— Скучала по мне, моя шлюха? — спрашивает он, приподнимая бровь.
В анонимности есть определенная сила, даже если он знает, кто я, и наоборот.
Этот плащ позволяет мне говорить вещи и действовать так, как я бы никогда не сделала, если бы маски исчезли.
Держась за его глубокие зеленые глаза как за якорь, я говорю:
— Да.
Его челюсть сжимается, но прежде, чем он успевает подумать об этом, я протягиваю руку и прижимаюсь губами к его губам.
Он забирается на меня и пожирает мои губы, его зубы кусают и покусывают, и сводят с ума.
Мое тело маленькое и крошечное по сравнению с его широким телом, но по какой-то причине это кажется таким правильным.
Таким безопасным.
— Знаешь, что я с тобой сделаю? — хрипит он мне в губы.
— Нет, — мой голос дрожит.
— Я собираюсь трахнуть твою киску, потом твой ротик, потом твою задницу, моя шлюха.
Дрожь во всем теле пробегает по мне от этого обещания. От того факта, что он завладеет каждым сантиметром меня.
Что он мой, а я его. Даже если это только на сегодня.
— Раздвинь ноги.
Его властный тон прокатывается по моей коже, как афродизиак.
Я слишком медлительна, чтобы подчиниться, поэтому он раздвигает их сам. Я вскрикиваю, когда влага покрывает внутреннюю сторону моих ног.
Всего одно прикосновение, и я в значительной степени пропала.
— Такая влажная, такая готовая, полностью моя, — он покусывает губу, втягивая ее в рот, прежде чем прикусить мою челюсть, шею, чувствительное место на ключице.
Как будто он отмечает меня, убеждаясь, что я всегда буду принадлежать ему. Я его.
Я всегда была его.
— Ты моя шлюха, не так ли? — рычит он, и я киваю, не в силах говорить.
Он не меняет свой голос, чтобы сохранить анонимность, будто хочет убедиться, что я тоже его знаю.
Мой единственный и неповторимый.
Моя параллельная линия.
Он широко раздвигает мои ноги, его пальцы впиваются в мою мягкую плоть.
— Раскрой их, как ты делаешь в группе поддержки, — приказывает он.
Я подчиняюсь. Даже не думаю об этом.
Его губы возвращаются к пожиранию моих, когда он мучительно медленно входит в меня.
Я кладу руку ему на грудь.
— Быстрее.
Он усмехается, звук низкий и зловещий.
— Ты не можешь командовать, только я.
— Пожалуйста, — я приподнимаю бедра в отчаянной потребности в большем.
Я так долго была лишена его, этого. Мне нужна моя доза, чтобы побороть ломку.
— Скажи это еще раз.
— Пожалуйста.
— Пожалуйста, что?
— Пожалуйста, трахни меня.
Он обхватывает рукой мое горло и делает именно это. Он трахает меня.
Жестко, быстро и без всяких границ. Он входит в меня так, словно завтрашнего дня не наступит. Как будто сегодняшний вечер это все, что у нас есть.
И это правильно.
Этот момент все, что мы получаем в течение долгого времени.
Это напоминание вызывает слезы на моих глазах, когда волна накрывает меня. Я кричу, а затем кусаю его за плечо, заглушая звук.
Это один из тех моментов, где я хочу назвать его имя, его настоящее имя, и заплакать. Я хочу держаться за него и никогда не отпускать.
Потом я вспоминаю, что мы параллельные линии, которые не должны пересекаться, поэтому я просто держусь за него. Я держу его как якорь, как спасательный круг.
— Черт, ты так хорошо ощущаешься, — шепчет он мне на ухо. — Узкая, влажная, и чертовски моя.
Все еще прячась у него на шее, я пытаюсь соответствовать его ритму. Я хочу, чтобы это доставляло ему удовольствие, оставляло на нем след, как он всегда оставляет на мне.
Я хочу, чтобы он думал обо мне так, как я буду думать о нем каждую ночь в течение следующего года, пока я касаюсь себя и представляю, что это он.
Его спина напрягается, и я хватаю его за лицо, наши глаза встречаются на секунду слишком долго. Я снова влюбляюсь в эту зелень. Я влюбляюсь в них, как и много лет назад.
Эти глаза — единственные глаза, о которых я когда-либо мечтала или фантазировала.
Мои губы встречаются с его губами, когда его накрывает оргазм. Я целую его сквозь это, рассказывая ему все, что никогда не скажу словами.
Я люблю тебя, Ашер.
Я скучаю по тебе.
Хотела бы я быть с тобой.
