— Вижу, что за новость, — мрачно перебила тётушка, буравя меня тяжёлым взглядом. — Только я не пойму, Дарина… Зачем?
Это был единственный вопрос. Захар тоже задавался им. И, если честно, я сама не знала ответа. Мой поступок был глупым, но изменить что-либо уже не удалось бы.
Ничего не сказав, я опустила голову, едва сдержав слёзы. Поднять глаза и посмотреть на тётю почему-то было невыносимо стыдно. Наверное, из-за обмана. И ещё из-за собственной слабости.
— Это он тебя заставил, да? Оставить ребёнка? — с негодованием спросила Лиза. — Тебе не стыдно было появиться в её налаженной годами жизни и сломать всё опять? Какое ты имеешь право рисковать её здоровьем?!
С последними словами она повысила голос. Её лицо побагровело от злости, но она продолжила:
— Ты хоть о дочери подумал? Пораскинул мозгами, что будет с ней, если с Дариной во время родов что-то случится? Ты что, желаешь Марине судьбу своей жены?
Мне хотелось плакать.
— Ничего с Дариной не случится, — сухо произнёс муж. — Я не позволю.
— Не позволит он. Как же! Ты Бог? Нет, ты просто бизнесмен, и не говори мне, что не женишься на другой, как только моей племянницы не станет. Мужики все одинаковы! Ты знаешь, как страдала Дарина, когда её мама умерла? А как она мучилась, когда её отец привёл домой новую жену? Как она вообще жила все эти годы после твоей измены?!
Я еле успела закрыть уши Марины. Мы совсем забыли о ней, когда начали разговор. Моя маленькая дочь ведь совсем не понимала, почему все ругались. И почему её любимая тётя так недолюбливала её не менее любимого папочку.
— Милая, иди поиграй в другой комнате, — попросила я малышку, помогая ей выйти из-за стола, за который мы уселись, едва только прошли в комнату.
Впрочем, Маринка, вместо того, чтобы послушать меня, вдруг подошла к тёте.
— Не ругайте моего отца. Он хороший, — едва не плача, попросила она.
Лиза стёрла большим пальцем слёзы у неё на щеках, а потом обняла.
— Что ты, родная, я вовсе не ругаюсь! Мы просто немного… поговорим с твоими родителями. И я обещаю, что больше не буду повышать голос.
Дочь кивнула и убежала в соседнюю комнату, оставив нас одних.
— Елизавета, — заговорил Захар, — я не стану перед вами оправдываться. Всё равно, чтобы я ни говорил, вы мне не поверите. Я не хочу зря тратить время на бесполезные объяснения. Знайте одно: с Дариной и ребёнком всё будет хорошо. Я сделаю для этого всё, что потребуется. И я ни в коем случае не намерен её бросать. Да, признаю, прошлые наши отношения закончились весьма плачевно. Были ошибки с моей стороны, даже предательство, но на то были свои причины.
— У измены не бывает причин! — резко отрезала тётя. — Но зачем я это говорю? Меня же всё равно никто не будет слушать, верно? Уверена, вы уже решили всё без советов старших. И поэтому теперь, раз уж выяснилась твоя личность, я бы хотела познакомиться с твоими родителями, чтобы понять, кому придётся доверить жизнь моей племянницы.
— У нас на следующую неделю запланирована встреча с врачами. Мы нашли клинику, в которой будет обследоваться Дарина. Думаю, не стоит откладывать ужин, на котором вы со всеми и познакомитесь. Постараюсь устроить всё в течении нескольких дней, — ровным и бесстрастным голосом проговорил Муратов.
Выдохнув, я посмотрела на него просящим взглядом и спросила:
— Можешь присмотреть за Маринкой?
Он поднялся с места, отправившись к дочери. Мне требовалось поговорить с тётей без лишних ушей, а его присутствие только накаляло атмосферу.
— Дарина, доченька, — Лиза взяла меня за руку, — ответь мне честно, пожалуйста. Захар… Он что-то сделал с тобой? Угрожал? Или надругался?
Её голос понизился до шёпота, а сама она выглядела напуганной.
— Нет, ничего такого. — Я накрыла её руку ладонью. — Он ничего мне не сделал! А мой диагноз стал для него неожиданностью. Только вчера Ирина, моя подруга, обо всём ему проболталась. Он сразу устроил скандал и требовал, чтобы я отказалась от ребёнка…
Проговорив последнее, я грустно улыбнулась.
— Моё сердце как чувствовало, что с тобой что-то не так, — стала сокрушаться тётушка. — На днях мне снилась твоя мама. Ох, пусть ей земля будет пухом. Ты сама как? Как самочувствие? На каком ты сроке? Два месяца?
— Девятнадцать недель, — прошептала я в ответ.
— Это что же, получается, ты до свадьбы забеременела? Вы возобновили отношения сразу, едва он опять появился в твоей жизни?
— Мы были немного пьяными, — попробовав выкрутиться, откликнулась я. — Прости, что не рассказала тебе правду и столько времени лгала.
Мне вспомнилось, что в тот вечер не было ни капли алкоголя, и нами двигала лишь похоть, но не стоило признаваться в этом. Предательское тело так быстро откликнулось на ласку бывшего, будто узнало хозяина, что… У меня не было и шанса на сопротивление.
И, сколько я ни старалась улыбаться, но по взгляду тёти было видно, что она не поверила моим словам.
— Дарина, — позвала она, вынуждая меня посмотреть ей в глаза.
Она на короткий миг замялась, но потом всё же выдала:
— На днях ко мне приходил Алексей. Твой отец.
Глава 43
Дарина
— Как только анализы будут готовы, мы дадим вам знать, — сообщил доктор, который был в отделении главврачом. — Но я рекомендую, чтобы Дарину Алексеевну госпитализировали. В карточке вашей жены указано, что у неё уже однажды открывалось кровотечение. Такое не редкость, но здесь особый случай. Не тяните с госпитализацией.
После многочисленных анализов на голодный желудок я очень устала. Мне хотелось прилечь, а ещё лучше — не задерживаться в больнице больше ни на минуту. Я ненавидела такие места и боялась их одновременно. Они ассоциировались с болью и смертью. От резкого запаха медикаментов у меня бегали мурашки по коже.
— Хорошо. Сделайте всё, что нужно, — согласился Захар.
Последний решал всё за меня, что раздражало, но я понимала, что он заботился обо мне и о нашем ребёнке. К тому же муж и не знал, что мне не нравились больницы. Этими мыслями я и успокаивала себя, когда меня определили в одну из вип-палат. Муратов остался в кабинете главного врача, чтобы поговорить с ним и подписать все нужные документы, а я почувствовала себя будто в тюрьме, послушно проследовав за медперсоналом.
Медсестра поставила мне капельницу и вышла из палаты, оставив меня одну с целым роем разнообразных мыслей. Было страшно. Опустив свободную руку на живот, я погладила тот. Он рос не по дням, а по часам или даже, как мне временами казалось, минутам. Подумав о последнем, я закрыла глаза всего на мгновение, но проснулась лишь вечером. В палате по-прежнему никого не было. И кто-то заботливо укрыл меня одеялом.
Едва мне стоило встать с кровати, как малыш начал толкаться. В такие моменты я чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете, ведь он помогал временно забыть о всех проблемах. Положив руку на то место, где ощущались толчки, я улыбнулась.
— Мама тоже рада тебе приветствовать, Рустам Захарович. И ждёт с нетерпением, когда ты уже появишься на свет, — проговорила вполголоса, продолжая поглаживать живот.
— Ты уже придумала ему имя? — послышался хриплый голос сзади, прозвучавший так внезапно и резко, что я испугалась.
Быстро обернувшись назад, я увидела в углу палаты на диване Захара. «Он что, тут остался? Спал здесь? И как это я не заметила его, когда проснулась? Думала, что он ушёл, так не разбудив меня и не попрощавшись. Даже немного обидно стало, но… Кажется, всё было зря», — поняла про себя, с удивлением пролепетав:
— Ты не ушёл?
— Нет, — весело отозвался муж, поднимаясь с места и разминая шею. — Ты так сладко спала, что я просто не посмел тебя будить. Уйти же, не попрощавшись, не захотел.
Тут я обратила внимание, что он выглядел уставшим и потрёпанным. Его пиджак лежал на диване, рукава рубашки были закатаны до локтя, а галстук снят и небрежно брошен поверх пиджака.
