Ознакомительная версия.
Напор Ливадии был страшен. Вероятно, она – «Козерог» или «Лев» и привычна властвовать в саванне. Она швырнула Женю (постаравшись, чтоб тот не убился) на один из свежезаправленных матрасов, а сама плюхнулась рядом на спину. Приподняла Женю и водрузила на себя, ухватив хозяина за зад и направляя его по правильному пути. Обвила железными ногами, надавила, придавав ускорение, и расслабилась, настроившись на удовольствие. И Женя пошел скакать, как заправский мустанг под плетью мощного джигита!
Матрас под любовниками заходил ходуном, перекатываясь волнами и временами напоминая бурю на Черном море. Буря вышла что ни на есть правдоподобная и реалистичная. И крики матросов (Ливадии и Жени) разрывал воздух так же свирепо, как и крики настоящих моряков, борющихся за свои жизни в пене морской.
Ливадия хрипела, Женя хрипел, волна накатывала и отступала – «Девятый вал» да и только! И благо, что Женя заранее позаботился и закрыл чердачное окно на улицу, а то бы они своими криками переполошили весь поселок.
Естественно (поскольку я там присутствовал), могу рассказать всё в подробностях. Ноги Ливадии, обвитые вокруг Жениной спины, вскидывались и опадали в такт волнам, но хватки не ослабляли. Под их давлением Женя свирепел, его движения становились всё мощнее и яростнее, близость была столь наполнена энергий, что если бы в этот момент к ягодицам любовников подключить динамо-машину, электричества хватило бы на освещение половины Москвы в течение получаса.
Впрочем, в отсутствие токосъемного устройства электрические разряды оставались исключительно в личном пользовании Ливадии и Жени. Разряды искрили и в итоге образовали между прижимающимися друг к другу телами индукционное поле – оно с гулким хлопком взорвалось в момент кульминации, опалив фермершу и хозяина жаром, оставив со сбитым сорванным дыханием и потоотделением – как после марафона по Чилийской пустыне. Женя тяжело свалился с Ливадии и упал плашмя, не в силах вымолвить ни слова. Конечно, она тоже не могла (и не хотела) ничего говорить! Да и что говорить после такого-то?
Некоторое время любовники лежали рядом и отдыхали. Как и положено самцу, бескомпромиссно исполнившему свой долг, Женя повернулся к Ливадии спиной и погрузился в такую же бескомпромиссную негу. Она же просто закрыла глаза, и скромная улыбка осенила ее лицо. С Ливадии вполне можно было писать «Венецианскую купчиху в момент довольства».
Я смотрел на всё это и думал, какими словами Ливадия будет описывать мужу проблемы с машиной, возникшие у нее на обратном пути к фермерскому хозяйству, и способы, которыми они воспользовалась для их разрешения. И в моей голове сами собой рождались поэтические строки:
Здравствуй, муж!
Меня заждался?
А вот и я!
Приехала с подарками!
По дороге
Сломалась машина,
Бензонасос!
Представь – картина!
Джип ткнулся носом, я вышла и заплакала —
Кругом поля
И я одна,
И ни души!
И только лишь лягушки
Громко квакают,
Щебечут птицы,
И ковыль шуршит!
Я села в пыль
Без сил,
Как сказано, кругом ковыль
И девясил!
– Что делать-то? —
Мысль бьется в голове подброшенным наверх с капустою мешком,
– Машину бросить
И идти пешком?
Идти, но степь кругом,
Ковыль, лягушки, птицы!
И воздух хоть и свеж,
Но пеший переход продлится так аж до второй седьмицы!
И потеряешь ты меня,
Миленок, в пустоте степной,
А коли не успею вовремя
Прийти домой?
Приду, а там уже другая
У печи,
Толчёт, раскатывает тесто —
На шанежки, на калачи?
Нет, этого я допустить
Нисколько не могла,
Решила помощи я попросить
И руку в характерном жесте подняла.
Чрез полчаса
Вдали – столб пыли,
Катит механизатор Павел,
Вся рожа в масле, жопа в мыле!
Зато с руками парень
Золотыми,
И ни смотри,
Что рожа с жопой (и всё остальное) в мыле!
– Что, – говорит, —
Случилось у тебя?
А я: – Бензонасос
Надумал преподать урок о бренности вселенской бытия!
– Ну, это не беда, красавица! —
Павлуша улыбнулся – сильный, загорелый,
– С бензонасосом мне возиться нравится,
Уверен, победим одною левой!
И враз нырнул под джип,
Отковырял с бензином бак,
Достал бензонасос —
И вертит так и сяк!
Прошел один час,
А затем второй,
А на исходе третьего
Павлуша вылез из-под джипа – по виду благородный мифический герой!
Зубы белые,
Рожа в масле,
Руки в бензине,
Жопа в мыле!
– Всё, – говорит, – красавица,
Готово!
Завел машину, завелась!
Здорово!
– А мне, хозяйка, за труды! – Павлуша зубы скалит, —
Потребна компенсация!
Поэтому вопрос нахальный —
Не хочешь ли ты мне, например, отдаться?
Прямо в поле,
Здесь?
Пока кругом ковыль,
И время для интима есть?
Я смотрю на него
И думаю:
Бревном огреть его
Иль дать ногою в зубы?
Павлуша совсем оборзел,
Интима в поле захотел!
Не знает, что я
Верна тебе, муж, до самого до судного дня!
Пришлось объяснить ему кое-что —
Холодным взглядом, хриплым визгом:
– Павлуша, ты для меня никто!
И не тряси передо мной своей пипиською!
А в довесок к словам
Применить пистолет газовый – с зарядом перцовки,
Выстрел, два!
Павлуша упал, а я вскочила в машину и нажала на газа педаль с присущей
мне с детства сноровкой!
И была такова,
Вольна, как ветер в поле,
Отыметь меня не судьба,
И плевать, что Павлуша таким раскладом совсем не доволен!
Главное, что я отбилась
От бандита грубого, от этого мужлана,
Главное, верность тебе сохранила,
В грязь лицом не рухнула, не упала!
И вот теперь перед тобой,
Верная, как соколушка ясная,
Пойдем, милый, в кроватку, домой!
Отметим чудесное моё спасение, спасенье прекрасное!
Не знаю, вероятно, сию поэму в миниатюре я никогда не опубликую, но пусть сохранится в закромах памяти – как образчик спонтанных строк, инициированных наблюдением за сценой безудержного фермерско-потребительского секса!
Довершая правдивое повествование о Ливадии, скажу – с Женей у нее случилось еще раз – после починки джипа.
Хозяин как раз к тому времени восстановился после дневного выброса энергии. Техник-ремонтник-автомеханик Володя уехал (взяв с Ливадии обговоренную цену), и Женя с фермершей напоследок решили выпить чаю перед ее долгой поездкой до фазенды. А ведь известно, где чай, там и всё остальное: «Девушка! Чай, водка, потанцуем?»
Ознакомительная версия.
