Джейсон был тем более уверен в том, что он получит решающее задание еще и потому, что встреча была назначена на рождественскую неделю, а они всегда назначали важные задания на выходные и праздничные дни. И кроме того, они предупредили его, чтобы он планировал свое отсутствие приблизительно на три месяца. Ему придется что-то придумать в колледже, например, договориться с врачом, чтобы тот дал ему медицинскую справку о необходимости длительного отдыха после болезни. Проблем здесь не будет. Он еще не сказал об этом Бренвен и не собирался говорить как можно дольше. Она сама проведет Рождество. Но все же было неплохо, что он смог остаться дома хотя бы пару дней на День Благодарения.
Выглядела ли Бренвен на День Благодарения так же, как и сейчас? Должно быть да, ведь это было совсем недавно, но он тогда постоянно приезжал и уезжал и не заметил этого. Джейсон неожиданно ощутил в груди прилив нежности, и та крохотная частичка совести, которая еще оставалась в нем, беспокоила его. Офис мог и подождать — ему пора уделить немного времени своей жене. Она как раз занималась в той жуткой крохотной комнате для завтрака. Джейсон пересек столовую и вошел в маленькое помещение.
Бренвен услыхала, как вошел Джейсон, но не подняла головы; она подумала, что ему просто понадобилось пройти на кухню и вздрогнула от удивления, когда он втиснул свое мощное тело на скамейку рядом с ней.
— Джейсон!
— Привет.
Ее длинные тяжелые волосы были распущены так, как любил он, и он приподнял их с ближайшей к нему стороны, чтобы ткнуться носом в шею и куснуть за мочку уха.
Бренвен приподняла плечо, почувствовав, как против ее воли вдоль позвоночника пробежала дрожь. Она улыбнулась.
— Я думала, тебе надо идти в офис.
— Надо, но сейчас это важнее, — сказал Джейсон.
На Бренвен были обтягивающие трикотажные брюки и один из его старых кашемировых свитеров, который был слишком велик ей. Он сунул руку под свитер. Как он и ожидал, лифчика на ней не было. Он взял в руку одну ее грудь, взвесил ее на ладони и, поскольку он все равно уже держал грудь в руке, провел большим пальцем по соску, чтобы почувствовать, как он набухает и твердеет. По мере того как затвердевал сосок, то же самое происходило и с ним… каждый раз. Эта женщина была лучше, чем любое возбуждающее средство!
— Что тебе действительно необходимо, Джейсон Фарадей, так это хобби, как всем остальным мужчинам. Почему бы тебе не заняться гольфом? Сейчас почти полдень, и мне нужно готовиться к экзамену!
Джейсон, не обращая на нее внимания, сказал:
— Это именно то, что я и думал.
— Что? — спросила Бренвен, окончательно сбитая с толку.
Он еще раз сжал ее грудь и убрал руку.
— Твоя грудь стала меньше, чем была. Заметно меньше. Ты очень похудела, Бренвен. Ты уверена, что с тобой все в порядке?
Она вздрогнула, услышав произнесенные им слова. Вряд ли она могла отрицать то, что с ней далеко не все в порядке, и на мгновение растерялась и не знала, что ответить, лишь, как обычно, опустила свои ресницы и после нескольких секунд напряженного молчания произнесла:
— Клянусь тебе, я не больна. Мне просто… просто не хочется есть. Это бывает.
Джейсон размышлял. Он уперся своим квадратным подбородком в кулак, поставив локти на стол. Где-то в глубинах его сознания мелькала мысль, связанная с тем, как она сформулировала только что высказанную ею мысль… Наконец он поймал ее! Его глаза сузились, и он пристально посмотрел на свою жену. Она втиснулась в угол скамьи, поджала колени и обняла их руками. Ее ноги были босыми. Она была очень бледна, ее кожа утратила свою матовость, и она казалась такой ранимой. Он почувствовал тупую боль в груди, то странное ощущение в области сердца, которое убедило его в том, что он любит ее. Джейсон глубоко вдохнул и задал вопрос:
— Бренвен, ты что, беременна?
Она была так изумлена, что не могла выдавить из себя ни звука. Ее глаза расширились, она еще крепче охватила свои колени и уставилась на своего мужа. На его лице было написано самое невероятное выражение!
— Ты ждешь ребенка? — настаивал он.
Она не была беременна; на прошлой неделе у нее прошли месячные. Она была в смятении.
— Т-ты бы был против, если бы это было так, Джейсон?
— Черт побери! — взорвался он, вскинув свою большую голову. В лучах солнца, падающих в окно, его рыжевато-каштановые волосы вспыхнули красными искрами. — Я не знаю! — Он положил ладони на стол и, оттолкнувшись ими, поднялся на ноги.
Он пошевелил плечами, потер шею и снова посмотрел на свою жену. Как ей удавалось так свернуться в таком ограниченном пространстве? Она была… так прекрасна.
— Нет, — медленно сказал он и понял, что этот ответ стал для него самого открытием, — я бы не был против. Наверное, мне понравилось бы быть отцом. Основать династию. Так ты поэтому плохо себя чувствуешь, Бренвен? Я слышал, что беременность вызывает тошноту, и некоторые женщины поначалу сильно теряют в весе. Конечно, они потом набирают гораздо больше!
Он подмигнул ей; он действительно подмигнул! И впервые за последние несколько месяцев он посмотрел на нее с неподдельным интересом. Бренвен осторожно сказала:
— Я еще не уверена. Еще слишком рано, чтобы можно было что-то сказать. Я обещаю, что как только я точно узнаю, что у нас будет ребенок, я сразу же скажу тебе, Джейсон. Я так рада, что ты не будешь сердиться!
— Сердиться? Конечно, нет. Как может рассердить меня малыш, растущий внутри у моей прекрасной Бренвен? — Он наклонился и нежно поцеловал ее. — А сейчас, хотя мне ужасно этого и не хочется, мне все же придется ненадолго уйти в офис.
— Я знаю. А мне нужно заниматься.
Она помахала ему рукой на прощание, и он вышел из комнаты, но тут же снова вернулся и поцеловал ее еще раз. Она не могла поверить такой его нежности и заботливости.
Дверь за Джейсоном закрылась, и на этот раз Бренвен услыхала его шаги в прихожей, звук открываемой, а затем закрываемой двери и шум отъезжающего автомобиля. В ее мозгу проносились новые мысли. Почему бы не родить ребенка? Похоже, это сделает Джейсона счастливым, а это уже само по себе укрепит их брак.
Ее мысли пошли дальше: если у меня будет ребенок, то я больше не буду чувствовать себя так одиноко в этом доме, который так и не стал моим. Ребенок заполнит эту болезненную пустоту внутри.
Чем больше она думала об этом, тем лучше себя чувствовала. Вскоре ребенок стал для нее не просто мыслью, но всепоглощающей мечтой, жгучим желанием.
Надежда на рождение ребенка повлияла также и на Джейсона. Возможность отцовства умерила его похоть и снова сделала умелым и заботливым любовником, каким он был в самом начале их совместной жизни с Бренвен. Он мог бы и вовсе воздержаться от секса, если бы она попросила его, но она не сделала этого; напротив, почти трогательно искала его внимания. Джейсону, конечно, не нужно было знать о том, как часто образ Уилла Трейси вставал перед ее закрытыми глазами, когда Джейсон вонзался в нее, или как Уилл преследовал ее в снах. Бренвен была убеждена в том, что забеременеет, и она также убедила себя в том, что в своей беременности сможет забыть Уилла. Наконец она сможет почувствовать настоящую любовь к своему мужу, как только он станет отцом ребенка, которого она будет носить внутри. Она наслаждалась заботливостью Джейсона. В эти две недели они были счастливее, чем за все время, прошедшее после их медового месяца.
