Мы с Денисом волновались, как и все, кто собрался связать себя узами брака, и хочет понравиться всем на свете, а не только маме с папой. Маша переживала, потому что я нарядила ее, как куколку в одно из новых платьев, которое мы с Денисом ей купили, и она боялась его нечаянно испачкать. А почему Антон был дерганым и злым, мы по-прежнему не имели понятия. Это было теперь его обычным состоянием, но привыкать к такому никто не собирался. Этот ходячий комок нервов достал не только меня, но и всех, кто жил с ним под одной крышей. А что если он теперь всегда таким будет? Это же невыносимо!
Александра Ивановна всплеснула руками от того, какая пришла нарядная ее внучка, и я увидела, как расцвел от комплиментов в адрес дочери Антон. Он впервые улыбнулся за последнее время. Мои старания не прошли даром. Девочка чувствовала себя неуютно, она постоянно поправляла платье и трогала руками уложенные волосы, но я ею гордилась. Так родители гордятся своими детьми? Я тихонько похвалила девочку, и она успокоилась.
Я подарила Александре Ивановне форму для пирога и комнатный цветок, которые я купила заблаговременно, а Денис протянул отцу подарочный коньяк. Женщина так обрадовалась дежурным подаркам, что мне стало невероятно приятно.
Родительский дом был простым, но уютным. Большие окна с резными наличниками и массивными ставнями, старинные, тронутые временем детские фотографии Дениса и Антона, сервант с посудой, вязаные салфетки на трюмо. Вот у кого был крутой огромный телевизор во всю стену! Пахло пирогом и теплом.
Я вспомнила роскошный дом своих родителей, похожий на музей, где я чувствовала себя неуютно. Где ничего нельзя было трогать, где нельзя было бегать. Я боялась что-то испачкать или сломать, чтобы не расстроить маму. Как же я завидовала Маше, которая прибегала с улицы грязная, лохматая, с порваными штанами и разбитыми коленками. Этот ребенок уже живет полной жизнью.
Я хотела обратить на себя внимание, вытворяя всякую херню и выкладывая ее в сеть? Обратила, и довольно успешно! Но, что это мне дало? Разве стал меня кто-то любить сильнее? Мои подписчики поржали с моих роликов и все. Вот у Маши подписчики совершенно другие. Потому что ролики у нее другие: добрые и милые, иногда до мурашек и слез. Вот ее подписчики и любят.
А за что меня любить? За что меня любит Денис? Я же пока ничего для него не сделала. Его я люблю за поступки, за заботу, за терпение. А Антона за что? А за что он теперь ненавидит меня?
Я посмотрела на него, пытаясь найти ответ на свой вопрос, но он так зыркнул на меня, что я тут же отвела глаза и отчего-то покраснела.
Чтобы отвлечься, я оглядела стол, который ломился от еды и закусок. Я поинтересовалась, нужно ли что-то помочь хозяйке дома, пока она резво металась между столом и кухней.
– Посиди! Набегаешься еще! – успокоила меня женщина.
Александра Ивановна была бодрой и энергичной, как будто бы ей нет еще и сорока. Я посмотрела на ее сыновей, удивляясь, как у такой маленькой женщины появились два таких здоровенных лба. Впрочем, отец у них был не менее мощным. Бородатый, сбитый мужчина, с небольшим животом, даже имя ему подходило – Лев. Лев Захарович, если быть точнее.
Подаренный коньяк был тут же вскрыт, и все энергично заработали вилками.
– Я за рулем! – убирая свою рюмку, предупредил Денис.
– Пешком дошкандыбаешь, чай не пенсионер! – вернул на место его рюмку Лев Захарович и налил ему от души.
А вот Антона уговаривать было ненужно, он замахивал очередные порции алкоголя так, будто желал поскорее напиться.
Обстановка быстро разрядилась. Коньяк быстро закончился, и в расход пошла какая-то «фирменная» настойка Льва Захаровича. Александра Ивановна достала семейные фотоальбомы, и я с интересом рассматривала старинные фотографии. Больше всего мне понравились детские фото Дэна и Антона.
– У Дениски постоянно «петушок» вываливался, – хихикнула женщина, показывая черно-белое фото, где Денису года два, а его хозяйство выпало из трусиков.
Так фотограф его и запечатлел. У него и сейчас он постоянно вываливается, подумала я и тоже рассмеялась.
– Ну, мам! – возмутился уже изрядно опьяневший Дениска.
А вот Антон даже в детстве был серьезным и важным. У него ничего не вываливалось, он был собран, аккуратен и высоко держал подбородок на всех фото.
Дальше пошли их армейские фотографии, а потом я увидела ее...
Фото было сделано где-то на природе. Антон, Денис и блондинка – все трое в камуфляже и с ружьями. На охоте, догадалась я. Денис был без бороды и казался совсем пацаном, а у Антона, наоборот, была небольшая щетина. Фотография была старой и пожульканной, как будто ее часто брали в руки. Даже через мешковатую одежду было видно, что у нее потрясающая фигура. Девушка была без макияжа, но все равно красивой. Она была посередине, а братья обнимали ее с двух сторон и улыбались. Было видно, что они очень счастливы.
– Катюшка... Царство ей Небесное! – прошептала женщина, подтверждая мою догадку.
– Дай сюда! – раздался рык Дениса над моим ухом, и он вырвал из моих пальцев снимок.
Мужчина поднес фото к лицу, чтобы получше разглядеть, что на нем, пьяно хмыкнул, а затем засунул его в карман брюк и пошел на улицу.
– Денис! – растерянно окликнула я его, но он ушел не оборачиваясь.
– Мы покурить, – кратко бросил Антон.
Он прихватил со стола недопитую бутылку настойки, обвел всех оставшихся за столом уставшим взглядом и ушел следом за братом.
Я продолжила листать альбом, но уже не понимала, что мне говорит будущая свекровь, не различала лица на снимках. Все мои мысли были о странной выходке Дениса. Что с ним? Он еще любит эту Катю? В сердце так больно кольнуло! Если Марина была реальной живой девушкой, к которой я ревновала Антона, то как соперничать с мертвой Катей? Я никогда не спрашивала Дениса о ней. Вдруг он до сих пор любит ее, а со мной так, от безысходности? Просто потому, что я живая, хоть и бракованная, перепуганная другим мужиком?
Оставалось надеяться, что Антон его успокоит, и братьям удастся наконец-то поговорить по душам. Пора бы выяснить отчего Антон сам не свой. А завтра я поговорю с Денисом и спрошу у него за эту Катю.
42. Кристина
Антон о своей женитьбе за ужином не обмолвился и словом. Решили же, вроде бы, что они с братом в один день женятся? Это было странно.
Спустя полчаса Антон вернулся в гостиную. Без бутылки, но относительно трезвый. И без Дениса.
– Собирайтесь, девочки! – сказал он нам с Машей.
– Где Денис? – первым делом спросила я.
– Я уложил его спать.
– Как?
– Перебрал пацан маленько. Проспится, придет.
Александра Ивановна покачала головой и принялась снова суетиться вокруг стола, чтобы собрать нам с собой гостинцев.
– Пап, можно я тоже у бабушки останусь? – спросила Маша.
– Нет! – отрезал Антон, глядя в одну точку.
– Антоша, пусть Маруська останется, – вступилась за расстроенную внучку женщина. – Утром с Дениской отправлю ее.
– Ты бы Дениске тазик поставила, – раздраженно ответил Антон, забирая из рук матери пакет с вкусняшками. – Спокойной ночи!
Антон попрощался с родителями и дочкой, дожидаясь пока и я с ними попрощаюсь.
– А можно я тоже останусь? – спросила я Антона. Мне не хотелось оставлять Дениса здесь и идти домой одной. В смысле без него.
– Нельзя! – ответил он.
– Но...
– Быстро домой! – рявкнул он.
Едва не плача, я со всеми попрощалась, и мы с Антоном вышли на улицу. Говно во мне так и кипело! Какого хрена он на меня наорал?
Мы отошли достаточно далеко от родительского дома, когда я не выдержала.
– Что случилось, Антон? – спросила я у него. – О чем вы разговаривали? Почему Денис напился? Это из-за Кати?
– Завтра придет твой жених, и ты все у него выспросишь.
– Я у тебя спрашиваю! Я сейчас с тобой разговариваю! – разозлилась я. Мне не хотелось жить до завтра в неизвестности.
