Немного успокоившись нашим мысленным диалогом, я заставляю себя распаковывать сумки. Вернее, две их них. Чем меньше вещей достанешь, тем меньше времени потратишь, складывая их обратно.
Спустя полчаса я сижу на кухне с чашкой растворимого кофе, найденного в шкафу, и раздумываю о том, чем себя занять. Ключи я нашла на тумбочке в прихожей, так что в передвижениях не ограничена.
Идти на работу сегодня, все же не стоит. Кто знает, вдруг те двое снова придут. Будет унизительно звонить Северу и умолять себя спасти.
Вспомнив, что нужно предупредить Пашу о сегодняшнем прогуле, я бегу в прихожую за телефоном и обнаруживаю сообщение от Лейлы и пропущенный вызов от Игоря, папиного адвоката. Вчера я звонила ему с просьбой связать меня с папой. На вопрос, действительно ли его скоро освободят, Игорь ответил очень уклончиво. Спросил, откуда у меня такая информация, и сказал, что он работает над прошением, но прогнозировать итог пока рано. Видимо, Север что-то в очередной раз выдумал.
«Ты еще и утюг забрала?! Мне футболку гладить нечем!!!!»
Перечитав это гневное послание, я представляю, как Лейла, покраснев от натуги, барабанит пальцами по экрану, и снова испытываю злорадство. Ей теперь еще и посуду придется мыть.
«Проблема легко решается: купи свой», — печатаю я, после чего заношу ее номер в черный список. На случай, если ей захочется и дальше обвинять меня во всех своих бедах.
Потом перезваниваю адвокату. Игорь отвечает с задержкой, спрашивает, все ли у меня в порядке, и сообщает, что звонок папе пока не получилось организовать.
Повесив трубку, я какое-то время сижу молча. Вчера за мной приходили опасные люди, сегодня утром я перевезла вещи в другую квартиру, и мне совершенно некому об этом рассказать. Чертов Игорь. Его услуги обошлись папе в круглую сумму, так что мог бы стараться получше. Мне всего-то нужен один звонок.
Успокоившись, набираю Паше. До начала смены осталось три часа, так что он вполне успеет подыскать замену.
— Линда, ну хоть ты не подставляй! — Его голос звучит подавленно и измученно. — Катя звонила за полчаса до тебя. Говорит, ротовирус подхватила. Блюет все утро. Аделя тоже выйти не может: что-то с матерью. А сегодня два стола под дни рождения забронированы. Приезжай, а? Поставлю тебя на праздничные. Все чаевые твои.
— Паш, я правда не могу… — мямлю я, смущенная его напором.
— Я же всегда шел тебе навстречу и часы закрывал по максимуму, — с укором напоминает Паша. — Завтра можешь отдыхать.
Прикрыв глаза, я даю себе несколько секунд на раздумья. Чаевые с праздничных столов действительно отличные, а деньги мне нужны. Вряд ли те бритоголовые будут ходить за мной два дня подряд. И уйду я на час раньше, чтобы не успели подкараулить.
— Ладно, — решительно вскочив, я направляюсь в ванную. — Только дни рождения, чур, обслуживаю я одна. И не вздумай ставить мне в пару Мадину. Я эту суку терпеть не могу.
8
Из метро я выхожу уставшей и раздраженной. Помимо того, что я успела проехать нужную станцию, мне оттоптали ноги и оторвали ремень от сумки, и только надежда на хорошие чаевые помогает окончательно не пасть духом.
— Поторопись! — Паша выразительно тычет пальцем в воображаемые часы на запястье. — Все столы уже по брони расписаны. Ей-богу, они все как с цепи сорвались.
Залетев в подсобку, я переодеваюсь и возвращаюсь в зал. За столики уже стекается народ: худенькая девушка с милой розовой коляской в сопровождении женщины средних лет, двое ребят хипстерского вида в ярких вязаных свитерах и кедах, представительный мужчина лет пятидесяти с лэптопом и парочка — высокая блондинка и парень, в котором я, к своему ужасу, узнаю друга Родиона, Макара.
Замерев со стопкой меню, я наблюдаю, как он с не присущей галантностью выдвигает кресло для своей спутницы и испытываю непреодолимое желание сбежать. Впервые мое золотое прошлое пересеклось с неказистым настоящим.
— Будешь их разглядывать или пойдешь работать? — с укором уточняет Паша.
— А можно кто-нибудь другой пойдет? — хрипло выговариваю я онемевшими губами.
— Кто, блин? Мадина, как всегда, опаздывает. Уволить бы ее, на хрен, да персонала нет. Давай, милая, соберись.
Прикрыв глаза в попытке успокоить взбесившийся сердечный ритм, я убеждаю себя в том, что обслуживании этого придурка и его пассии нет ничего зазорного. Так уж вышло, что наша семья подверглась жизненным испытаниям, и я прохожу через них так, как могу.
Разложив меню по столам, я медленно приближаюсь к тому, за которым сидит Макар, и слабовольно думаю о том, что пропустить сегодняшнюю смену было не такой уж и плохой идеей. Я и его в лучшие времена не горела желанием увидеть, а теперь и подавно.
— Рады приветствовать вас в нашем кафе, — чеканю я, глядя Макару в макушку. — Ознакомьтесь пока с меню, я скоро вернусь и приму у вас заказ.
Макар, до этого увлеченно тискавшего наманикюренные кисти своей спутницы, поднимает голову, и его глаза расширяются в изумлении. Я была к этому готова, поэтому стискиваю зубы и позволяю ему насладиться видом.
— Ни хрена себе! Линда. — не задерживается он с похабной ухмылкой. — Ты тут работаешь, что ли?
— Да, работаю, — натянуто подтверждаю я, чувствуя на себе любопытный взгляд блондинки. — Меню на столе. Я скоро к вам подойду.
— Да подожди ты, так быстро уходить. Давно же не виделись. Без Родиковских бабок тяжело живется, да? И тот блатной, с которым ты трахалась, никак не помог?
От издевки в его голосе и мерзких формулировок меня начинает трясти. Сложно решить, кого я презираю больше: Макара или Севера. Кажется, что все-таки первого — уж слишком он упивается чужой уязвимостью. Север, окунув меня в дерьмо, по крайней мере делал вид, что ему не понравилось.
— Я вас оставлю, — повторяю, чувствуя, как горят уши. — Меня ждут другие гости.
И не удержавшись, добавляю сквозь зубы:
— Советую выбирать блюда тщательнее. А то мало ли что.
Проигнорировав вопросительное лицо Паши, стоящего возле кассы, я залетаю в туалет и включаю холодную воду. Нужно срочно охладить лицо и нервы. Что не день, то новый стресс. Вчера появились Север и те амбалы, сегодня слизняк Макар. Жизнь словно решила, что я достаточно окрепла, чтобы продолжить принимать ее удары.
— Седьмому похоже наши цены не понравились, — задумчиво роняет Паша, когда я возвращаюсь в зал. — Пошушукались, встали и ушли.
Проследив его взгляд, я начинаю с облегчением смеяться. Стол, за которым сидели Макар с блондинкой, действительно опустел. Кажется, мой недвусмысленный намек на плевок в тарелку возымел свое действие. В который раз убеждаюсь, что умение постоять за себя — необходимое условие для выживания.
После этого настроение делает скачок, вызывая во мне небывалый всплеск энергии. Забыв о Севере и нависшей надо мной угрозы расправы, я как заведенная порхаю по залу. Ленивая сука Мадина с трудом обслуживает два стола, в то время как я успеваю расправиться с четырьмя, включая праздничный.
— Так бы и расцеловал, — признается Паша, одобрительно потрепав меня по плечу. — Ты моя лучшая пчелка.
— А вчера была курицей, несущей золотые яйца, — со смехом замечаю я. — Все, мне требуется тайм-аут. Беру пятнадцать минут на перекур.
Перекур означает выйти на задний двор, и там, присев на ступеньки и вытянув гудящие ноги, пить кофе и жевать бутерброд. Эти маленькие радости я с недавних пор стала очень ценить.
Солнце с каждым днем пригревает все сильнее, поэтому я выхожу в одной лишь футболке. Сделав глоток латте, начинаю калькулировать в уме полученные чаевые и удивляюсь себе самой же: в прошлом я бы полдня убила на мысли об унизительной встрече с Макаром. Кажется, выживание вышло на первый план.
Позади раздается дверной скрип, сигнализирующий о том, что ко мне решил присоединиться кто-то из персонала. Обычно это Лиза, бариста, с которой у меня сложились приятельские отношения.
