Я пробежала глазами по строчкам. Конечно, в тексте встречались специфические термины, которые с лёту перевести я не могла, но словарь мне в помощь. В конце концов, это прекрасная возможность занять себя. И я согласилась.
— Давай попробую.
Глава 29. Ярослав Давыдов (мужской взгляд)
Надя мне сейчас напоминала испуганного жеребёнка, которого нужно было приручать лаской. Каждое моё прикосновение, которое она раньше принимала с охотой, теперь вызывало у неё желание оттолкнуть, отгородиться от меня. Я это чувствовал. В каждом движении. Видел в её светло-карих, словно пронизанных лучиком света, глазах. Только и лучик сейчас был тусклым, спрятанным за набежавшей тучей. Не вспыхивал больше её взгляд былым интересом ко мне. Моя женщина отворачивалась от меня, вздрагивала, если я не сдерживался и позволял себе прикосновения. Чёрт! От этого хотелось взвыть и встряхнуть её, чтобы опомнилась или вспомнила, как загоралась от простой ласки, как отвечала на мои знаки внимания, но я продолжал упорно и терпеливо делать вид, что всё нормально, что так и надо. Сам дров наломал, сам и оказался под этим завалом.
С того момента, когда я вспомнил, чем обидел Надю, я провёл не одну бессонную ночь. Изматывал себя работой больше, чем требовалось. Старался не попадаться ей на глаза. И всё ради того, чтобы её воспоминания притупились, ушла острота переживаний. Чтобы я не мелькал перед её глазами, лишний раз напоминая об обиде.
Тогда, в самолёте, Артур спросил меня, что я намерен предпринять. Внутренним порывом был подойти и попросить прощения, но это было бы настолько глупо и прозвучало бы по-детски: «Надя, извини меня, пожалуйста, за то, что назвал тебя чужим именем»… С нашей первой супружеской ночи прошло несколько дней. И сейчас извинение прозвучало бы насмешкой. Так, словно я всё это время знал и молчал, а теперь решил поиздеваться. И вообще, зачем бередить незатянувшуюся рану? Это всё равно, что собственноручно подкинуть соли и смотреть, как Надя будет корчиться от новых незабываемых ощущений. Нет!
Лучше применить военную хитрость и действовать скрытно, оплетая ничего не подозревавшую Надежду хитрым клубком из действий и внимания. Я безумно хотел вернуть назад наши лёгкие, веселые, но с перспективой на глубокие, отношения. Мне крайне не хватало наших дурачеств и разговоров обо всём.
Скольких усилий мне стоило позволить ей занять спальню отдельно от меня. И теперь я сожалел, что поддался. Нужно было настоять на совместном проживании. А теперь я вынужден был довольствоваться воспоминаниями и мечтами о моей страстной малышке.
Сегодня в бассейне, когда увидел её в купальнике, мне показалось, что передо мной стоит сама богиня Искушения. Член начал заинтересованно приподниматься и, чтобы не оконфузиться, я поспешил прыгнуть в бассейн. Из-за тянущего ощущения в паху я и продул Наде второй заплыв. Конечно же, она быстро смекнула, что победа ей досталась с моей подачи, и разбушевалась.
Я спустился из своей комнаты в холл, ожидая, пока появится моя супруга из своей комнаты. Почти три пополудни. На диване не сиделось, мешали мысли, и я остановился внизу лестницы, небрежно облокотившись локтем на перила. Впору голову пеплом посыпать и, облачившись в рубище, идти каяться, — так не поможет, по себе знаю. Как сказала Вера Алексеевна — у Нади мужской характер. Обиду нужно отпустить, освободить занимаемое ею место для других чувств. Надя ещё не готова. Сегодня я это увидел, когда закружил малышку в танце.
И всё-таки я пропустил тот момент, когда моя жена оказалась на лестнице. Первым, что я увидел, подняв глаза, были сексуальные ножки в чёрных чулках и туфельках на шпильке. Я был уверен, что на ней сейчас именно чулки. В ладонях закололо от желания скользнуть руками по гладкой ткани и добраться до тугой широкой резинки у самых трусиков, обласкать пальцами участок нежной обнажённой кожи. Почувствовать, как дрожь охватывает тело желанной женщины.
Но сейчас это всё было под запретом. Скользить я мог только глазами вверх, лаская тонкие щиколотки, округлые коленки. Бесконечно длинные ноги закончились, и взгляд зацепился о кромку иссиня-чёрного коктейльного платья, словно наткнулся на кирпичную стену, рывком поднялся выше, задержался на высокой груди, скрытой кружевной тканью. В ложбинке между округлыми полушариями лежала длинная нитка белого жемчуга, двумя витками оплетавшая тонкую, открытую моему взгляду аристократическую шейку.
Я, как дикое животное, по-звериному ноздрями втянул воздух, улавливая лёгкий аромат духов, за которым хотел унюхать запах моей женщины. Она так по-особенному пахнет, когда возбуждена. Меня притягивает в ней всё!
Её шикарные волосы были подобраны вверх в сложной прическе, открывая вид на тонкую голубенькую жилку, которая быстро билась на этой прекрасной шее. Безумно хотелось прижать её к себе и уткнуться губами в чувствительное местечко за розовым ушком. Услышать чувственный всхлип от острого укола желания. Ласкать и нежить. И чувствовать упругое и такое податливое тело в своих руках. Но единственное, что было мне сейчас доступно, — так это ласкать Наденьку в своих разнузданных фантазиях. Я шагнул ей навстречу.
— Надя, ты обворожительно выглядишь, — голос прозвучал неожиданно низко, выдавая моё возбуждение.
Я взял руку жены и, чуть повернув её, поднёс к своим губам и поцеловал узкое запястье, ни на секунду не отрывая взгляда от удивлённых медово-карих глаз. Щеки девушки тронул чуть заметный румянец. Красивые губы приоткрылись в желании что-то сказать, но тут же крепко сжались. И я почувствовал, как она сдержанно выдыхает, настойчиво потянув руку назад из моего захвата. Я не стал удерживать силой. Стоило ладошке оказаться на свободе, как девушка сжала подрагивающие пальцы в кулачок. Чёрт побери! Как же сложно сдерживаться!
— Михаил ждёт нас на подземной стоянке, — я быстро переключился на простые и понятные вещи. — Кстати, его можно поздравлять с новосельем.
— Обязательно, — кивнула девушка и, поправив тонкую цепочку клатча на плече, остановилась у входной двери.
Я взял ключи с высокой белой тумбы, затем слегка коснулся ладонью спины Нади. Она стояла, отвернувшись от меня, и, не удержавшись, я поцеловал открытое плечико, хотя понимал, что лучше этого не делать. Девушка тут же вздрогнула. Было горько осознавать, что вызвано это далеко не возбуждением. Мне оставалось только сцепить зубы и действовать по собственному придуманному плану. Я сотру все её неприятные воспоминания, заменю новыми эмоциями. Она ещё будет дрожать в моих руках, но исключительно от желания.
+++
Через сорок минут мы с женой входили в арт-холл, куда нас пригласили на выставку молодых дарований.
Мы представляли собой идеальную семейную пару. Надя мягко улыбалась, держалась за мой локоть и вела себя образцово-показательно. Стоило нам войти, как мы приковали к себе взгляды не хуже выставленных экспонатов. Замелькали вспышки профессиональных фотокамер. К нам подошёл владелец галереи —худощавый невысокий немец в белой рубашке с ярко-розовым шейным платком. Чёрные брюки были приспущены в поясе и держались на тазовых косточках узких бёдер. Типичный представитель секс-меньшинств. Он жеманно протянул руку, представляясь и сообщая, что заочно с нами знаком благодаря нашим бизнес-партнёрам. Кстати, господин Кёльн и презентовал нам билеты на эту выставку.
Хозяин галереи решил лично сопровождать нас по залу и, как заправский экскурсовод, вещал о том или ином творении.
Мне было откровенно скучно. Подобное современное искусство в стиле джанк-арт меня совсем не вдохновляло. И я больше наблюдал за своей женой, чем за очередным «шедевром» из бытового мусора. Надя с интересом читала таблички у каждого экспоната и добавляла колкие комментарии на русском. Я старался не слишком громко смеяться от её язвительных фраз.
— Малыш, ты сегодня в ударе, — шепнул ей на ушко и увидел, как она изменилась в лице. Кровь отхлынула от разрумянившихся щёк. Её рука тут же исчезла с моего локтя, и девушка обхватила себя руками, словно защищаясь. Я внутренне взвыл! С ней, как на минном поле. Шагнул не туда и всё — конец игры, и тебя отбрасывает на старт. В этот раз я не стал отступать. Знал, что на людях она не будет убегать. Нечестно, может быть, кто-то так и скажет. Но на войне все средства хороши. А у меня сейчас шла настоящая война за внимание моей женщины. Я зашёл ей за спину и крепко обнял сзади, как давно уже хотел. Надя была напряжена, как струна, но я лишь крепче сжал её в объятиях и коснулся поцелуем макушки, затем скулы. И плевать мне было на то, что на нас смотрят. Галерист оставил нас наедине, упорхнув к новым гостям. А я позволил себе ещё больше: прихватил губами мочку ушка и слегка пососал её, с удовольствием вдыхая тонкий древесно-цветочный аромат. Надя качнулась назад и обернулась ко мне. Черные зрачки медово-карих глаз были расширены, пухленькие губы приоткрылись, чтобы что-то сказать, но я её опередил — резко наклонился и коснулся губ поцелуем, но прежде успел выдохнуть на гране слышимости: «Не отпущу…»
