Танцы под магнитофон времен перестройки, каким-то чудом подключенный к компьютеру нашим умельцем на все руки — аспирантом Борисом — и я уже собиралась тихо уходить. Такси как раз приехало, и я планировала быстро одеться и уже минут через двадцать пожелать Тошке спокойной ночи.
Однако возле гардероба ждал подвыпивший Ирек. Вернее, пьяный в дрова. Парень едва держался на ногах. Я впервые его таким видела. Хотя совместных кафедральных праздников у нас было очень немало.
Ирек отделился от решетки, что огораживала стойки с вешалками в гардеробе, и двинулся ко мне. Навстречу.
— Значит, дело все же в деньгах? — спросил он, вперившись мутным взглядом.
— Эм? Ты о чем?
Ирек приблизился сильнее и в лицо пахнуло спиртным.
— О твоем хлыще студентике! Ты вначале от него бегала. А потом… потом купилась? Он лучше, потому, что богаче?
Я поняла, что переубеждать Ирека сейчас бесполезно. Уж точно не в таком состоянии. В его голове бродит алкоголь, под руку с обидой и злостью. И эту компанию мне не переспорить. Поэтому я демократично сказала:
— Прости меня, если обидела. Думай, как хочешь. Мне нужно идти.
— К нему? В теплую постельку? Отдаешься ему за деньги?
Вот теперь злость всколыхнулась окончательно. Он почти назвал меня проституткой! И это замечательный, понимающий, хороший Ирек!
— А знаешь, что? Я бы и бесплатно ему отдалась! Только не тебе! — я сразу же пожалела о сказанном. Потому, что Ирек схватил, прижал к стене и впился в рот поцелуем. Я принялась отбиваться. Он удерживал, лапал, слюнявил.
Телефон без конца играл мелодию вызова. И я понимала, что это трезвонят из такси. Напоминают, что машина ждет, а от меня ни ответа, ни привета. Но даже вытащить сотовый из кармана не получалось.
Ирек! Черт возьми! Ну как же не вовремя!
И я закричала. Завизжала, как девчонка.
Ирек практически протрезвел. Остановился, отшатнулся, чуть не упал и оперся о стену. Я быстро накинула верхнюю одежду и побежала на выход.
Дзинн… Пришло смс. «Ваш телефон не отвечал. Вы превысили время ожидания. Машина уехала на другой заказ».
Я прислонилась к лестничным перилам и заплакала.
Потому, что сама до этого довела, потому что сама обидела Ирека и… просто потому, что так вышло.
Почему-то я даже не подумала — вызвать другую машину или позвонить в другое такси. Первым делом я вспомнила о Вяземцеве.
Набрала его номер и услышав «Да, Алиночка?», такое ласковое и теплое, зарыдала в голос:
— Ка-ат! Я собиралась уехать с кафедрального праздника… А тут Ирек… Он приставал. Напился… Такси уехало…
— Ирек? Приставал? — я поняла, что зря это сказала. Ведь действия Ирека — всего лишь последствия моих неверных решений. Однако было уже поздно. — Я буду через пятнадцать минут! — заявил Вяземцев. — Жди около столовой.
Я зашла в туалет, расстегнулась, сняла шапку и, сунув ее в карман пуховика, умылась. Сбрызнула лицо прохладной водой несколько раз и посмотрелась в зеркало. Хороша! Нечего сказать! Зареванная! Карандаш вокруг глаз размазался! Красотка!
Я достала ватные салфетки из сумочки и постаралась стереть подтеки карандаша. Оделась и вышла наружу.
Не успела опомниться, как очутилась в объятиях Ката.
— Ты чего так долго? — с волнением в голосе спросил он. — Я собирался искать твоего Ирека. Боялся тебя упустить. Ты как?
Я прижалась к Вяземцеву и впервые подумала. Господи! Как же хорошо! Как здорово, что есть тот, кто приедет по первому зову. Поможет при первой просьбе. Мужчина, за спиной которого можно укрыться!
Я всплакнула и Кат поднял мое лицо за подбородок:
— Я ему морду набью! — сказал, как факт.
— Не надо, Кат, пожалуйста… Я сама виновата… Я ведь дала ему ложную надежду…
— Ни в чем ты не виновата! — резко произнес Вяземцев. — Ты просто позволила ему за собой ухаживать! А он мразь!
— Да нет же! Он просто выпил лишнего!
— Не спорь, Алина, — Кат говорил резко, с металлом в голосе и глаза его яростно сверкали. — Это не обсуждается!
И я подумала, что ему нужно остыть, немного успокоиться и тогда, может, все образуется.
— Пожалуйста, отвези меня сейчас домой! — взмолилась я.
Кат вздохнул, отмахнулся и повел меня к машине.
Кто же знал, что драки ему сегодня не избежать никак.
Вечерние дороги встретили нас ожидаемыми пробками. Но Кат умудрился достаточно быстро вырулить, и мы приехали ко мне домой раньше девяти. Мы вышли из машины вместе, держась за руки. Но тут из темноты навстречу выступили четыре амбала… С такими рожами… хоть детей пугай.
Я попятилась. Но Кат крикнул в темноту:
— Да выходи уже, Ларсов!
Единственное, что я поняла сразу — Вяземцев знает кто на нас окрысился. Он знает, а я нет. Значит, это дела Ката. Первым желанием было устремиться к калитке, уйти домой и бросить Вяземцева разбираться со своими проблемами самому. Мне и своих неприятностей хватит!
Но потом мне даже стало стыдно за себя.
Да и бросить Ката казалось немыслимым. А вдруг с ним что-то случится? Ну кроме разбитой губы и фингала.
В кружок фонарного света вышел крупный мужчина в возрасте. Вполне еще поджарый, спортивный, с брежневскими бровями, тонкими губами и глубоко посаженными темно-карими глазами.
Судя по всему, он дежурил в машине, потому что появился без шапки, спрятав голые руки в рукава дорогого мехового пальто.
— Я предупреждал, парень! — произнес мужчина в сторону Ката.
— Ну так давай! Разберемся раз и навсегда и отвалишь! — ответил Вяземцев с вызовом.
— Мои ребята с тобой разберутся!
Я вытащила сотовый, собираясь звонить в полицию. Но Кат придержал мою руку.
— Это мои дела. Я потом объясню. Ничего не бойся.
— Просто потом ты его не узнаешь! — выплюнул тот, которого Кат назвал Ларсовым.
Мужчины вышли из тупика, оставив машину Ката возле моей калитки. Я замерла и наблюдала как четверо амбалов сцепились с Вяземцевым. Могла бы — плясала для него как болельщица! С помпонами, акробатическими трюками и глупыми лозунгами.
Кат дрался просто невероятно. Уклонялся, приседал, наносил удары, отпрыгивал, скользя на мокром снеге, пока соперники падали на колени и грязно ругались.
Вначале казалось — Кат победит. Одного из амбалов он вырубил метким ударом в висок, второму сделал подсечку и тот рухнул прямо затылком о землю. Но в эту минуту сам Ларсов бросился на Ката с ножом. Тот выставил руку, отбил удар. И… сзади накинулись два амбала, воспользовавшись тем, что Вяземцев переключил внимание на Ларсова.
Я дернулась, когда Ката завалили и начали пытаться пнуть в живот и по почкам. Однако Вяземцев блокировал атаки. Поймал ноги амбалов, рывком повалил их на землю и откатился, когда Ларсов прыгнул на него с ножом снова. Я не поняла, как, все происходило слишком уж быстро, но Вяземцев выбил оружие из рук соперника. Нож укатился в одну сторону, Ларсов отлетел в другую. Я рванула к ножу и наступила на лезвие, чтобы Ларсов снова им не воспользовался. Торопливо развернулась, чтобы следить за дракой. Кат пропустил удар в лицо от одного из амбалов. Врезал тому по виску, и громила вырубился. Следующий попытался встать, но Вяземцев уложил его ударом с ноги в лицо.
Верзила распластался на снегу в позе звезды.
Кат поднялся, отряхиваясь от мокрого снега. Ларсов, кряхтя, встал с колен тоже.
Мужчины тяжело дышали, оглядываясь на обмякшие тела подручных Ларсова.
Из разбитой губы Ката капала кровь, на скуле расплывался синяк.
Из рассеченной брови Ларсова струился по щеке бордовый ручеек, на лбу образовалась огромная шишка. А еще он заметно прихрамывал.
— Ну что? Еще попробуем или в расчете? — со смешком уточнил Вяземцев, явно намекая, что соперник пострадал куда больше.
— В расчете! — выплюнул Ларсов и отправился приводить в чувство своих молодцов.
Хлопал их по щекам и матерился.
Вот он, истинно русский способ помочь пострадавшему. Тут без дополнительных ударов и ругательств никак.
