— А я больше никуда и не денусь.
Надеваю кольцо на безымянный палец. От переполняющего всё тело восторга кружится голова. Я шокирована и обескуражена. Даже не мечтала, что Марк так скоро сделает предложение. Значит, он не только меня простил, но и снова доверяет мне?
— Я согласна, я сто миллионов раз согласна стать твоей женой, – шепчу между поцелуями. С губ срывается смешок. – Блин, кажется, я проиграла Алёне. Вот поэтому я и не люблю спорить!
Эпилог
Годспустя
— Накрывай на стол, не ленись, с минуты на минуту Алёночка приедет, — суетится мама, нервно бегает по кухне в поисках красивых тарелок и бокалов. Она хочет создать праздничное настроение, но в ресторан идти отказалась, всё никак не привыкнет к новой жизни.
Пару месяцев назад родители наконец-то продали дом в Святополье и окончательно распрощались с малой родиной. Теперь мы все живём в одном городе.
Склонить маму к переезду было очень сложно. Она не прислушивалась к моим доводам, закатывала истерики, кричала, чуть ли не ножками топала и плакала, даже обвинила меня в том, что я совсем её не понимаю и на старости лет хочу её в могилу вогнать. Ну какая новая жизнь в пятьдесят лет? В таком возрасте нормальные люди дома сидят, консервацией занимаются и ждут, когда дети привезут внуков хотя бы на пару дней. Не мои мысли, её. Постоянно мама говорила, что уже поздно что-то менять. Ещё она озвучивала великие мудрости: «Где родился, там и пригодился», «Всяк сверчок знай свой шесток» и тому подобную ерунду, от которой мне периодами хотелось взвыть на Луну.
Я долго доказывала маме, что в большом городе нет ничего демонически страшного. Так она сможет часто видеть Стёпку и Полину, да и Алёна готова навещать родителей хоть каждый день. К тому же папе будет лучше на новом месте: он избавится от друзей-алкоголиков, которые вечно стремятся угостить его палёной водкой. Отец отказывается, потому что следит за здоровьем, но он ведь не железный — рано или поздно может поддаться соблазну.
Папа с радостью согласился покинуть Святополье, его даже убеждать ни в чём не пришлось. После инфаркта он изменился: стал больше ценить жизнь, попросил научить его пользоваться интернетом и вот уже который месяц смотрит научные передачи на ютубе и слушает аудиокниги.
В общем, в штыки переезд воспринимала только мама.
Одна я никак не справлялась, мне помогала Алёна, но она тоже не смогла достучаться до мамы. Жирную точку в этих затянувшихся переговорах поставил Марк. Я не знаю, о чём он разговаривал с родителями, какие аргументы приводил, но через час мама, растерянная, побледневшая, вышла во двор, где я маялась в нетерпении, и сказала, что согласна на переезд.
А Марк так и не признался, как у него это получилось. Лишь загадочно улыбается да отшучивается, если я в сотый раз пытаюсь его допросить.
Продажа квартиры и родительского дома далась мне тяжело. Я осознавала, что это конец. Больше никогда я не вернусь в Святополье, никогда не пройду мимо гимназии, где проучилась семь лет, никогда не прогуляюсь по центральной улице, не встречу одноклассников или дальних родственников. И бывшего мужа тоже не встречу.
Наш городок маленький, и по возможности все распускают сплетни. Так я узнала, что Юра совсем спился, потерял работу, и бедные родители возят его по всяким бабкам, пытаются закодировать, но ничего не помогает. Отец Стёпки потерял человеческий облик, боюсь, он уже не исправится. Увы, такое в Святополье случается чаще, чем того бы хотелось.
А вот о Вадиме я слышала только хорошее. Мамина соседка рассказывала, что он встречается с девушкой, которая работает учительницей английского языка. Вроде бы они давно живут вместе и планируют расписаться. Я рада за Вадима. Он был моей первой любовью, моим другом и мужем. Мы просто не предназначены друг для друга, так бывает. Но Вадим — хороший человек, и он заслуживает счастья.
— Динуль, ты плохо себя чувствуешь? — встревоженно спрашивает мама, когда я хватаюсь за стол и закрываю глаза.
— Нет, просто голова закружилась. Я с утра ничего не ела, — произношу успокаивающим тоном. Ноги противно слабеют.
— Не нравится мне твоё бледное лицо. Может, накрасишься? Марк скоро приедет.
Мама, конечно же, не изменилась. По-прежнему считает, что мужа нужно встречать с идеальным макияжем на лице и в соблазнительной одежде. Она боится, что такой мужчина, как Марк, рано или поздно обратит внимание на более красивую девушку. Я не спорю с ней. Привыкла. Но и руководить собой больше не позволяю.
— Нет, мам. Марк любит меня даже вот такую, без грамма косметики, — хмыкаю, заметив её поджатые губы.
— Ну смотри, как знаешь, — хмуро бросает она.
Я прикрываю на секунду глаза, когда запах рыбы проникает в ноздри. Мама ставит на стол тарелку с жареным толстолобиком, которого очень любит Алёна. Я тоже хорошо отношусь к рыбе, но сейчас мой организм протестует. К горлу подбирается тошнота, я вскакиваю с места и бегу в ванную. Меня выворачивает, руки трясутся. Неужели отравилась? Хотя чем, если я ничего не ела?
— Алёночка приехала! — радостно кричит мама.
Я кое-как привожу себя в порядок и выхожу встречать сестрёнку и племянников. И Стаса. Вот, значит, кто её подвозил. Интересное кино.
Алёна познакомилась со Стасом на моей свадьбе, и с тех пор они стали неразлучными друзьями.
Мы с Марком закатили пир на весь мир: позвали огромное количество народу, устроили роскошную выездную церемонию, а потом до утра отмечали праздник в загородном комплексе. Играла моя любимая местная группа, ведущий юморил и заводил публику, от шампанского приятно кружилась голова. В таком состоянии мы с мужем даже умудрились первый танец молодых исполнить без единой ошибки. Праздник удался: я никогда так не веселилась!
Тогда же, на свадьбе, я узнала, что Даша беременна. Я орала от радости, кажется, громче, чем она. Мы по-прежнему общаемся и видимся при первой же возможности. Подруге очень идёт быть в положении, она светится вся, выглядит счастливой и умиротворённой. Сейчас Даша на последнем месяце беременности, и я дождаться не могу, когда же моя любимая подруга родит ребёнка.
Мы с Марком тоже очень хотим детей. После свадьбы мы решили, что больше не будем предохраняться, но вот пошёл уже седьмой месяц, а результата по-прежнему нет. Я не отчаиваюсь, не у всех получается забеременеть с первого раза. Да и в больнице сказали, что со здоровьем у меня всё отлично, нет причин для волнения. Марк говорит, что всему своё время. Я ему верю.
—Привет! — обнимаю сестрёнку и племянников. Стёпка с Полиной тут же бегут в комнату дедушки, а я поворачиваюсь к Стасу и, улыбнувшись, пожимаю ему руку. В голову стреляет неожиданная мысль, и я взбудоражено спрашиваю: — Ты же на машине?
— Ну да, — кивает Стас.
— Мне срочно нужно в одно место. Отвезёшь?
— Конечно, — тут же соглашается он, скрыв секундное удивление за обаятельной улыбкой.
— Я с вами! — сестра быстро обувается, а я предупреждаю маму, что мы скоро вернёмся. Она, конечно же, вновь начинает волноваться и причитать.
В машине я намеренно сажусь на заднее сиденье, чтобы Алёна со Стасом находились как можно ближе друг к другу.
Их отношения для меня — сплошная загадка. Я знаю, что они прекрасно общаются, каждый день разговаривают по телефону, вечно переписываются в мессенджерах, а Стёпка и Полина всегда с нетерпением ждут встречи со Стасом. Он, оказывается, любит детей. Но вот сколько бы я не расспрашивала сестру, она так и не признаётся, что же происходит между ней и Стасом. Отмахивается, говорит, что они просто хорошие друзья, но их взгляды и случайные прикосновения вовсю кричат о чём-то большем. Либо эти двое до сих пор не поняли, что влюблены друг в друга, либо они тщательно скрывают свои отношения даже от самых близких людей.
— Останови возле аптеки, пожалуйста, — прошу Стаса.
Я покупаю несколько дорогих тестов, чтобы точно узнать результат. Внутри бурлит надежда. Я накрываю ладонью плоский живот. А вдруг там уже живёт ребёнок с самыми красивыми в мире синими глазами? Тошнота и восприимчивость к запахам ещё ни о чём не говорят. Хотя это не всё. Недавно мы вернулись из Ирландии, а после путешествий у меня всегда сбивается цикл. Открываю приложение на телефоне, чтобы проверить свои догадки: так и есть, пошёл уже седьмой день задержки.
