Случилось так, что Лиссэ с приятелями отправился в торговые ряды, чтобы выбрать себе седло и сбрую для охоты. Был он в этот день одет в белый шелк, затканный серебром, его широкие рукава были вышиты жемчугом, и в уши продеты сережки из лунного камня, а волосы, собранные на затылке заколкой слоновой кости, спускались золотыми волнами на шею и плечи. Прелесть его было невозможно описать словами, и торговцы обоего пола дивились на него и улыбались ему ласково.
Лиссэ обошел много богатых лавок, но не нашел ничего подходящего. Одна из торговок подмигнула ему и сказала с насмешкой:
—Видно, ты больше любишь подарки, чем покупки, и то верно, что с таким лицом у тебя нет недостатка в первых!
Юноша Лиссэ смутился, потому что в словах женщины, кроме насмешки, было и восхищение, и он не знал, что ему думать.
Он посмотрел на женщину и увидел, что она высокая и статная, с черными волосами и синими глазами, улыбка у нее дерзкая, а взгляд откровенный и наглый, приставший больше хозяйке веселого дома, а не лавки. Она же посмотрела на него и увидела, что его брови изогнуты, будто крылья ласточки, лицо белизной подобно цветку лилии, и румянец на щеках только придает ему прелести. И женщина сказала:
—Я подарю тебе этот кинжал, если ты откроешь мне окно сегодня ночью, — и показала ему кинжал из белой стали, с рукояткой, усыпанной драгоценными камнями.
И юноша смутился еще больше, потому что был он благонравен и кроток, и его любовный опыт был невелик. Нравились ему девушки его возраста, миловидные и стройные, а женщина эта была широкоплечей, с высокой грудью и крутыми бедрами, и хотя у нее были красивые синие глаза и алые губы, миловидной ее назвать было нельзя, и она была много старше его. Кроме того, в семье Лиссэ считали, что женщинам к лицу не наглость, а скромность, и он сам думал так же. Однако внимание женщины было ему приятно, и против воли он улыбнулся, опустив глаза.
—Похоже, мы случайно оказались на улице красных фонарей, а не в торговом ряду, — сказал ему приятель. — Пойдем скорее отсюда.
—Разве он твой любовник, что ты позволяешь ему командовать собой? — усмехнулась женщина.
Лиссэ вспыхнул и закусил губу, а потом сказал:
—Мы зайдем в эту лавку.
И женщина раскинула перед ним товары — шелка и бархат, шитые попоны для коней, седла и сбрую и прочую походную утварь. Говоря с ним, она бросала на него жаркие взгляды и касалась его рукава, и юноша чувствовал себя так, будто пол уходит у него из–под ног. Наконец он выбрал одну уздечку и заплатил, не торгуясь. Женщина сказала:
—Приходи завтра, мне привезут еще всякого добра, и я оставлю для тебя все самое лучшее.
Назавтра Лиссэ не пришел, и на следующий день тоже, но потом ему пришла в голову мысль, что его поведение похоже на трусость, и это было ему не вполне приятно. Поэтому он снова пришел к ее лавке, на этот раз не взяв с собой никого из приятелей. Женщина ввела его внутрь и налила ему сливового вина из расписного кувшина, но он его лишь пригубил.
—Есть у меня товар, который я отдаю бесплатно красивым юношам, — сказала женщина и попыталась его поцеловать.
Однако юноша Лиссэ вывернулся из ее рук и ушел, дав себе зарок больше не приходить в эту лавку. Через два дня он встретил женщину на улице. Она снова подмигнула ему и сказала с насмешкой:
—Если целомудрие не поддалось огню страсти и блеску золота, оно поддастся силе оружия.
Тревога охватила сердце юноши, потому что речи женщины были непохожи на речи простой торговки. Он заметил, что у нее необычно смуглая кожа, и волосы заплетены в четыре косы по варварскому обычаю, и она носит в рукаве кинжал. Однако он никому не сказал о своих подозрениях, стесняясь признаться, что его преследует женщина. Так человеческие слабости нередко становятся причиной многих бед!
Не прошло и двух дней, как в окрестностях города появилось неизвестное войско, и одни говорили, что это разбойники, другие — что это соседний князь, а третьи — что это военачальник короля, но все сходились во мнении, что от гостей ничего хорошего ждать не приходится. Тогда ворота были закрыты, на стенах расставлена стража, и горожане препоясались мечами. Осады Лахор не боялся, потому что припасов в городе было достаточно, и гарнизон его был силен. Случилось, однако, так, что изменник из числа горожан в предрассветный час перерезал стражу и открыл захватчикам ворота. Утром горожане проснулись — глядь, а всадники в доспехах и с копьями уже наводнили улицы, и их предводитель диктует городскому совету свои условия.
—Презренные собаки, вы предали человеческую расу, заключив договор с убийцами людей! — сказал он грозно, и сердца советников затрепетали от ужаса. — Мне следует камня на камне не оставить от вашего города, убивая всех — и мужчин, и женщин, и даже детей в колыбелях. Так поступают с предателями благородные люди, привыкшие воевать с оружием в руках. Однако мало мне будет чести, если я перебью вас, трусливых торговцев, и все ваше добро без пользы погибнет в пожарах. Кроме того, нашему королю не по нраву бессмысленное кровопролитие. Справедливо будет, если вы дадите мне богатый выкуп и станете платить дань, как платили эльфам.
Когда предводитель назвал размер выкупа, советники побледнели, и лица у них вытянулись, но все же пришлось им согласиться. Чего не сделаешь перед лицом смертельной угрозы! Ведь о королевских военачальниках ходили слухи, как о людях жестоких и распутных. А предводитель и его офицеры не снимали шлемов и не выпускали из рук обнаженных мечей, желая показать, что в любой момент могут начать резню. Советники попросили два дня на сбор выкупа, но предводитель рассмеялся и дал им два часа.
—До меня дошли слухи о красоте юноши из этого города, по имени Лиссэ. Я желаю, чтобы он был прибавлен к выкупу, — сказал он.
Отец Лиссэ зарыдал и упал к ногам предводителя, умоляя пощадить мальчика.
—Он мой единственный сын и наследник, ему всего шестнадцать лет!
—Тем лучше, значит, он избалован и строптив, и неискушен в любовной науке, — усмехнулся тот. — Тем приятнее будет его укротить.
—Он слишком нежен для развлечений воинов и не вынесет, если вы станете употреблять его, как женщину. Сударь, отмените ваш приказ, и мы подберем вам самого красивого мальчика с улицы красных фонарей, который станет услаждать вас по собственной воле и желанию!
Остальные советники зашумели и сказали, что вольный город Лахор может заплатить выкуп деньгами и товарами, но не имеет привычки выдавать своих граждан на потеху захватчикам.
Предводитель грозно сказал:
—Выбирайте, или ваш сын поедет со мной по доброй воле, как гость, окруженный почетом, или его поволокут за мной на аркане, после того как я сожгу Лахор. А если только об этом ваша печаль, то я даю свое слово, что не стану употреблять его, как женщину.
