Ревность — плохой советчик, но это чувство было мне неподвластно. Я знала лишь то, что не смогу делить любимого человека больше ни с кем. И лучше потерять его сейчас, чем когда это станет совсем невыносимым.
Звонок Матвея застал меня на набережной, недалеко от того места, где мы впервые целовались с ним. Я не поехала к себе домой сразу, потому что знала, это будет невыносимо: оказаться там без него и вдали от него. Как будто мне все приснилось.
Отправилась в центр, а когда вышла из метро, начала бесцельно бродить по улицам. И думала, думала… Я ведь помнила прекрасно слова мужчины о том, чтобы не делать поспешных выводов, и обещание свое помнила, вот только практика оказалась гораздо сложнее и с теорией никак не хотела согласовываться.
Понятия не имела, что делать дальше. Чувствовала себя заводной куклой, из которой внезапно вытащили весь механизм, и которая теперь может только смотреть, слышать, а пошевелиться не в состоянии. Как и изменить что-либо.
Да и что было менять? Эта незнакомая мне женщина, что писала Матвею, даже не соперница. Она — часть его жизни и, возможно, куда более важная, чем я. А бороться за место в сердце мужчины, может быть, и правильно, вот только не согласовалось это никак с моим внутренним состоянием. Не хотела я такой войны. Он сам должен был сделать свой выбор.
Знала, что Матвей позвонит рано или поздно и потребует объяснений, а вот что ему сказать — не представляла. Не признаваться же в том, что я копалась в его вещах. И без того чувствовала себя ужасно. Мысленно начинала с ним разговор, пыталась подобрать подходящие слова, чтобы все прозвучало хоть мало-мальски разумно и логично, но выходило плохо. А когда действительно увидела его имя на экране ожившего телефона и вовсе растерялась. Так хотелось оказаться рядом, уткнуться ему в грудь и забыть обо всем. Дотянуться до его губ и потерять голову от пьянящих поцелуев. Снова почувствовать себя необходимой. Но я совершенно не была уверена, что это возможно когда-нибудь еще после того, что стало мне известно. Не скажу ему правду и просто вернусь, если он этого захочет, — не смогу жить с нарастающими сомнениями и страхами. А если скажу все, как есть, — умру от стыда. Да и неизвестно, как на такое мое признание отреагирует сам Матвей. Но и не ответить ему тоже не могла, он в любом случае заслуживал объяснений.
— Где ты? Что случилось? — такой родной голос. И такой встревоженный. Сердце будто стальным обручем сдавило от тоски. — Ника? Ты почему молчишь?
— Как твой контракт? — я облизала пересохшие губы.
— Хорошо все с контрактом. Но это сейчас неважно, я не понимаю, куда ты пропала. Что происходит?
Я ощутила очередной укол совести: он ведь так ждал этого дня! А теперь говорит, что все неважно. Неважно по моей вине. Может, лучше было бы мне вообще ничего не знать, не заглядывать в этот дурацкий ящик? Зачем я только ответила на тот звонок Инги?
— Скажи мне, где ты, я сейчас приеду.
Мне хотелось этого больше всего на свете. Каких-то пятнадцать-двадцать минут — и он будет здесь. И все закончится. Закончилось бы, наберись я достаточно смелости для этого. Но я не могла. По крайней мере, не сейчас.
— Не надо приезжать… Я… специально ушла. Мне нужно немного побыть одной.
В трубке повисла пауза, и я отчетливо представила озадаченное и напряженное лицо мужчины. Будто он действительно находился рядом. Оказывается, изучила уже так хорошо, что чувствовала, что с ним происходит сейчас, как он выглядит и что собирается сказать. Именно это Матвей и произнес.
— Зачем одной? Ника, я что-то не знаю? Так расскажи, ты же помнишь, о чем мы договаривались? Если что-то не так…
Я зачем-то покачала головой, будто он мог увидеть меня.
— Не в этом дело. Я хочу собраться с мыслями. Все случилось… так быстро. Мне нужно время.
Матвей снова ответил не сразу.
— Еще утром тебя не смущало, что все происходит именно так. Что изменилось?
— Я объясню, только не сейчас, — закрыла глаза, умоляя про себя, чтобы он согласился. — Пожалуйста. Не дави на меня.
— А я давлю? — его тон вдруг поменялся, и в голосе отчетливо прозвучала боль, а мне захотелось взвыть от отчаянья. — Извини, не знал.
— Нет… я не то хотела сказать… Просто дай мне немного времени.
— Немного? — переспросил он и усмехнулся, но так горько, что у меня защипало в глазах от подступивших слез. — Ладно. Мне надо уехать и уже завтра. Честно говоря, я рассчитывал провести эту ночь перед отъездом с тобой, но раз ты не хочешь меня видеть…
— Я хочу тебя видеть! — попыталась я возразить, но мужчина устало перебил.
— Ника, у меня нет ни сил, ни желания спорить. Я говорю то, что вижу. Если бы хотела, то ждала бы меня дома. И проблемы бы все решала, глядя мне в глаза, а не вот так. Но это твое право. Тебе нужно время — у тебя оно будет. Завтра я улетаю в Грецию, а когда вернусь, мы поговорим. Разумеется, если ты захочешь.
Глава 36
Это все напоминало какой-то дурной сон. Не вписывалось в логические схемы и не поддавалось никаким разумным объяснениям. Я хотел понять и очень старался — но ничего не выходило. У меня не было ответов на целый рой вьющихся в голове вопросов.
Хотя, по большому счету, вопрос был только один: самый главный, а все остальные уже проистекали из него. ПОЧЕМУ? Почему Ника так резко изменила свое отношение? Что случилось за те короткие часы, пока меня не было дома? Из-за чего она решила нарушить данное мне обещание и снова поддалась каким-то сомнениям?
Я обошел квартиру, зачем-то заглядывая в каждый угол, как будто там могли таиться ответы. Постоял на кухне, рассматривая вымытую посуду и вспоминая наш последний завтрак вдвоем. Снова и снова перебирая в голове все события прошедшего дня и пытаясь понять, где именно допустил ошибку. Или это случилось не сегодня? Раньше? И только сейчас принесло свои печальные результаты?
Несколько раз порывался отправиться к ней. Прижать к себе, заглянуть в глаза и все выведать. Любой ценой. Но что-то останавливало. Я боялся. Боялся того, что действительно стану давить на нее, требуя то, чего Ника не хочет или к чему не готова. Боялся понять, что все случившееся было игрой. А теперь эта игра подошла к концу, а я не просто подпустил девушку слишком близко: позволил ей поселиться у меня под кожей. Врасти в меня, став моей частью. Теперь — ни выдрать, ни отпустить. И что делать дальше, если всему наступает конец?
Меня будто швырнуло в прошлое, где подобное уже случалось. Где самое важное в жизни чувство оказалось совершенно бессмысленным и ненужным. Но только тогда мне казалось, что вместе с любовью уходит весь смысл существования. Теперь я знал, что это не так. Время оказалось мудрейшим учителем, хоть и уроки его принесли немало боли. Но я знал, что справлюсь, какой бы ни оказалась действительность. А еще знал то, что не имею права спешить. Если это сделала Ника, выбирая не нас двоих, а свои страхи, переживания и смятение, то у меня тем более не было такого права. Я должен был хотя бы попытаться выстоять и сохранить то, что было для меня дорого. Разобраться во всем. Возможно не сразу, но найти какой-то выход. Иначе… иначе напрасны были все эти прожитые годы, и я так ничему и не научился.
Она просила дать ей время? Что же, пусть будет так. Мне безумно не хотелось никуда лететь, да и вообще долгожданный контракт действительно стал совершенно неважным, но это была возможность побыть вдали от нее. Так далеко, чтобы не поддаваться соблазнам устроить встречу. Подождать… какого-то спасительного решения или полного краха. О последнем даже думать было невыносимо, но я понимал, что от этого не застрахован.
А может и мне на расстоянии все покажется другим? Чувства утихнут или хотя бы не будут настолько сильно жалить, и я пойму, что на Нике Романовой не сошелся клином белый свет. И просто буду жить дальше, как жил до встречи с ней. Найду свою Психé…
