— Тебе не стоило беспокоиться. Думаю, здесь хороший персонал, поэтому обо мне есть кому позаботиться. Езжай домой, пока Маринка нас не потеряла. Кто-то всегда должен быть с ней, пока я здесь.
— Закончила? — Захар оказался передо мной, и я нахмурилась, стоило ему взять моё лицо в ладони. — Почему с тобой всё так сложно?
— Это вопрос? — Я усмехнулась, ловя его внимательный взгляд.
— Как же трудно сдерживать себя, — пробормотал он, и мне захотелось спросить, что именно, но… Муратов накрыл мой рот своим, поглощая все вопросы поцелуем. Глубоким, жадным и очень долгим. Настойчивым и со всей страстью, которую я впервые увидела в нём. Таким, что у меня подогнулись колени.
Всё моё естество тут же откликнулось на подобную провокацию. Уперев руки в плечи мужа, я собралась оттолкнуть последнего, но вдруг стала стаскивать с него рубашку. Выгнувшись в его крепких руках, издала стон. Внизу живота образовалось напряжение.
Я и не заметила, как Захар поднял меня на руки, а пришла в себя только почувствовав спиной кровать. Супруг навис надо мной, но держал вес своего тела, упёршись локтями в матрас. Его глаза заволокло темнотой, на глаза упали волосы. Он выглядел в те минуты как хулиган, которых показывали в романтических фильмах, и уже успел снять рубашку. Или это я сделала? Словно прочитав мои мысли, муж обворожительно улыбнулся, одна за другой расстёгивая на мне пуговицы больничной одежды.
— Я… Я не уверена, — заикаясь, пробормотала я, накрыв его руку своей, — что нам можно этим заниматься.
— Не бойся, я думаю, что мой язык не причинит вреда ни тебе, ни малышу. — Муратов подался вперёд, и я не успела свести вместе колени.
— Даже не думай! — Мои щеки вспыхнули, когда я представил себе возможную сцену, но он скользнул ладонью мне по бёдрам.
— Положись на меня, ты слишком долго ходишь в напряжении. Завтра я спрошу у твоего лечащего врача, можно ли нам заниматься сексом, когда тебе выпишут.
— Дверь не заперта, и сюда в любую минуту может кто-то войти, — снова попыталась я хоть немного вразумить его.
— Не войдут, ведь я закрыл её, и в ближайшие полчаса никто нас не побеспокоит.
Захар наклонился и поцеловал меня. Мне не сразу и удалось сконцентрироваться на нём, когда он начал избавлять меня от одежды. Штаны пижамы и трусы быстро оказались в стороне и всё дальнейшее время лежали где-то рядом, пока я извивалась под ним.
Муж неустанно покрывал меня поцелуями. Медленно водил по телу языком, дразнил им мои соски, а потом накрывал их губами и зубами тянул на себя. Я же дышала ртом. Часто и шумно. А он продолжал неспешные ласки, буквально сводя меня ими с ума.
— О-ох! — застонала я и с трудом произнесла: — Не… Н-не остан… авли… вайся!
Отлично зная, где нужно ласкать, чтобы я потеряла голову, Захар усмехнулся. Я уже поплыла от его наглого и дерзкого языка. Когда мы были в браке, такого не происходило.
Он жадно сминал мою грудь, и я чувствовала, как сильно намокла, а потому понимала, что на простыне точно будет пятно. Муратов же продолжал нежно массировать мне грудь, отчего лоно у меня буквально горело. Я уже с трудом соображала, что происходит.
Стоило только мужу коснуться языком низа моего живота, как меня словно подбросило в воздух. Глаза закатились, и я почувствовала во рту вкус металла, сжимая ладони в кулаки. Оргазм обрушился на меня жаркой лавиной. С висков градом покатился пот.
— Это какое-то сумасшествие, — прошептала я, еле двигая языком.
У меня не осталось никаких сил подняться и натянуть одежду. Захар же где-то через минуту поднял голову и с улыбкой стёр кровь с моих губ.
— Так не хочется никуда уходить. — Он выглядел расслабленным и отдохнувшим.
— Тебе нужно домой, нельзя оставлять Марину одну. Кто её забрал из садика?
— Попросил Егора забрать и её, когда он поедет за сыном. За ней приглядывает Тата. Не волнуйся, Марина сейчас с малюткой сестры. Она очень ждёт, когда ты родишь ей братика, — проговорил супруг, прикасаясь к моему животу, а малыш, словно почувствовав отца, тут же начал пинаться.
Тихо выдохнув, Захар поднял на меня счастливые глаза.
— Он уже начал шевелиться. — Я улыбнулась. — Извини, что раньше не сказала.
— Ты не ответила на вопрос. — Он пристально посмотрел на меня.
Подняв бровь, я пожала плечами, не понимая, о чём он говорил.
— Так ты решила назвать его Рустамом? — уточнил муж.
— Марина вчера назвала его этим именем, когда поглаживала мой живот. И я подумала, а почему бы и нет?
Устроившись рядом со мной, Муратов укрыл меня одеялом.
— А ты не думала, что это будет девочка? — немного помолчав, поинтересовался он.
— Помнится, ты был уверен, что это мальчик, — ответила я, ловя его улыбку.
— Я и сейчас уверен, что у нас будет мальчик. Когда мы сможем узнать пол ребёнка?
Вспомнив, как в прошлый раз малыш отвернулся от монитора, я фыркнула. Это было забавно, потому что Захар не мог понять, как смутные пятна на экране могли быть изображением ребёнка.
— Надеюсь, в следующий раз он не станет вредничать.
Глава 44
Дарина
В больницах я всегда не любила то, что пациентам обычно не давали высыпаться. Меня будили почти каждый день ранним утром, чтобы сделать уколы или позвать на какую-нибудь очередную процедуру. И ещё всегда ужасно воняло медикаментами, а время будто застыло. Две недели, что я провела на сохранении, показались мне адом. Врачи отпустили меня домой только тогда, когда убедились, что с моими анализами всё в полном порядке. За всё время я виделась с Мариной от силы несколько раз, а потому ужасно по ней соскучилась.
Как-то раз навестить меня пришла… Станислава Тарасовна. Я, признаться честно, ожидала от неё услышать одни упреки и оскорбления в свой адрес, но женщина вела себя тихо. Она даже ни разу не заговорила со мной. Только проследила, чтобы я поела еду, которую она принесла из дома. В тот момент мне даже в голову не пришло, что женщина могла навредить мне или ребёнку. Я была в шоке от её визита и… приятно им удивлена.
Потеряв маму лет в четырнадцать, я уже напрочь забыла, какого это, ощущать материнскую заботу. И пусть у Станиславы Тарасовны был тяжёлый характер, который не все могли выдержать, но всё же она была матерью Захара. Я же очень любила его. И мне было бессмысленно отрицать очевидное. Мой муж смог за короткое время устранить стену, которую я возводила вокруг нас с дочкой годами.
Проснувшись в первый же день после приезда с больницы, я услышала стук в дверь и разрешила войти. Это была Наташа, которая частенько навещала меня в последнее время.
— Как ты? — Она присела рядом со мной, держа в руках заметно подросшего сына.
— Получше, чем в больнице.
— Да, дома всегда лучше, — согласилась девушка.
— Можно? — Я протянула руки к её ребёнку.
Взяв кроху, с большой нежностью и одновременно грустью поцеловала его в лоб. Малыш был невероятно милым и чем-то походил на Бориса Герасимовича.
— Он весь день спит? Так много? — поинтересовалась я.
Стоило мне спросить об этом, как Рустам Захарович начал пинаться.
— Кажется, что кое-кто ревнует свою мамочку. — Наташа весело рассмеялась, заметив, как я приложила руку к животу.
— Да, кое-кто, как и его отец, будет ужасным собственником, — со смехом согласилась я. — Так что со сном твоего малыша?
— Это первый месяц, поэтому он так много и спит. Всё нормально, если верить словам врача. Я уже и не помню, как было с Никитой, — поделилась она.
Артур заплакал, из-за чего ей пришлось его покормить. Смотря на то, как Наташа кормила сына грудью, я завидовала белой завистью. Мне ещё не было известно, могла ли я кормить своего ребёнка таким же образом. С Мариной у меня, помнится, были проблемы, поэтому я боялась повторения истории.
— А у вас с Захаром всё хорошо? — полюбопытствовала Наташа.
— Да, всё хорошо, если не считать того, что он слишком уж меня опекает.
