жарким, когда парень поднимает меня и облизывает мой рот. Пробирается рукой вниз, чтобы погладить мою попку, его пальцы оказываются под подолом и задевают мои трусики. Я мурлычу ему в рот — слева от нас кто-то прочищает горло. Итан натягивает рубашку на мой зад, и мы поворачиваемся, чтобы увидеть мужчину в рубашке-поло «Скатопия», который держит две пары роликовых коньков.
Итан не отпускает меня, мои ноги болтаются в сантиметрах от пола, пока он обращается к мужчине.
— Это для нас?
— Да, сэр. — Он кладет коньки.
Я вырываюсь из рук Итана, и он неохотно отпускает меня, нахмурившись. Я благодарю мужчину и сажусь на скамейку рядом, снимаю ботинки и надеваю меньшую из двух пар. Итан обменивается несколькими словами с менеджером, затем садится рядом со мной, чтобы надеть свои коньки.
— Как ты узнал мой размер?
— Посмотрел на твою обувь, пока ты была в душе. — Он зашнуровывает коньки, и мы встаем одновременно. — У тебя есть какие-нибудь пожелания?
— Музыка? — Я обдумываю это. — «Вайтснейк»? «Скид Роу»? Что-нибудь из восьмидесятых.
Итан ухмыляется.
— Мне нравится ход твоих мыслей, Томми.
Что-то в том, что он называет меня моим прозвищем, заставляет меня покраснеть. Что такое с этими дурацкими девчачьими гормонами?
Он вбивает что-то в свой телефон, и динамики оживают под песню Here I Go Again группы «Вайтснейк».
Мы неуклюже идем к катку, и парень берет меня за руку, когда мы выходим на скользкую поверхность.
— Я могу это сделать. — Я не каталась на роликах уже много лет, но у меня есть опыт катания. Это одна из единственных вещей из моего детства, которые я помню с любовью.
Он не дает мне стряхнуть его руку.
— Я знаю. Мне просто нравится прикасаться к тебе.
Я удивлена, что Итан может кататься на коньках, поскольку он не отстает от меня.
— Ты умеешь кататься на роликах?
— Я из Мичигана. Вырос на ледовых коньках.
— Хоккейные или фигурные?
— Смешно. Хотя из меня получился бы отличный фигурист. — Он пытается сделать несколько причудливых движений ногами и терпит неудачу, чуть не падая. — А может, и нет.
— Хотя в трико ты выглядел бы отлично, — говорю я сквозь улыбку.
Он обходит меня так, что катится спиной вперед, держа меня за руки.
— Теперь ты просто выпендриваешься!
— Это работает? — Он подмигивает.
Работает. Еще как.
— Может быть. Почему ты решил стать музыкантом, а не пойти в НХЛ?
Итан разворачивается и едет рядом со мной.
— В музыке я был лучше, чем в хоккее. Мой старший брат мог бы стать профессионалом, но он пошел в ВВС, как только ему исполнилось восемнадцать.
— У тебя есть брат?
— Джеймс. Он полярная противоположность мне. Единственное, что у нас есть общего, это то, что мы оба не могли дождаться, когда уедем из нашего дома. Я переехал в Лос-Анджелес сразу после окончания школы.
— Плохая домашняя жизнь?
— Мои родители ненавидели друг друга. Они развелись после моего переезда. — Он усмехается. — Сказали, что оставались вместе только ради меня. Насколько это хреново? Мой отец был козлом по отношению к моей маме. Он снова женился, но у нас нет никаких отношений. Он общается с моим братом, а я получаю от него новости. — Парень катается по кругу вокруг меня и снова пристраивается рядом со мной, напевая слова песни.
— И он умеет петь… — Я ускоряюсь, и Итан догоняет меня. — Есть ли что-нибудь, в чем ты не силен?
Парень берет минуту на размышление, затем качает головой.
— Нет.
— Какой самонадеянный! — смеюсь я.
— Ладно, хорошо. — Он стонет. — Я в этом не силен. — Итан машет рукой между нами. — Обычно я не встречаюсь с женщинами.
Я хватаю его за руку и улыбаюсь.
— Ты лучше, чем думаешь.
Мы катаемся вокруг под музыку восьмидесятых и дважды участвуем в гонках. В первой я проигрываю, а во втором заезде, готова поставить деньги, что Итан позволяет мне выиграть.
