Вероника Мелан - Чейзер (Chaser)

Во время набрасывания очередного рисунка, рядом всегда лежали "Триста позиций для гурманов Любви"; их она не открывала — только изредка касалась пальцами. И лишь в моменты прорвавшегося через плотину отчаяния позволяла себе перелистнуть страницу или две, чтобы тут же закапать их слезами.

Вместе с набросками писала и записки — в каждой по несколько слов.

«Твой кофе куда лучше моего. Как он назывался?»

«А ты умеешь рассказывать сказки на ночь?»

«Купила новую блузку. Долго думала, где прорезать дырки…»

«Мне без тебя холодно. Я не жалуюсь… я держусь…»

«Давай переделаем дизайн спальни наверху? Двуспальная кровать там смотрелась бы лучше».

«Хочется знать, где ты сейчас. И почему я не “Чейзер”?»

«До сих пор не знаю, услышал ли ты меня тогда…В суде».

«Люблю тебя, Мак».

Рен записки передавать отказался, Лагерфельд тоже.

Отказалась, расстроившись, и Элли, объяснила нежеланием причинять им вред. Ведь узнает Комиссия — накажут обоих.

Лайза согласно кивала, все понимала, а по вечерам писала новые записки.

Один раз она попыталась доехать до безымянного моря — отчаянно хотелось посидеть на его берегу, — но Мак оказался прав: дороги на карте не обозначили, и Лайза, покружив по окрестностям, была вынуждена повернуть домой. В тот вечер она долго не могла справиться с острым приступом тоски, а наутро попыталась записаться в местный яхт-клуб, где ей отказали по причине того, что у нее, собственно, яхты-то и не было.

Несмотря на желание забыть о датах, одну из них Лайза помнила очень хорошо и в пятницу вечером, надев коктейльное платье на тонких бретельках, поехала в ресторан, чтобы символично ее отпраздновать. Села посреди богато и изысканно украшенного зала и, не обращая внимания на сидящие вокруг пары, заказала бутылку хорошего вина.

Подняла бокал, мысленно представила напротив невидимого собеседника, улыбнулась.

— Сегодня был бы месяц, Мак. Месяц, как мы знакомы. За нас.

Она успела допить второй бокал, когда напротив, без приглашения, уселся одетый в дорогой костюм хлыщ и с елейной улыбкой произнес:

— Такая дама и одна! Так не пойдет. Уважаемая, выпьем вместе? Очаровательное, кстати говоря, у вас тату!

Лайза плеснула в него водой из стакана. Прямо на дорогой костюм и зализанные по пробору волосы.

Добралась на такси домой.

В накатившем остервенении весь вечер рисовала на огромном ватмане яхту, а закончив, порвала картину на несколько частей.

Сползла на пол, прижалась спиной к дивану и долго сидела среди бумажных обрывков, прижав ладонь к потерявшему искру «тату».

На следующий день пришла «повестка» — приглашение посетить Комиссию, чтобы удалить с «кожного покрова Печать».

Лайза ее проигнорировала.

Как проигнорировала и вторую, что пришла днем позже. А на раздавшийся по мобильному звонок довольно грубо ответила, что остатки Печати удалять не желает и просит оставить ее по этому поводу в покое. Кто бы ни находился по ту сторону вызова, удивленно крякнул и сообщил, что ее пожелание примут к сведению.

Звонков больше не поступало.

Еще сутки Лайза сжимала зубы и с нескрываемым злорадством выстраивала разнообразные планы мести представителям Комиссии, если те вдруг пожелают заглянуть к ней домой и настоять на удалении драгоценного рисунка, но домой никто не пришел.

На следующее утро она нашла под дверью круассаны от соседа и выкинула их в мусорку, а по пути на работу размышляла о том, как отреагирует шеф, если в очередном дизайне обнаружатся обои с черепами.

Душу продолжали терзать то боль, то всплески агрессии, и Лайза усилием воли прилепила на лицо улыбку — улыбку-оскал, при виде которой люди предпочитали держаться подальше.

Прекрасно. Ее это устраивало.

В дверь позвонили, едва она успела вернуться домой с работы, сбросить с ног туфли и положить ключи на трюмо.

Кто пожаловал? Зачем? Без приглашения.

Вопреки страху увидеть в глазок человека в серебристой форме или качнувшейся радости от возможного визита подруги, за дверью обнаружилось ни то, ни другое.

Там стоял доктор.

Лайза провернула ручку замка с глухо бьющимся сердцем и непонятным предчувствием. Поздоровалась, отступила на шаг, приглашая войти, но визитер лишь покачал головой. Протянул ей что-то маленькое и белое. Со смущением произнес:

— Я не знаю, прав ли я… Но я подумал, что отнесу это вам. Это сегодня нарисовал Мак, пока слушал очередное задание. Может, я не прав… но… пусть это будет у вас.

Доктор отбыл. А «чем-то белым» оказалась вырванная из блокнота страница, где во всю ширину, тщательно прорисованное шариковой ручкой, красовалось ее имя.

В этот вечер Лайза сосредоточенно склеивала порванную ранее картину с яхтой.

Она уже собиралась ложиться спать, когда по непонятной причине решила включить перед сном телевизор. Села на диван с чашкой травяного чая — Лайза так и не поняла, помогал тот уснуть или нет, — щелкнула пультом. Комната тут же наполнилась звуками: ревом мотора, динамичной музыкой и закадровым голосом ведущего.

— … до начала заезда остались всего сутки. Внедорожники, седаны, сувы — на чем бы вы ни ездили, у вас есть шанс проявить себя в качестве профессионального водителя и получить главный приз в ежегодном мега-шоу «Ралли ДелХааст Экс-Оу» — уникальный полноприводной Ван-До 720Z и денежный бонус размером в сто тысяч долларов. Не упустите шанс, проявите себя в гонке сезона…

Лайза нажала кнопку выключения телевизора — звуки стихли — и застыла. Она сама не поняла, о чем именно думала около минуты — рука на автомате потянулась к блокноту и сделала пометку.

«Записаться. Завтра».

Поставив в конце фразы восклицательный знак, Лайза отложила ручку, отнесла чашку на кухню и отправилась спать.

- Уже месяц мы терпим провалы, а они тем временем продолжают распространять по Уровням поддельные бумаги с печатями Комиссии. Канн, это на тебе, разработай наконец новый рабочий план.

Стратег-тактик отряда специального назначения пригладил короткие взъерошенные волосы и угрюмо посмотрел на Начальника.

— Я разработал уже три. И все в трубу.

— Это говорит о твоих способностях, не так ли?

Дрейк наградил Аарона недовольным взглядом, и тот поджал губы. Сидящие за тем же столом Декстер, Аллертон и Конрад молчали. В углу, поднимая и опуская пластмассовую лопасть, работал кондиционер.

— Нам бы только выяснить, где именно находится база…

— Вот именно, — прервал Дрейк, — и вы до сих пор этого не сделали.

— Все потому, — вступился Мак, — что как только я сажусь на хвост любому из них, как они тут же меняют направление движения. Ни один не едет в лагерь, если чувствуют хоть малейший физический дискомфорт. Сутками кружат черт знает где. Страхуются, даже если кто-то чихнул или не вовремя захотел на толчок. Я говорил, кто-то слил им обо мне информацию, причем детальную.